Мышонок вздохнул:
– Знаю. Я хотел всё вернуть, честное слово. Но сначала мне нужно было купить сосновые доски, деревянные гвозди и клей…
– И? Купил? – ещё шире улыбнулся детектив.
– Нет. На кассе в магазине строительных товаров такие старые монеты не принимают, – пожаловался тот.
– Могу представить. Но неужели, если бы у тебя были доски, гвозди и клей, ты смог бы сделать корабль сам?
– Ну конечно. Зубы-то мне на что? Я учился у бобров, которые на реке Смоленке живут.
«Да, этот малец явно мыслит не как все!» – подумал Черныш.
– А ты умный и смелый, почти как я. И зубы у тебя крепкие, хе-хе.
– Да какая теперь разница? – Мышонок понурил голову. – Меня сильно накажут, детектив?
– Может, и не накажут, – сказал Черныш. Его только что посетила гениальная идея. – У меня к тебе есть предложение. Монеты мы с тобой сейчас вернём в музей и закроем это дело. А потом ты пойдёшь ко мне в напарники – что скажешь? Будем вместе вести расследования.
– Великие? – уточнил мышонок. Его глаза загорелись от восторга.
– Обязательно. Кстати, ты любишь тёплые сливки с Сенного рынка?
– Обожаю!
«Значит, сработаемся», – понял детектив Черныш.
Прогулки под луной и сосиски из Елисеевского магазина
Кошка Василиса обожала гулять сама по себе. Но только по ночам. Так она не привлекала внимания – ведь, как известно, ночью все кошки серы. А днём Василиса была золотистая, с металлическим отливом. Кроме того, в это время суток она работала памятником на пешеходной улице, Малой Садовой, где напротив неё работал памятником другой кот – Елисей. Что, вы не знаете, как это – работать памятником? Очень просто. Нужно стоять и разглядывать туристов, пока туристы разглядывают вас. У Василисы это очень хорошо получалось. Она грациозно стояла на карнизе одного из домов, согнув переднюю лапку и подняв хвост.
Ночь приносила Василисе свободу. Кошка встряхивалась, чтобы размяться, и шла на прогулку. В гордом одиночестве, конечно же. Хватит с неё игры в гляделки с туристами!
При свете луны Петербург был совсем другой – таинственный и сияющий. Загорались окна, вывески и фонари, над Невой разводились мосты. Силачи атланты и их подруги кариатиды на фасадах дворцов облегчённо вздыхали после рабочего дня. И ещё повсюду пахло сиренью, словно это не город был, а цветник.
Василиса легко пробегала по крышам – старым и щербатым, новеньким и гладким, – заглядывала в квартиры и желала спокойной ночи самым маленьким людям, а если нужно – ловила их плохие сны. Частенько она слушала отчётные концерты хора под руководством кошэстро Мурлыкио на улице Лунных кошек. И никогда не забывала полюбоваться небом – тёмным и переливчатым, точно плащ волшебника.
Шло время, и всё было прекрасно в жизни Василисы.
До тех пор, пока не появилась загадочная тень. Она неотступно следовала за кошкой, куда бы та ни шла. Тень кралась за ней по Дворцовой набережной, где спали теплоходы, по крыше гостиницы «Астория» и по подоконнику Елисеевского магазина, откуда так приятно пахло сосисками. Василиса то и дело озиралась, но преследователя обнаружить не могла.
На следующую ночь всё повторилось. И на следующую тоже. Вы думаете, кошка испугалась? Как бы не так, она была не из пугливых. Василиса чего только ни делала: пряталась за водосточные трубы, убегала в темноту, ходила по людным местам и по пустынным тоже. Но её преследователь был хитёр и аккуратен: он ничем себя не выдавал. Целый месяц.
А потом его подвела луна. Она в ту ночь была полная, полнее не бывает, да ещё и звёзды сверкали изо всех сил. Василиса то спешила вперёд, то шла медленно и трогала подушечками лап каждую выемку, каждую плитку на мостовой у стен Эрмитажа. Наконец она остановилась попить из небольшого фонтана, что находился во дворе музея. Изнутри доносились приглушённые голоса – видимо, эрмитажные коты устроили очередную конференцию.
Вода была ледяная, вку-усная. Василиса смотрела на неё и в отражении видела себя и луну. А потом вдруг увидела кого-то ещё! Этот кто-то, большеглазый и хвостатый, таращился на неё из колючих кустов. Попалась, тень! В один миг Василиса была там.
– Стоять! – мяукнула она во весь голос, и окна в Эрмитаже зазвенели. – Сейчас я вызову отряд полицейских муравьёв и детектива Черныша! Он мой друг, между прочим.
– Хотел бы и я быть твоим другом, – печально вздохнул задержанный.
Он вышел из кустов на лунный свет, и тогда Василиса увидела… Елисея. Он, как вы помните, тоже работал памятником на Малой Садовой.
– Так это был ты?! Зачем ходил за мной хвостом?
– Мне хотелось погулять вместе. Но я боялся, что ты прогонишь меня, – чистосердечно признался тот.
Василиса ошарашенно посмотрела на него, а потом вдруг… рассмеялась. Оказывается, «страшная тень», которая преследовала её столько дней, сама побаивалась!
Елисей обиженно сопел – кому понравится, когда над ним смеются? Но быстро Василису простил, ведь она согласилась погулять вместе с ним.
Много ночей подряд кошка и кот бродили по городу вместе. К удивлению Василисы, гулять с Елисеем ей понравилось больше, чем в гордом одиночестве. Почему? Кто же знает. Может, потому, что, помимо металлической шерсти, у них было много общего: любовь к отчётным концертам Мурлыкио, к полной луне, петербургским ночам и сосискам из Елисеевского магазина.
Тимка, голодная Грызыльда и свадебный голубь
Дымчатый кот Тимка работал в оранжерее Ботанического сада. Там коты ой как нужны! Ведь они и садоводы, и охранники. Вот и Тимка ухаживал за редкими растениями и защищал их от грызунов. Только подумайте, у него в оранжерее была Виктория Амазонская – самая большая кувшинка в мире, а ещё лианы с зелёными пушистыми плодами, сосны с разноцветными хвоинками и даже цветы-хищники, которые питаются мухами.
Тимка не только поливал растения, но и разговаривал с ними, а некоторым даже читал сказки, чтобы росли лучше. Всё это он делал с удовольствием, не зря его портрет висел на Доске почёта с подписью «Лучший работник года».
Но был у Тимки один секрет. Никто не знал, что на самом деле лучший работник Ботанического сада боялся мышей. Да-да, панически! Можете такое представить? Вы-то наверняка считае те, что правильный кот должен любить мышей. Или хотя бы любить их ловить. Но Тимка был неправильным: не нравились ему мыши – и всё тут. Аппетита не вызывали. Зато вызывали дрожь в лапах и хвосте. Ух! Тимка, конечно, виду не подавал, что боялся мышей. Ведь кто станет уважать такого кота?
Но грызуны будто всё чувствовали. Каждое утро Тимка просыпался от мышиной возни под земляными дорожками. «Завтрак подождёт», – говорил он себе и принимался за дело: забрасывал землёй свежие подкопы, чтобы враги не проникли в оранжерею.
Но в один прекрасный день случилось ужасное! Мыши пробрались внутрь. Они выбрали лучшее время для наступления – пока Тимка спал в гамаке, подвешенном к дереву авокадо. Когда кот проснулся, он и мяукнуть не успел. Вся оранжерея уже была заполнена мышами! Тимка задрожал. Их было так много, что ему показалось, будто сюда ворвалось серое море. А в пучине этого моря перебирала лапками самая толстая и голодная мышь. Она была их предводительницей, и звали её Грызыльда.
– Вперёд, мои верные мыши! – верещала она.
– А ну, брысь! – прикрикнул на них Тимка.
То есть он хотел прикрикнуть, а на самом деле тихо прохрипел. Тимка попытался строго постучать хвостом о ствол авокадо: бам-бам! Но получилось только испуганно: шмякс-шмякс.
О нет! Что же делать? От страха кот даже из гамака вылезти не мог. Наверное, Тимку теперь выгонят из оранжереи – за трусость. Если, конечно, от оранжереи хоть что-то останется. Мыши ведь были очень голодными. Они сломя голову бросились обгрызать корни грушевых деревьев, кору японской вишни и клубни тюльпанов.
– Уходите, пожалуйста, – наконец пролепетал Тимка, но никто его и слушать не стал.
Мыши окончательно почувствовали себя хозяевами этого места. Они карабкались по авокадо и норовили забраться к Тимке в гамак. Но кот трясся как осиновый лист, и гамак вместе с ним, поэтому мыши падали ещё на полпути.
– Тук-тук, можно? Я Арчи, – в приоткрытую для проветривания форточку внезапно влетел белоснежный голубь. – У вас тут так шумно!
«Ещё один захватчик!» – подумал оранжерейный кот.
– Лети отсюда, – всхлипнул Тимка. – А то я тебя съем.
Конечно, Тимка это сказал для того, чтобы напугать голубя, и вовсе не собирался его есть. Он предпочитал домашние котлеты, приготовленные буфетчицей Варварой. Впрочем, одним захватчиком больше, одним меньше – сейчас всё это не имело никакого значения.
– Съешь? – Арчи спокойно уселся на ветку прямо напротив кота. – А-а-а, я понял! У вас тут пир на весь мир? Меня только не позвали. А я, между прочим, настоящий свадебный голубь.
Мыши тем временем затихли, и даже Грызыльда перестала чавкать в кустах барбариса. Тимка не понял почему.
– П-с-с, – голубь подмигнул Тимке, – хочешь, я тебя спасу?
– А можешь? – Он недоверчиво посмотрел на пернатого гостя.
Тимка представил, как его красивая фотография в стеклянной рамочке падает с Доски почёта и разбивается на множество крохотных осколков.
– Могу!
Арчи похлопал крыльями, разминаясь. Потом слегка разбежался по длинной ветке, взлетел под самую стеклянную крышу и… спикировал вниз. Его когти сжимались и разжимались, а из груди вырывался азартный клёкот, как у орла!
Грызыльда взвизгнула, словно маленький мышонок, и поджала хвост. Серая толпа, толкаясь, со всех лапок бросилась к прорытым ходам. Миг – и оранжерея опустела.
– Говорила мне мама: «Быть тебе актёром», – гордо произнёс Арчи, снова садясь напротив Тимки.
– Они… не вернутся? – спросил опешивший от радости кот.
– Не вернутся, – уверил его Арчи. – Во всяком случае, пока я здесь.
Он снова похлопал крыльями.
– Подожди, не улетай! Хочешь, будем жить вместе? – выпалил Тимка. – Я буду ухаживать за растениями, а ты охранять их? Корм поделим пополам.