– Обычный, но единственный в своём роде. Я вижу в его душе боль, а в руке – меч, который пронзает плоть твоего врага! – произнесла гадалка.
– Ты лжёшь! Ле Гран Фушюз бесплотен! – с неожиданной пылкостью возразил клиент Ленорман.
А потом картинка его воспоминаний была скомкана неожиданным появлением сгустка тёмного тумана. В следующий миг туман обернулся чёрной мантией Хозяина потустороннего Парижа. Он привёл Люрора де Куку в темницу, где коротал дни уже изменённый магией некросферы Со Ны де Кадавр. Я отпустила кусочек ткани, чтобы разорвать связь с воспоминанием, когда в нём всё залила кровь из оторванного носа. Недаром Со Ны де Кадавра называли Безносым.
– У меня аж чир-рей выскочил от страха! – громко прочирикал воробей у меня над ухом, словно прочитав мои мысли. – Когда дело в шляпе – это плюс, а когда там воробей – форменное безобразие! Но я не виноват, это Клодина де Нозиф ударила меня веером, обратив в крутое пике!
Я удивлённо посмотрела на него, а воробей продолжал чирикать:
– Она держала меня в клетке! Пытала! Но я всё равно не выдал тайну вашей переписки, мадемуазель! А потом похудел настолько, что смог протиснуться меж прутьев, и улетел!
Нуар Тун-Тун неподвижно стоял передо мной и улыбался одними губами, а из его пустых глазниц сочилась первозданная тьма.
– Ты нашла нужное воспоминание? – спросил он, но я не успела ответить, потому что у меня за спиной прозвучало чёткое и отрывистое:
– Отойди от неё! – Это был голос моего жениха.
– Не могу, – с жуткой усмешкой ответил Чёрный Дядя. – Она сама призвала меня и уже принята на работу. Словом, я подчиняюсь теперь и ей тоже, а не только тебе! А она не приказывала мне уйти!
– Какая чушь! – несколько утратив своё ледяное спокойствие, воскликнул Люрор де Куку. – Это невозможно! Её не могли принять на работу! Она просто несмышлёная девчонка!
– Часы на её руке начали новый отсчёт. Слышишь?! – тихо и зловеще спросил Старьёвщик.
Часы действительно пришли в движение. Циферблаты вращались, стрелки буквально сходили с ума. Старьевщик довольно улыбался, а воробей отчаянно кружил над всей этой композицией, чирикая:
– Помогите! Сейчас бабахнет, и нам крышка!
Странное дело, но к моему крайнему удивлению, панель, на которой располагались циферблаты, неожиданно поднялась, и впрямь как крышка у консервной банки, продемонстрировав мне нечто похожее на экран, в глубине которого клокотала непроглядная тьма. Я уже начала различать в ней какие-то очертания, когда Люрор де Куку, мгновенно оказавшись рядом, захлопнул крышку, и тиканье хоть и не прекратилось, но стало значительно тише. Теперь часы у меня на руке напоминали мину замедленного действия, а я, наверное, здорово походила на камикадзе.
– Немедленно прикажите ему уйти, ма флёр! – холодно и строго сказал мой жених, указав на Старьевщика элегантным движением трости.
Мне не хотелось обижать Чёрного Дядю, но находиться рядом с подручным Противоположности Жизни было страшно, к тому же у меня у меня за спиной почему-то начала кружиться голова и неожиданно ослабели ноги.
– Спасибо за помощь! – сказала я Старьевщику.
– Ты отпускаешь меня? – спросил Нуар Тун-Тун, словно подсказав мне, что нужно делать.
– Отпускаю! – кивнула я.
– До встречи! – ответил Чёрный Дядя и буквально осел в траву, будто провалившись сквозь землю.
Люрор де Куку крепко взял меня под локоть и увлёк за собой. Наверное, только благодаря ему я не упала в обморок. Геннадасу особое приглашение не требовалось. Освободившись от цепенящей магии Старьевщика, он мчался впереди нас, как бешеный сайгак. В экипаже мой жених жестом иллюзиониста извлёк из кармана флакон с каким-то сильно пахнущим снадобьем и протянул мне.
– Это нюхательная соль, ма флёр, – пояснил он.
– Призраки врачей утверждают, что соль приводит к смерти! – авторитетно чирикнул осмелевший от нервной встряски почтовый воробей.
Всё это время он, успокоившись, восседал у меня на плече, как попугай у какого-нибудь пирата.
– Длинный язык – тоже, и гораздо быстрее! – усмехнулся Люрор де Куку, мрачно взглянув на воробья, а потом добавил, обращаясь ко мне: – Общение со Старьевщиками отнимает много сил, если не обезопасить себя специальным заклинанием. Мы оба проявили безрассудство: вы – решившись на встречу с ним и не поставив меня в известность, а я – понадеявшись на своего оборотня и вашу наивность.
Я поднесла флакон к носу и вдохнула горький аромат, мгновенно вернувший мне силы.
– Что это за часы, и кто меня принял на работу? – спросила я.
– Откровенность за откровенность, ма флёр! – сказал Люрор де Куку, не сводя с меня бледных глаз. – Как вы узнали о Старьевщике?
Я подала ему записку, которую получила в театре.
– Со Ны де Кадавр! – прошептал мой жених, взглянув на неё. – Неисправим!
Значит, автором послания был Безносый Жмурец! Это наводило на определённые размышления, к тому же Люрор де Куку, словно подтверждая мои догадки, с оттенком некоторой досады скомкал записку и положил её в карман.
– Так кто меня принял на работу?– спросила я.
– Вы приняты на работу Той, кому служат все некроманты, – холодно сказал Люрор де Куку. – Противоположность Жизни сочла вас пригодной. Когда у вас появились эти часы? И почему вы ничего не сказали о них мне?
– Недавно. Они как-то сами собой возникли у меня на руке. И я думала, что вы знаете о них, – пробормотала я.
– Узнай я это раньше, можно было бы всё предотвратить! – назидательно сказал Люрор де Куку. – Я не хотел обременять вас служением, но теперь вы уже не можете отказаться, а значит, и жить, как раньше, тоже не сможете.
– В чём суть служения?! – встревоженно спросила я.
– В том, чтобы быть Её десницей: отнимать жизни у тех, на кого вам укажут часы, помочь сделать переход тем, чей срок наступил, уничтожать враждебные сущности и тому подобное, – сказал некромант.
– Чир меня! То есть, чур меня! – не утерпел воробей, вспорхнув с моего плеча. – Мы с Эжени на такое не подписывались! Мы…
Дочирикать воробью не удалось, потому что Геннадас, приподнявшись в молниеносном броске, резко захлопнул челюсти, словно стильный зубастый чемодан из крокодиловой кожи, в который и угодил мой «почтальон». Этим он словно опроверг пословицу, гласящую, что слово – не воробей: вылетит – не поймаешь. Я вскрикнула от неожиданности, а Люрор де Куку укоризненно покачал головой, проворчав:
– Выплюнь немедленно! Оборотень внутри другого оборотня – это слишком! Будет изжога!
Геннадас послушно разжал челюсти, выпустив гневно вопящего воробья, который сразу сник от взгляда некроманта.
– Так вот, часы – это своего рода компас Противоположности Жизни, – продолжил мой жених. – Экран указывает место и того, на кого пал Её выбор, а циферблаты – время. С помощью этого компаса вы можете узнать, как и когда погибнет любая смертная плоть, и получать приказы лично от вашего работодателя.
Люрор де Куку смерил меня мрачным и каким-то ревнивым взглядом и добавил с присущим ему саркастическим участием:
– Вам даже выделили в помощь самого могущественного Старьевщика! Моего! Это большая честь, ма флёр! Так что поздравляю! Кстати, что он вам рассказал?
Меня немного задел его сарказм. Поздравляет он! Было бы с чем! И потом, разве я виновата в том, что меня приняли на работу?
– А, впрочем, не отвечайте! – остановил мой порыв Люрор де Куку. – Я угадаю сам. Вы, конечно же, просматривали воспоминания попавших в мой гербарий, не так ли?
Я опустила глаза, не зная, что ему ответить. Он видел меня насквозь.
– Теперь, в свете произошедших событий, вы сами убедились, что между женихом и невестой не должно быть никаких тайн! – назидательно сказал некромант. – Я покажу вам то, чего вы так боитесь, чтобы вы лучше поняли меня.
Вернувшись в особняк, мы проследовали через спальню Люрора де Куку к двери, обитой алым бархатом, за которой открывалось благоухающее море из тысяч засушенных роз! Они стояли на полу в больших вазонах, украшали стены в изящных кашпо, какие-то особенные экземпляры стояли в хрупких фарфоровых вазах, а некоторые даже были вмонтированы в пол, словно застыв внутри тёмного стекла. Чутьём некроманта я ощущала, что все они – молодые красивые женщины, преобразованные тёмной магией в цветы в момент своего самого пылкого расцвета.
– Зачем вы убили их?! – невольно вырвалось у меня при созерцании этого мрачного великолепия.
– Я подарил им вечность! – с маниакальной улыбкой сказал Люрор де Куку. – Каждую из этих красавиц в скором будущем ожидала тяжёлая болезнь и мучительная смерть. Я видел это в моих часах и воспользовался правом некроманта изменить Её Волю. Я остановил мгновение, в котором каждая из тех, кого я любил, была счастлива.
– А разве есть такое право? – удивилась я.
– Конечно, но его нельзя использовать часто, – с улыбкой ответил Люрор де Куку. – Оно отнимает время из жизни самого некроманта. Именно поэтому я изучил алхимию и создал эликсир бессмертия. Мне было необходимо восстановить истраченные дни.
– Эликсир же создал Фламель! – возмутилась я, укоризненно взглянув на моего жениха.
– Он долго работал над формулой и вплотную приблизился к разгадке, но получить эликсир ему не удавалось. Его создал я! – сказал мой жених. – Создал, основываясь на его расчётах.
Я внимательно посмотрела ему в глаза, но как узнать, правду ли он говорил мне сейчас?
– У счастья неповторимый опьяняющий аромат, особенно когда его дополняет небольшая червоточина боли раскаяния! Почувствуйте его, ма флёр! – прошептал Люрор де Куку.
В этот момент я вдруг заметила, что розы действительно источают восхитительное благоухание, окутывая им меня и моего жениха. Да, эти женщины непрерывно переживали момент своего счастья сотни лет, возможно, даже не зная о том, что давно мертвы! Это делало поступок Люрора де Куку неоднозначным, выводя его за рамки моего понимания добра и зла, грани которого стирались в розовом мареве волшебного аромата.