– Он же объяснил – Люциан пошел на этот шаг сознательно. И потом, ты разве не помнишь, как выглядел Лившиц, когда мы нашли его в коридоре возле ангара?
Захар подумал, что именно в том коридоре, примерно в том же самом месте, он пытался остановить вылезшего из чрева «Либры» доктора. Но Грац выглядел куда более здоровым, чем внеземелец. Он вообще вполне нормально выглядел, если бы не тот странный взгляд, от которого пробирал озноб.
– Ты полагаешь, на избиение Люциан тоже согласился добровольно?
– Какое избиение?
Ничего похожего на следы побоев Захар не видел на теле Лившица. Но…
Пытался ли он их найти? Конечно, нет. С чего бы он стал делать это? Но он видел другое – отчетливые свежие ссадины на костяшках пальцев Граца. Тогда он решил, что Станислав зачем-то колотил кулаком что-то в своей каюте. Именно там Захар и застал его в странном виде. Это произошло в тот день, когда кибертехнику вздумалось проверить спинтронику «Зодиака».
– Обычное, кулаками. У нашего капитана ручищи что надо – с таким не сильно-то посопротивляешься. Люциан хотел остановить Граца, у Лившица был какой-то прибор, он собирался что-то запустить на «Зодиаке» и взять контроль над кораблем и командой в свои руки. Но разве Грац мог допустить смену власти? Он же никого никогда не хотел слушать, у него на все свое мнение. С самого начала. Он хотел забраться внутрь этого булыжника любой ценой, он хотел получить всё.
– Он, похоже, уже побывал там, – тихо пробормотал Захар. Слова слетели с его губ сами собой, он думал совсем о другом.
Хотел ли Грац еще чего-то от Хозяина Тьмы сейчас, после того как побывал внутри объекта?
Что он там делал? Станислав наотрез отказался рассказывать об этом. И еще он отчего-то постоянно мял кисть правой руки, которую прятал под полами одежды. Словно она замерзла.
Перед внутренним взором кибертехника возникла туго переплетенная вязанка каких-то омерзительных красных жгутов, исчезающих между нагромождениями, похожими на изъеденные червями скалы. Что это было? «Зодиак» сказал, что картинка с датчика рукава скафандра попала в его, Захара, вирт-эфир случайно. Что показывал этот датчик? Видеотрансляцию или виртуальное построение какой-то иной информации?
Произошедшее не могло быть случайностью. «Зодиак» полностью контролировал обработку информации и управление вирт-связью, Захар несколько раз проверил это. Значит, мозг корабля счел необходимым показать картинку кибертехнику. Для чего? О красных мясистых жгутах знал только Захар, Герти ничего подобного не видела.
А те самые «белые листы» – желание показать Захару странное изображение мозгу корабля навязал кто-то извне. Тот самый таинственный пришелец, которого видела Герти?
Захар подошел к Гертруде и нежно обнял ее. В этот раз она не сбросил его руки, но Захар явственно ощущал, как сильно напряжены ее мускулы. Словно пружина, готовая сорваться со стопора и ударить любого, кто посмеет вторгнуться в ее пространство.
– Тебе надо успокоиться, – прошептал он ей в самое ухо.
Губы Захара касались ее нежной бархатистой кожи. Он и не ожидал, что в сложившейся теперь ситуации сможет почувствовать кажущееся совершенно неуместным сексуальное возбуждение. Руки медленно двигались, все сильнее прижимая гибкое тело Гертруды. Женщина задышала чаще, донесся приглушенный стон.
Кто сейчас делает это – он сам, Захар Орешкин, или это снова происки всемогущего Хозяина Тьмы? Кто управляет разумом человека? Ответ слишком сложен, знать бы, что такое разум. Тогда стоит ли рассуждать о том, кто является хозяином чего-то эфемерного?
Никаких раздумий, простая физиология и закономерность реакций: таламус с прилежащим ядром, гипоталамус, гипофиз[30]. Гормоны хлещут, руки действуют. Разум здесь лишний, он слишком озабочен рефлексией, которая мешает в подобных вопросах. Самки всегда предпочитали сильных и решительных – половой отбор, давнишнее изобретение эволюции.
Его губы медленно двигались по ее шее, оставляя поцелуй за поцелуем, руки совершенно перестали повиноваться, настойчиво пытаясь стащить с Гертруды одежду. Женщина сжалась, стараясь утонуть, спрятаться в его объятиях.
Захар резко повернул Герти лицом к себе, собираясь впиться поцелуем в ее приоткрытые – судя по звуку дыхания – губы, но внезапная смена декораций заставила его резко отпрянуть. Герти совсем не млела от блаженства, как он себе представлял. Ее лицо искажала гримаса отвращения и возмущения, а стоны, которые он слышал, оказались обычными всхлипываниями.
– Что ты делаешь?! – выкрикнула Гертруда.
– Я… – Захар не нашелся, что ответить.
– Ты совсем ненормальный, Орешкин?!
Мужчина не понял, что ненормального Гертруда нашла в его поведении. Но он не осуждал ее – Герти явно пребывала не в самом благостном расположении духа.
– Прости.
Наверное, самый лучший вариант – попросить у женщины прощения за то, в чем не виноват. Правда, в обычной ситуации, не теперь. То, что творилось на исследовательском космическом корабле «Зодиак», обычным назвать никак нельзя, поэтому стандартные схемы поведения здесь тоже не действовали.
– Да пошел ты со своими извинениями! – закричала Гертруда. Слезы, что давно стояли в ее глазах, потекли двумя быстрыми струйками вниз по щекам. – Вы тут все ополоумели. И ты, и Грац. И Люциан со своим имплантированным кодером тоже хорош. Был… А Фриц вообще…
– Где у него был кодер?
Сознание и чувства Захара словно застыли. Он ничего не ощущал, его нисколько не задевала истерика Гертруды. Но холодный рассудок надежно цеплялся за каждое произнесенное слово. Мысли работали настолько четко и слаженно, что это даже казалось неуместным на фоне страданий Герти.
– Под кожей на левом запястье, – без раздумий ответила Гертруда. Она, похоже, вообще не обратила внимания на вопрос Захара, ответ вылетел сам собой.
Герти что-то кричала, слезы текли ручьем, руки сжимались в кулаки, которые несколько раз обрушивались на Захара. Кибертехник больше ее не слушал, он думал об этом треклятом кодере. Если он был у Лившица, значит, он все еще здесь, на корабле. Или все там же – под кожей у ставшего теперь хладным трупом внеземельца. Или у Граца. Больше вариантов нет. Грац вполне мог вынуть имплантат, он занимался консервацией трупа Лившица.
– Жаль, с «Зодиака» уйти некуда. – Захар понял только последнюю фразу из всего, что скороговоркой выдала Герти.
Оказывается, они уже вышли из каюты и стояли в коридоре. Вернее, стоял один только Захар. Гертруда, решительно топоча по шершавому покрытию пола, удалялась в направлении лифта, ведущего к ротору. Захар рванулся было за ней, но, решив, что сейчас лучше оставить ее в покое, остановился.
Нужно сходить к Грацу. С момента возвращения из космоса Станислав ни разу не покидал пределов собственной каюты. Неусыпное око «Зодиака», конечно, наблюдало за всеми, и капитан не являлся исключением, но, возможно, ему требовалось обычное человеческое общение.
Станислав встретил Захара в дверях каюты. Вероятно, «Зодиак» сообщил ему, что кибертехник решил наведаться в гости. Вид Грац имел всклокоченный, его глаза, заплывшие и словно бы пьяные, покрыла сетка расширенных и местами лопнувших капилляров.
– Как ваши дела, Станислав?
– Решили проверить, не свихнулся ли я? – вместо приветствия поинтересовался Грац.
– Решил узнать, что вы увидели внутри каменной глыбы.
– Какое вам-то до этого дело?
Захар пожал плечами. Он пытался заглянуть за спину Граца, но тот, широко расставив руки в проеме двери, явно намеренно загораживал кибертехнику обзор. Все, что удавалось разглядеть – разбросанные вещи, сползшую на пол постель и ворох какого-то мусора, рассыпанного по всей каюте. Внутри царил полнейший кавардак.
– Я полагал, что мы сообща проводим исследования, – заметил Захар.
– Не вы ли утверждали, что никаких исследований нет и не было? Или это ваша подружка, мисс Хартс, говорила?
Захар и сам уже не мог вспомнить, кто сказал это первым. Скорее всего, Герти. Не важно – он полностью согласен с этим утверждением. Они не вели исследований с того самого момента, как Хозяин Тьмы в первый раз отключил их сознание, а Лившиц сбежал с корабля. Каждый из них занимался чем-то все это время, но исследованиями – настоящими, спланированными, проводимыми всей командой, – никто больше не интересовался.
– Что вас так расстроило там, на Хозяине Тьмы?
– С чего вы взяли… Я совершенно… А впрочем, вам этого все равно не понять.
Грац говорил загадками. Он сбивался и путался, явно не зная, что сказать. Захар никак не мог понять – доктор не хочет рассказывать или на самом деле плохо помнит события, произошедшие с ним внутри инопланетного корабля.
– Вы видели пришельцев?
Грац усмехнулся.
– Мне зеленые человечки не мерещатся. В отличие от…
– Но вам нужна помощь! Вы не видите…
– Вы, что ли, собрались мне ее оказывать? – саркастическая ухмылка разрезала лицо Станислава.
– Нет, конечно. Но «Зодиак» способен…
– Ни на что этот ваш недоразвитый мозг не способен, – резко ответил Грац.
– Вы знали, что Лившиц имел доступ к программной базе «Зодиака»? – резко сменил тему Захар.
– С чего это вы взяли? – голос Граца звучал уверенно, но глаза выдавали врача. Глаза бегали из стороны в сторону.
– Да нет, ни с чего. Просто так показалось. Он постоянно пытался устроить бунт. Меня подбивал вступить с ним в коалицию.
– Орешкин, не морочьте мне голову.
Грац повернулся спиной, намереваясь скрыться внутри каюты. На секунду открылся обзор части владений доктора – так и есть: страшнейший бардак, словно здесь погуляла банда упившейся молодежи. А на полу рядом с растерзанной постелью лежала сверкающая хромом трубка прибора, которым Станислав обрабатывал мозги всем членам экипажа. Каждому, по очереди. Орудие труда или оружие?
– Что вы нашли внутри Хозяина Тьмы? – резким требовательным тоном спросил Захар. – Не отпирайтесь, вы там что-то увидели. Это же ясно как день. Оттого…