тлые волосы слиплись в бесформенную кашу, облепившую череп. Он постоянно пытался обнять себя, пощупать свое тело руками, будто боялся, что оно может исчезнуть. Внеземелец ничего не помнил с того момента, как запустил программатор уничтоженного ремонтника на трансляцию созданного им самим кода. При упоминании о корабле чужих он то и дело морщился, словно испытывал к космическому объекту сильную неприязнь или даже отвращение.
Итого: внезапное помешательство с частичной потерей памяти у Лившица, полное отсутствие воспоминаний о двух часах корабельного времени у остальных, явление «инопланетян» Гертруде. Не много ли проблем с психикой для одного дня, чтобы считать их случайностью? Собственно, случайностью их никто не считал, все были уверены, что причиной случившемуся Хозяин Тьмы – безмолвно парящий с той стороны корпуса «Зодиака» корабль чужих. Только доказать этого не могли.
И еще один факт – галлюцинации Герти вполне могли оказаться реальностью: кибер вел с кем-то бой, и планетолог утверждала, что бился он с тем самым инопланетянином, которого видела она.
Если чужой действительно был на «Зодиаке», то куда он делся? Никаких останков или мертвых тел в киберстойлах они не обнаружили. Только осмотрели со всех сторон раскуроченную свихнувшимся ремонтником стену. Но ведь кибер отчего-то бросился туда, пытаясь защитить людей. С другой стороны, сбой псевдоразума машины тоже не вызывал сомнений.
Захар проверил память «Зодиака» – там фиксировались все поступающие в мозг корабля данные. В том числе и увиденное каждым из киберов, даже подуманное ими там было. Но на уничтоженного робота в памяти не нашлось ничего. Совсем ничего, будто он сам собой включился и сам собой работал. По данным «Зодиака», этот ремонтник никогда не выходил из анабиоза.
Кто-то из них точно свихнулся – или Захар, или «Зодиак», или тот киберремонтник. Больше всего на роль сумасшедшего подходил почивший робот. Но стоило ли уповать на самый вероятный и плавающий на поверхности результат? Конечно, пользуясь «бритвой Оккама», именно это предположение и надо признать верным. Интересно, ошибался ли в жизни Оккам? Наверняка ошибался, ведь ко всему один и тот же принцип не приложишь. Так что нужно искать дальше. Нужно понять, где находится отправная точка общего безумия.
С другой стороны, если инопланетяне побывали на «Зодиаке», то это многое объясняет. В частности – безупречную логику корабельного мозга. Нейропроцессор постоянно тестируется сам, ему положено, чтоб не начудил чего. Если у него возникнут предположения о собственном психическом нездоровье, он даст знать и отключит все неавтоматические функции. Опять же – чтоб не начудить. Но все работает, ведет себя «Зодиак» спокойно, никаких подозрений не выказывает. Только вот в чем закавыка – логику можно подстроить, создать логически безупречный алгоритм событий, которых не было на самом деле, и внедрить в память искусственного интеллекта. Да так, что он даже самые извращенные сигналы станет вполне логично вписывать в картину мироздания.
А чужие, по всем признакам, здесь побывали. Или, если верить Гертруде, они все еще здесь. На вопрос, как инопланетяне выглядят, Герти не ответила ничего. В глазах ее стояли слезы, но она молчала. Грац счел это доказательством галлюцинации. Но Захар начинал догадываться, что это – «все знают, но почему-то скрывают». Он вспомнил, как пытался рассказать Гертруде о своих страхах, о том взгляде, что неотступно следил за каждым его шагом. Он почти привык к этому чувству, почти не замечал его, но оно никуда не делось – взгляд по-прежнему был с ним. Они следили, они все знали.
Черт возьми! Но нельзя же себя так накручивать. Попросить у Граца еще того лекарства? В прошлый раз вроде бы помогло. Хотя бы на время.
Но если предположить, что чужие были здесь, то они запросто могли изменить логические алгоритмы «Зодиака». Или подкинуть ему ложную память, уничтожая логические конфликты в транзисторах.
Герти видела инопланетянина в стойлах, она гнала его туда. Ремонтник накинулся на него у входа в инкубатор. Дальше – только открытый космос. А где он мог быть до этого, что располагалось до стойл? Колодец-коридор. А там были ответвления в боковые помещения.
Повинуясь мысленной команде, «Зодиак» развернул перед Захаром виртуальную схему корабля. Точно, так и есть. Перед входом в стойла из колодца ответвлялся проход в камеру, где хранилась большая часть блоков искусственного интеллекта корабля. Спинтронная часть мозга располагалась в шарообразном отсеке, вынесенном под брюхо «Зодиака». Многочисленные пластины радиатора разворачивались, излучая лишнее тепло в холодный космос, как, например, сейчас, или, при необходимости, складывались, закрывая чувствительные приборы от избытка тепла, поступающего от близкой звезды.
Вот откуда он шел! Логично и просто. Только и в это тоже верилось с трудом – вряд ли высокоразвитым существам, способным выключить сознание людей дистанционно, понадобилось бы задерживаться на корабле землян.
Захар запутался в рассуждениях – он начал подозревать нарушения логики у самого себя. Что-то здесь не то. Не все так просто, как может показаться. Люди – существа мыслящие и воображающие. Вот именно воображение в данный момент и мешало. Оно подсказывало то, чего не было, и заставляло упускать объективные факты. Где правда, а где вымысел, и можно ли их разделить?
На корабле становилось интересно – вопрос о скорой бесславной кончине больше не беспокоил Захара. Похоже, он не беспокоил и остальных членов экипажа. Появились другие проблемы.
Захар вышел из каюты и на лифте поднялся к соединительному коридору. Переход в каркасную часть корабля, в его хребет. Здесь, в небольшом утолщении корпуса, располагались лаборатории, требующие для работы невесомости. Здесь было царство Клюгштайна и Гертруды Хартс. В передней части располагались ангары, находящиеся в похожем на утиный клюв приплюснутом носу «Зодиака». К ним вел широкий и короткий коридор, в конце которого несколькими часами ранее нашли Лившица. А назад, в хвостовую часть, к двигателям, тянулись два колодца. По правому и по левому бортам. Вход в помещения с мозгом «Зодиака» был справа. А Захар в прошлый раз спускался в стойла по левому коридору. Нужно уточнить у Гертруды, с какой стороны двигалась она. Но какая разница, ведь решение уже принято.
Спускаясь в колодец, Захар внимательно осматривал стены и скобы, за которые придерживался, чтобы сохранять равновесие. Все чисто – ни следов, ни повреждений поблескивающего в ярком свете ламп белого покрытия не обнаружилось. Если здесь и был кто-то из чужих, перемещался он аккуратно и не следил.
Люк входа в «черепную коробку» был плотно задраен. Магнитный замок уверенно держал тяжелую дверь, герметично притягивая ее к ободу проема. Красная надпись на окантованной красной же полоской двери гласила о соблюдении правил безопасности и предостерегала: нельзя входить в помещение без специального оборудования. Красный – цвет, не оставляющий людей равнодушными. Красную надпись не пропустят.
Захар заранее облачился в специальный утепленный комбинезон, нивелирующий статическое электричество. Спинтронное хозяйство было надежно экранировано, кроме того, оно не особенно-то боялось статики, но рисковать, имея дело с машиной, управляющей всем кораблем и поддерживающей виртуальную реальность, не хотелось. Мало ли что. Крошечный, вроде бы ничего не значащий сбой – и «Зодиак» может решить, что наиболее подходящее место дислокации находится где-нибудь внутри близлежащей звезды.
«Лучше бы сказал, где эта близлежащая звезда находится», – подумал Захар и улыбнулся собственным мыслям.
Люк тихо и мягко откатился в сторону. Из овального прохода пахну́ло холодом – спинтроника не любит курортных условий. Кибертехник аккуратно, ногами вперед, нырнул в отверстие – если там засел кто-нибудь враждебный, то без ног у него есть шанс выжить. А без головы – увы, нет. Тут же внутри зажегся свет, и тяжелая дверь вернулась на место.
Перед Захаром простирался узкий коридор, с обеих сторон от прохода высились блоки, сверкающие разноцветными огоньками светодиодов. Целые лианы проводов и оптического волокна тянулись от блока к блоку.
Пахло свежестью. Вместе с арктическим холодом, царившим здесь, аромат создавал иллюзию, что там, за стеной, никакой не космос, а белая, слепящая искрящимся снегом, ледяная пустыня Арктики. Или Антарктики, с ее пингвинами и бело-голубыми айсбергами.
Захар натянул капюшон и наглухо застегнул комбинезон. Он смотрел на работающие агрегаты. Исправно работающие – ни сгоревшей проводки, ни сигналов о выходе из строя какой-нибудь микросхемы.
И что он, собственно, собирался делать? Чтобы проверить все изнутри, нужно… А для чего тогда он сюда пришел? Нужно – значит, придется выключить «Зодиак». Лишить корабль головы, оставить на какое-то время бездумной металлической коробкой.
Перед глазами всплыло окно с единственной строкой и виртуальной клавиатурой. «Зодиак» вербально оповестил, что отключение мозга корабля является серьезным действием, и предлагал прекратить процедуру, если на то нет веских оснований.
– Есть у меня основания, есть, – пробормотал Захар, набирая указательным пальцем многозначный ключ на парящих в воздухе клавишах.
Он помнил ключи всех кибернетических устройств на корабле. Это было его обязанностью. Не стоит надеяться на подсказку существа, наделенного искусственным интеллектом и подобием инстинкта самосохранения, если запрашиваемая информация приведет к полному отключению этого существа.
Код отключения «Зодиака» знали все члены команды корабля. Эту функцию можно активировать не только виртуально, но и через обычный кнопочный интерфейс. У команды имелось два подраздела – простое отключение (то, что Захар собирался сделать сейчас) и полное прекращение всех функций искусственного интеллекта. После второго действия запустить псевдоразум уже будет невозможно.
Захар не знал ни одного случая, когда людям пришлось бы воспользоваться вторым пунктом меню. Псевдоразум еще никогда не угрожал человеку, не имел собственных далеко идущих планов, расходящихся с намерениями своих хозяев. Ни разу не превращался он в настоящий разум с собственными амбициями и желаниями.