Оборотень погрозил мне поднятым когтем и добавил:
– С Клодиной он тоже лямур-р-ры крутил. То-сё! Но потом бросил тоже. Она на него со злобы всю челюсть вставную заимела! И выкрала листы. Думала, там что-то запрещённое, наверное. А я потом у неё выкрал!
– А ты как к ней проник? – спросила я, думая о беседе с Люрором и тайных врагах, о которых упоминал некромант.
– Ну я … Тоже имел к ней доступ! – нагло улыбнулся Базиль. – Жертвовал собой ради дела на любовном фронте, так сказать!
– Альтруист любовный! – саркастически усмехнулась я.
– Да! – выпятил грудь Базиль. – «Ядовитая Хромышка» (так переводится её имя на русский студенческий) сама проболталась мне про листы! То есть я случайно узнал про гримуар! Вот такая удача! – сказал Базиль, и я заметила, что он того и гляди упадёт.
Пришлось довести его до кровати и уложить спать, точно маленького ребёнка. Он улыбался во сне и смешно шевелил ушами, которые из-за его недосмотра так и не трансформировались в человеческие, а я ещё и ещё раз прокручивала в голове всю нашу беседу с Люрором де Куку и сопоставляла её с новой информацией от Базиля.
Возможно, некромант сказал мне правду, и эта хромоногая Клодина просто использовала Базиля, чтобы выдать ему нужную информацию. Только что же она собиралась делать со мной? Вот что было непонятно. И потом это всё могло оказаться простым совпадением. Можно ли верить словам Люрора де Куку?
Выйдя на лестницу в глубоких раздумьях, я стала невольным свидетелем разговора Шармана и его компании. Речь шла об освободительном восстании, планы которого они вынашивали уже долгое время. Один из голосов показался мне новым, такого собеседника среди призраков таверны не было. Я перегнулась через перила и увидела Робеспьера, с жаром отстаивавшего свою тактику.
– Захватить почту, телефон, телеграф! – кричала его отрубленная голова, чуть не вываливаясь из державших её рук.
По-моему, я уже это где-то слышала! Я, конечно, могла ошибаться, но почта, на мой взгляд, вряд ли была так важна в потустороннем мире, даже если в нём планируется мятеж. Кстати, кому, как не русской девушке, по силам устроить здесь революцию? Свергнуть злобных некромантов, встряхнуть местное общество и повести его в светлое будущее. Может быть, в этом и заключалсь моя тайная миссия?
А что, это идея! Раз вернуться в мир живых мешает несправедливость властей, как сказала мне Ленорман, то, может быть, после их свержения мне удастся совершить желаемое? Меня так и подмывало присоединиться к обсуждениям, но я пока была не готова выдвинуть свою стратегию. Потусторонний Париж и его уклад только начинали открываться передо мной, к тому же у меня возникла одна потрясающая идея.
Я спустилась по другой лестнице в нежилую часть дома, где царили только тишина и темнота, что, в общем-то, мне и было нужно. Здесь я хотела провести важный эксперимент. Несмотря на предупреждение Люрора де Куку, мне безумно хотелось испытать лорнет в деле. Разумеется, я не планировала никого убивать, желая использовать этот артефакт для другого. Скальпель тоже может быть оружием, а может помочь в исцелении больного, так же, как и лорнет.
Когда разговоры мятежников почти растворились за стенами, я вынула розу, которую хранила после нашей ночной беседы с Карломаном, и положила её на подоконник. Луна, вышедшая из-за туч, снова проливала серебряные лучи, словно делясь со мной своим волшебством. Я извлекла из сумочки лорнет и нажала на выступ на его ручке, невольно вспомнив властное прикосновение руки Люрора де Куку. Зачем он оставил мне это оружие, если знал, что я могу причинить вред себе и ему? Какова его истинная цель по отношению ко мне? Эти вопросы постоянно крутились у меня в голове, и я не находила на них ответа. Я навела лорнет на розу, снова ощутив, как засветились мои глаза, и, сконцентрировавшись на желании, заполнявшем всё моё существо, шёпотом скомандовала себе:
– Выстрел!
Лорнет, слегка дёрнувшись в моей дрожавшей от волнения руке, испустил тонкий луч, который, коснувшись стебля, заставил его вспыхнуть по контуру. Холодное серебряное пламя быстро захватывало в свои объятия листья и лепестки, а я, затаив дыхание, наблюдала за этим действом. Когда магический огонь погас, на подоконнике осталась благоухающая живая роза – нежно-розовая, как мои наивные мечты, а может быть, как те чувства, которые только зарождались во мне!
– Это возможно! – прошептала я, не веря своим глазам. – Я могу возвращать жизнь!
В этот миг у меня за спиной послышался шорох, и я мгновенно повернулась на звук, невольно поднимая лорнет, но мои опасения оказались напрасны. Из темноты показался скелет, на поясе которого болтался меч в ножнах. К чему бы такое вооружение? Неужели собрался сражаться с кем-то? Или просто для солидности?
– Карломан! – выдохнула я, чувствуя, как замирает сердце у меня в груди.
Ведь я мечтала встретиться с ним наедине, и вот желание сбылось!
– Я хотел предложить тебе прогуляться по саду, Эжени! – сказал принц, подходя ближе. – Сегодня такая завораживающе прекрасная ночь.
– Да! Я согласна! – прошептала я. – Только сначала позволь мне сделать одну вещь.
Я навела на него лорнет, направляя перекрестье прицела туда, где должно было бы биться сердце. Карломан не отступил, не пытался защититься или остановить меня, он просто стоял передо мной, освещённый серебряными лучами. В этом было доверие – бесконечное доверие и исключительная вера в мои силы, а, может быть, и в чудо. Я снова сделала выстрел, вложив в него всё своё желание увидеть принца живым. Луч лорнета, смешиваясь с лучами луны, коснулся костей скелета, охватывая их уже знакомым пламенем преображения, когда меня охватила паника. А вдруг мои действия могли принести вред?! Ведь я толком не умею пользоваться этой штукой! Ведь меня же предупреждали! К счастью, все запоздалые мысли были беспочвенны. Преображение происходило дольше, чем у цветка, но результат превзошёл все ожидания.
Карломан смущённо отступил в темноту, чтобы скрыть свою наготу (из одежды на нём красовался только укреплённый на поясе меч), и через некоторое время явился снова уже в полном облачении. Его наряд был самым обычным (видимо, позаимствованным у Шармана) и не отличался изысканностью и утончённостью кроя, а идеальная посадка стала следствием природных данных фигуры принца, а не ухищрений портного.
– Это так странно и волшебно! Неужели я снова буду жить?! – прошептал совершенно обескураженный Карломан, подходя ко мне. – Я и мечтать об этом не смел! Ты настоящая фея, Эжени!
Он в который уже раз осматривал и ощупывал свои руки и ноги, будто видел их впервые, а я осторожно коснулась его щеки, ощутив приятное тепло, и получила робкий поцелуй в открытую ладонь. Всё это было похоже на сон, и в этом волшебном сне я уже не могла адекватно оценивать ситуацию. Мне хотелось, чтобы ночь никогда не закончилась.
Совершенно опьянённые свершившимся чудом, мы вышли в сад, окружавший таверну. Ночью он казался жутким и прекрасным, потому что лунные лучи превращали сухие побеги и кроны в восхитительные сюрреалистические декорации. Беспорядочные таблички, прибитые к стволам, казалось, указывали нам путь к счастью. Мы шли, держась за руки, и молчали, потому что не решались обозначить словами то, что зарождалось между нами. У меня было ощущение, что там, за темнотой, есть выход в настоящий город, где светит обычное солнце живых и не слышно загадочного траурного шелеста сухоцветов. Нужно было только преодолеть темноту, в которой таяли звуки наших шагов!
– Эжени! – наконец, осмелился заговорить со мной Его Высочество. – Когда ты уехала с Люрором де Куку в том чёрном экипаже, я понял, что для меня нет никого более…
Речь принца прервал неожиданно громкий хруст, причём, судя по всему, хрустели чьи-то больные суставы.
– Они нас заметили! Артрит твою мениск! – проворчал чей-то тоскливый голос из-за кустов.
– Кремом кости надо было мазать, как я! Тогда и ход бесшумный, и просто приятно! Не то что у вас, скупердяи хрустящие! – ответил ему чей-то фальцет.
– Всё равно не отвертятся! Хватай их, ребята! Загоним Кадавру по тройному тарифу, он обещал дыханиями заплатить! – заорал кто-то совсем рядом до ужаса противным голосом.
Судя по всему, речь шла о шевалье Со Ны де Кадавре – ищейке Великого Окочура, но думать об этом было некогда. Из темноты прямо на нас бросилась целая толпа скелетов разного калибра и целостности. Лихо размахивая ржавыми шпагами и дубинами, они бросались в бой, щёлкая отпадавшими от быстрых движений челюстями. Не прошло и трёх минут, как первые ряды распоясавшихся мертвецов были мгновенно обращены в груды обломков умелыми ударами меча Карломана. Его Высочество демонстрировал потрясающее владение этим оружием. Я же, не успев опомниться от неожиданности, бесславно пряталась у него за спиной. А скелеты бодро выкапывались из земли и с криком: «Тазобедренный сустав тебе в печень!» мчались на штурм.
Я не успела заметить, когда к нам присоединился гигантский серый котище. Он будто вырос у меня за спиной и принялся, слегка пошатываясь, с диким воем крушить нападавших, зашедших нам в тыл. Скелеты отлетали в темноту под ударами его лап, когти на которых стали размером с приличные кухонные ножи.
– Вы чё, рамсы попутали, дурни костлявые? – на блатном жаргоне зашипел на них кот, когда скелеты, поняв, что нас так просто не взять, отступили. – Проваливайте отсюда к червям могильным! Это не ваш сектор!
– Смотрите, да это ж котье Базиль! Шерстяная душонка, когтистая ручонка! – злорадно произнёс уже знакомый нам тоскливый голос. – За него ещё и свежей кровушки дадут нюхнуть пару раз!
Я вдруг почувствовала, что весь парк буквально кишит алчными существами, готовыми продать нас за дыхание, биение сердца и запах крови. И за каждым из них тянулась длинная цепь, я ощущала это каким-то странным некромантским чутьём. А что будет, если… Я мысленно коснулась одной из них, слегка потеребив звенья.
– Ой! Что-то мне как-то не по себе! – жалобно сказал вдруг один из скелетов – судя по фальцету тот, который мазал суставы вазелином.