Павел Степанович МиротворцевМёртвый Легион
Фигуры на доске
Два человека сидели в глубоких креслах в небольшой уютной комнате друг напротив друга. Между ними находился низенький столик с гнутыми ножками. На самом же столике расположилась шахматная доска с уже расставленными фигурами. Игра должна была вот-вот начаться, но пока что мужчина с пронзительно-голубыми глазами и коротко подстриженными седыми волосами задумчиво смотрел на соперника. Он словно изучал своего визави, и так происходило каждый раз на протяжении ста двадцати лет и постепенно стало своеобразным ритуалом. Другой же мужчина, привольно устроившись, как ни в чём не бывало маленькими глоточками потягивал самый дорогой кофе, который только можно было найти на всём белом свете. Он давно привык к этому ритуалу, считая его попросту бесполезным. Нынешнего противника он знал более полутора сотен лет, и на протяжении ста двадцати из них они каждый вечер приходили в эту комнату, играли в шахматы ровно одну партию, после чего, пожелав друг другу спокойной ночи, расходились в разные стороны дворца, хотя, после этого, никто так спать и не ложился. Суть же была в том, что мужчина считал изучение своего противника лишь пустой тратой времени. Ведь при сыгранных более сорока трёх тысячах партий, голубоглазый не проиграл ещё ни разу. Сегодня всё закончится так же, как и всегда. Впрочем, подобные мысли не являлись смирением перед неизбежным поражением, скорее это была реальная оценка вещей, которая ничуть не мешала попыткам выиграть.
Голубоглазого знали как непревзойдённого стратега; может, именно поэтому он в своё время отказался от титула Императора, и его до сих пор именуют просто Лордом — лордом Диксом, если быть совсем точным. Хоть Император знал Лорда свыше полутора столетий, он практически никогда не мог предсказать его следующий шаг. Дикс славился своей неординарностью, и именно поэтому его боялись абсолютно всё. Держа в своих руках власть над самой могущественной структурой Империи, именующейся Теневые, или просто Тени, он мог позволить себе такую слабость, как партия в шахматы со старым другом, известным всем под личностью Императора. Примечательно, что в Лорде большинство людей совершенно не могли заподозрить столь влиятельную персону. Дикс выглядел на двадцать-двадцать пять лет, а вкупе с вечно растрёпанными, когда отрастают, волосами и не сходящей с его лица улыбкой казался совсем юнцом. Но обманчивое представление заканчивалось, едва взгляд Лорда останавливался на его собеседнике. Пронзительно-голубые глаза, казалось, замораживали на месте, а их хозяин видел людей насквозь, знал о них всё самое сокровенное. Улыбка на его лице была скорее снисходительной, нежели весёлой, она создавала ощущение, будто человек знает нечто такое, о чём другие и не догадываются. Самое интересное заключалось в том, что это было абсолютной правдой. Лорд знал всё. Своего рода хобби — знать всё, и не просто знать, а уметь в нужный момент воспользоваться этим знанием во благо Империи или себе. В остальном этот человек казался вполне обычным: он имел средний рост вкупе с худощавым телосложением, волевой подбородок, тонкие, холодные губы, идеальной формы нос и светлые, едва заметные брови. Одет лорд Дикс был по обыкновению в шёлковую белую рубашку, кожаные чёрные штаны, сапоги и чёрную бархатную накидку, которую он, войдя в комнату, как всегда, повесил на спинку кресла.
Его оппонент — Император — представлял собой полную противоположность. Массивен, если не сказать огромен. Его шёлковая рубашка вздувалась от чрезмерно развитой мускулатуры, рост переваливал за сажень, чёрные, несмотря на возраст, как смоль, волосы аккуратно уложены и собраны на затылке в длинный хвост. Тёмные глаза излучали смертельную опасность, зрачков не было видно, его глаза были полностью чёрные, без белка. Кроме лорда Дикса, никто не мог выдержать подобный взгляд. Кожа у Императора, в отличие от Дикса — истинного, немного бледного аристократа, — была смуглой, лицо — непроницаемо спокойным, немного обветренным. Если первый походил на изнеженного сыночка, привыкшего, что всё ему приносят на блюдечке, то второго можно было спутать с каким-нибудь особо опасным головорезом. Внешность зачастую обманчива. Лорд Дикс представлял собой куда большую опасность, нежели сам Император, но этим знанием обладали лишь трое, для остальных всё представлялось с точностью до наоборот. Развеивать это застоявшееся мнение ни один, ни другой не пытался, а третьему, вернее, третьей и вовсе не было до этого дела.
— Что ты задумал? К чему всё это? Ты хочешь изменить конечную цель игры? — Император, наконец, допил свой кофе. Поставив чашку рядом с шахматной доской, он устремил взгляд на собеседника.
— Думаю, белые должны ходить первыми. Таков закон игры, — сказав эту фразу, никоим образом не отвечающую на заданные вопросы, лорд Дикс недовольно посмотрел на стоящую чашку: он не любил, когда рядом с шахматами находилось что-то постороннее. Повинуясь лёгкому взмаху пальцев правой руки, кофейная чашка взмыла в воздух, после чего Дикс резко сжал пальцы в кулак. Чашка, последовав жесту, беззвучно смялась, превратившись в небольшой комок фарфора. Последовал очередной взмах, и комок исчез в пламени камина, являющегося единственным источником света в комнате.
— Фигуры? — не обратив ни малейшего внимания на произошедшее, вновь задал вопрос Император.
— Не хватает парочки пешек, но, думаю, с этим проблем не возникнет. — Лорд Дикс с самым заинтересованным видом принялся разглядывать откуда-то взявшийся заусенец.
— Ты до сих пор считаешь, что надо начинать действовать? — сильно нахмурившись, произнёс Император.
— Да. Я так считаю. Империя разваливается на глазах, необходимый предел достигнут. Наши враги и так уже собирают армии, план должен полностью реализоваться за ближайшие пять лет, иначе можем потерять инициативу. Слишком долго мы жили хорошо. Народ зажирел, и из-за этого могут возникнуть лишние проблемы.
— Есть кто на примете? Кто будет недостающими пешками?
— Не беспокойся, скоро найду тех, кого нам надо… тем более, пешки в некоторых случаях становятся ферзями. Надо искать материал пластичный, тот, что можно будет в случае чего поднять на качественно новый уровень.
— Возраст?
— До ста, максимум до ста пятидесяти, — убеждённо заявил лорд Дикс.
— Старички нам не нужны? — улыбнувшись, задал очередной вопрос Император.
— Совсем не нужны. Среди них редко кто встречается с гибким мышлением.
— Хм… Это может стать интересной партией.
— Не может, а будет. При игре таких масштабов скучать не придётся.
Некоторое время собеседники сидели молча. Лорд Дикс решал для себя чрезвычайно важный вопрос: подождать конца вечера и в своих апартаментах воспользоваться щипчиками или просто откусить этот проклятый заусенец? Наконец, он сделал свой выбор.
— Видели бы тебя настоящие аристократы, — тихо засмеявшись, произнёс Император.
— Я к их числу не отношусь, — пробубнил лорд, пытаясь ухватить зубами заусенец. — Они сами именуют меня лордом Диксом, я их не заставлял меня так звать.
— И как же им тогда тебя звать? — Видимо, этот вопрос Императора очень сильно заинтересовал, он даже немного подался вперёд.
— Почему бы просто не называть меня по имени? Они ведь не мои подчинённые, а я не такой сноб, чтобы трястись за свой титул. Дикс, вот и всё.
В следующую секунду стража, стоящая за дверьми, невольно вздрогнула от сумасшедшего хохота, раздавшегося из-за двери. Сначала покосившись друг на друга, стражники взглянули на дверь, при этом мучительно раздумывая, стоит ли беспокоить высокопоставленных господ из-за столь странного смеха Императора? Наконец, один из них принял решение и, едва заметно покачав головой, вновь устремил свой немигающий взгляд в стену напротив. Его напарник повёл себя точно так же. Лучше думать, что это был просто смех, смех и ничего более.
— От твоего хохота закладывает уши, — недовольно поморщился лорд Дикс, после чего сплюнул в сторону камина — злосчастный заусенец был откушен. От плевка огонь обиженно дёрнулся, но больше ничем своего возмущения не показал — даже стихии признавали власть этого человека.
— Ты сам меня развеселил. Дикс, просто Дикс, — не выдержав, Император снова раскатисто захохотал.
— Может, начнём? — дождавшись, когда успокоится его собеседник, произнёс лорд.
— Кто ходит? — всё ещё посмеиваясь, спросил Император.
— Белые ходят первыми, правила игры нарушать нельзя.
Часть I Точка отсчёта
Лайкор Траскер
— …распитии спиртных напитков, порче имущества, срыве занятий, нанесении травм сокурсникам, нападении на преподавателя, хищении различного имущества… — так уже продолжалось минут пятнадцать и, судя по всему, будет продолжаться ещё столько же.
Дело происходило на Площади Совета, прямо перед воротами Гильдии Искусств, да ещё при всём честном народе. Публичное изгнание из Гильдии на памяти людей проводилось впервые, вот их и набежало просто тьма-тьмущая. Ведь интересно посмотреть, как всё будет происходить. И, надо сказать, пока они не разочаровались. Мой список нарушений зачитывали уже столько времени, что на площади стояла практически мёртвая тишина. Большинство учеников самой Гильдии вообще находились где-то в прострации. Им подобного и во снах не снилось: новичок, Видящий самой низшей ступени — восемнадцатой, — умудрился за неполный год пребывания в Гильдии нарушить чуть ли не все существующие правила. Что на это можно сказать? Я очень старался, взвалив на свои плечи такую нешуточную обязанность, как систематическое перетряхивание всего этого рассадника жалких выродков захарда. Но исключают меня вовсе не из-за многочисленных шуток, думаю, основная причина будет стоять последней в списке моих нарушений. Казалось, декан нашего курса прочитал мои мысли:
— …ученик уличён в использовании Искусства Смерти. Искусство, находящееся под абсолютным запретом Гильдии. На основании всего вышеперечисленного, ученик первого курса, восемнадцатой ступени мастерства, Лайкор Траскер, отчисляется из Гильдии без права восстановления, его статус Видящего Гильдии больше не действителен, а мантия ученика Гильдии и личный медальон должны быть конфискованы.