Секундочку. На голоэкране Грац тоже лицезрел эту безрадостную картину много раз, как и остальные, он присутствовал в рубке во время каждого эксперимента, связанного с кораблем чужих. Или что там собой представляет Хозяин Тьмы… А теперь его вдруг стали восхищать красоты. Те, которых не было.
Внезапно Захар вспомнил Клюгштайна. Тот день, когда люди впервые залезли внутрь каменного исполина. Фриц тогда тоже, словно дитя малое, восхищался унылым однообразием пейзажей тоннеля. А потом он снял перчатку и собирался потрогать камень голыми руками. В открытом космосе, в вакууме.
– Станислав, немедленно возвращайтесь! – заорал кибертехник.
Но Грац не реагировал. Он продолжал двигаться в глубь исполинской глыбы, бормоча какую-то околесицу. Хотя…
А ведь они не видели Граца. Они здесь, на «Зодиаке», не знали, где доктор на самом деле. Они поверили на слово, что он перемещается в глубь тоннеля, намереваясь достичь точки соприкосновения тоннеля с внутренней зоной Хозяина Тьмы. Но видеотрансляции нет.
– Где вы, Станислав?! Отвечайте!
– Ты чего? – не поняла его напора Герти.
– Где Грац? – спросил ее Захар.
– В тоннеле, – пожав плечами, ответила планетолог. Судя по выражению лица, она была готова поверить во что угодно, но наибольшее доверие у нее явно вызывала версия с сумасшествием Захара.
– Ты видела, как он туда входил?
– Нет.
– С ним что-то не то. Ты разве не чувствуешь? Ты же сама сказала, что мы все это видели уже много раз. И Грац тоже видел. Пускай на мониторе, но видел. А сейчас он ведет себя, словно попал в какие-то… райские кущи, а не в безжизненную темную пещеру.
– Но…
– «Зодиак», включи видеотрансляцию!
– Видеотрансляция невозможна.
– Чтоб тебя, безмозглая машина! Включи трансляцию с камер Либры.
Голоэкраны мгновенно озарились призрачным голубоватым светом, а в следующую секунду на них возникло освещенное по периметру темное жерло каменного тоннеля.
Захар переключил управление камерами малого корабля на себя, войдя в виртуальность. Жилой отсек, научный модуль, двигательные установки, навесное оборудование. Камеры «Либры» не давали столь полного и многогранного восприятия, как фотофоры киберов – в этом не было нужды, – но обзор вполне достаточный. Граца нигде не было. В тоннеле?
Захар посмотрел прямо перед собой. Внутрь темной шахты, уходящей, казалось, в самую преисподнюю. Что-то там такое копошилось у стены. Или только показалось?
Чувствительный нейропроцессор корабля послушно увеличил изображение, не дожидаясь устной команды оператора. Сейчас Захар и «Зодиак» были единым целым, они мыслили порознь, но мотивы их действий слились в общем порыве: мозг корабля тоже желал знать, что происходит с частями его организма, одним из которых была «Либра». В глубине тоннеля, метрах в семистах, действительно что-то копошилось.
Слишком темно, чтобы разглядеть. Яркость отсветов, долетающих туда от прожекторов зависшей у входа Либры, плавно увеличилась: «Зодиак» искал оптимальное решение, стараясь улучшить освещение.
Сомнений нет – это был Грац. Он не подбирался к внутренней зоне Хозяина Тьмы с активированным импакт-зондом. Доктор вообще не двигался, уперев обе руки в шероховатую поверхность стены. Только голос Станислава продолжал монотонно рассказывать о вымышленном пути.
– «Зодиак», включить трансляцию с камер скафандра капитана, – повторил команду Захар. – Предварительно протестировать адекватность команд капитана.
– Видеотрансляция невозможна, – повторил бесстрастный голос корабля.
– Да, почему, черт тебя дери?! – воскликнула Герти.
– Все камеры скафандра повреждены, – сообщил «Зодиак».
Значит, никакой команды капитана не было. Правильно – отломать или разбить камеры надежней, так шанса включить их не остается в принципе.
– Что он там делает? – спросила Герти.
Захару тоже очень хотелось бы это знать. Но темнота и расстояние не позволяли разглядеть. Только факт оставался фактом – Грац им врал. Вопрос – намеренно ли.
– Его нужно оттуда вытаскивать. – Кибертехник вскочил, чтобы бежать в ангар.
– Нет.
Последнее слово было произнесено настолько тихо, что Захар, уже собравшийся отдать «Зодиаку» команду готовить к вылету «Таурус», не понял, чего хочет Гертруда.
– Что ты сказала? – Он не мог поверить, решил, что ослышался.
И в этот момент Захар осознал, что больше не слышит голоса Граца.
– Не нужно никого вытаскивать. Он сам решил, что так правильно.
– Но… – кибертехник запнулся, подавившись словами.
Темная фигура доктора продолжала недвижимо висеть в просвете тоннеля, упираясь руками в стену. «А ведь мы видим только скафандр, – подумал Захар. – Есть ли внутри него Грац?»
– «Зодиак», биометрия и данные полного технологического обследования скафандра Станислава Граца.
Перед глазами быстрым потоком поползли цифры, чекбоксы и служебные сообщения.
Сообщение о разгерметизации.
«Где перчатки?» – кибертехник не видел информации по ним.
«Где перчатки?» – Захар про себя повторил эту мысль для «Зодиака».
«Отклик с датчиков правой перчатки скафандра номер 21–2/4 не получен, левая в штатном подключении», – бесстрастно прозвучал голос корабля внутри головы.
Внезапно прямо посреди рубки возникло видение – массивные пористые структуры, похожие на огромные, изъеденные кратерами астероиды, нависали плотной массой, а между ними вдаль уходило с десяток каких-то отвратительного вида красноватых жгутов. Захар моргнул, и видение исчезло.
«Что это было, «Зодиак»?»
«Случайный сигнал с микродатчика рукава скафандра номер 21–2/4. Прошу прощения, виртуальное построение попало в ваш вирт-эфир случайно».
Случайностей не бывает. Особенно в работе нейропроцессора. Одна только статистическая вероятность. Раз ошибка произошла, значит, она должна была произойти – ее вероятность превысила пороговые значения. Но с этим будем разбираться позже. Сейчас нужно как-то вытащить оттуда Граца.
– «Зодиак», запусти маршевые двигатели.
Захар остановился. Двери, начавшие закрываться, замерли в пазах. Это сказала Гертруда? Больше некому.
– Какие двигатели, Герти?
– Выполнение команды невозможно, – не обращая внимания на Захара, сообщил «Зодиак».
– Нужно валить отсюда, пока может получиться! – выкрикнула женщина. – Или ты забыл, как пытался промямлить, что мы сможем?! Давай, пользуйся моментом, пока его нет здесь! Потом он не даст нам это сделать.
Он – это, надо понимать, Грац. Правда, он и сейчас не дает – «Зодиак» отказывается выполнять команду планетолога. И Захар знал почему – Грац жив, а кораблю, по его собственному разумению, ничего не угрожает. Согласно заложенной инструкции, «Зодиак» отказывался бросать на произвол судьбы члена своего экипажа. Вопрос о капитанских полномочиях в данном случае не имел значения.
– Мы не можем, Герти.
– Что ты заладил: можем – не можем?! – Гертруда кричала, ее лицо раскраснелось. – Нужно убираться, подальше, в космос – куда угодно. Главное, отделаться, наконец, от этого ненормального камня!
– Камень ни при чем, – спокойным ровным голосом произнес Захар.
Крик и попытки убедить ее в чем-то сейчас лишь подлили бы масла в огонь. У нее была истерика, женщина плохо осознавала, что в данный момент хотела получить. И еще вопрос в том, чего хотела Гертруда, а чего – Хозяин Тьмы, каким-то непостижимым образом воздействуя на ее мозг.
– Там Грац, мы…
– К счастью, Грац именно там! Он же нас всех извести хочет, скормить этому космическому монстру!
– Он человек, Герти. Он землянин, что бы ни случилось – он свой. Люди не бросают своих.
Она опустилась в любимое кресло. Ее руки бессмысленно дергали джойстики и давили на кнопки – пульт неактивен, движения Гертруды всего лишь игра, не более. Она громко всхлипывала, ее плечи резко вскакивали в такт каждому вдоху.
– К чему столько пафоса? – уже спокойным и даже каким-то поникшим голосом сказала она. – Мы своих не бросаем, я знаю. А сколько…
Сколько чего было в жизни Гертруды, Захар так и не узнал, потому что теперь она зарыдала в голос и говорить уже не могла.
Захар бежал по коридору, частые шаги гулко отдавались в металле переборок. Еще несколько шагов до лифта, переход в лабораторный отсек и чуть больше пятидесяти метров до помещения, где хранились скафандры. Потом короткий коридор до ангара – в невесомости в полной пустотной амуниции двигаться не так сложно, как при тяготении. Там ждет «Таурус», Зодиак уже разводит пары. Только забраться в кабину и подключиться к вирт-эфиру малого корабля.
«Зодиак, выведи биометрические параметры капитана».
Мозг корабля мгновенно выполнил приказ. Все показатели в норме. Даже аномально повышенная мозговая активность, на которую Захар обратил внимание в предыдущем отчете «Зодиака», вернулась к стандартным значениям.
Жесткие манжеты рукавов скафандра ощутимо хлестали по щекам. Как же неудобно надевать скафандр в невесомости самостоятельно! Наконец удалось совладать с нижней частью. Осталось поймать рукава и проверить застежки.
– «Зодиак», как меня слышите?
От неожиданности Захар упустил почти подчинившиеся воле человека рукава и с размаху, перевернувшись из-за инерции тяжелого скафандра, врезался головой во что-то торчащее из пола. Оказалось, это небольшая скамейка. Интересно, на кой черт она нужна в невесомости?
Голос, напугавший кибертехника, звучал изнутри откинутого сейчас назад шлема. Из акустической системы скафандра. Захар не сразу сообразил, что это голос Граца.
– Слышу, Станислав! – Захар пытался повернуть шлем в рабочее положение, чтобы придвинуть ларингофон ближе ко рту или горлу, но в раскрытом положении скафандра сделать этого не получалось. – Где вы, что с вами происходит? Я скоро буду, держитесь!
– Не нужно, – тихонько потрещав помехами, сказал голос Граца. Непривычная при наличии вирт-эфира радиосвязь искажала звук, и Захар не был до конца уверен, но ему показалось, что в словах Граца притаилось какое-то мрачное безразличие.