И только потом толкнул тебя.
— Слегка неожиданно, я бы добавил.
Остальные агенты на встрече рассмеялись сквозь усталость. Они были на месте ещё несколько часов после произошедшего, и ещё утренний рейд. Все были готовы упасть, кофе остыл, крысы догрызали пончики, а сникерсы засохли. Уже восемь часов дела, но ещё никто ничего важного не сказал.
— Я схватил пистолет, — продолжал Боб, — поднял, выстрелил. Это всё минимум три секунды заняло. Я старик, уже не такой ловкий. И схватил неловко, с предохранителя снять надо было. Достал, поднял, выстрелил. Всё это заняло время. Три секунды. Минимум. Или больше. Что он делал всё это время?
— Ждал возможности ясного выстрела. Там агенты кругом. Он не мог стрелять в толпу, ему нужна была чёткая картинка Зарзи. Зарзи не показывался, затем случилось всё это дерьмо. А у него дисциплина: понял, что выстрела не будет, что возможность просрана и сбежал.
— Когда получим запись, спорю что увидим: Зарзи был открыт. Я знаю: Рэй сдержался от того, чтобы грохнуть его.
— Этому нет улик, — сказал кто-то. — Только слова. Если улик нет — зачем вообще говорить об этом?
Боб проигнорировал выпад.
— У меня нет версии, почему он не стрелял. Он быстрый, в этом он отличается ото всех. В долю секунды наводит, отличная обработка спуска, всё окончено в полсекунды. У него было три, и не выстрелил. Сложно понять.
— Ты ставишь провокационные вопросы, — сказал Ник. — Может быть, у тебя просто сочувствие, эмпатия к снайперу? Ты ждёшь от него какой-то игры на нас, а не просто убийства — из какого-то своего изощрённого понимания мести за Виски 2–2, которая, как он считает, была предана и подставлена. А я вынужден низвести твои ожидания до того, что подтверждается фактами.
Боб склонил голову. Он тоже очень устал, мышление замедлилось, рефлексы растянулись, язык застревал.
— Ладно, — сказал Ник, — я сдаюсь. Всем спать. Пусть следователи работают дальше, а полицейские ищут Рэя. Хоть какая-то возможность. Всем завтра быть в 6-30. Перетрясём все что есть и слепим то, что можно представить в Вашингтон к 10–00. Может, и Рэй сам сдастся к тому времени.
Послышались отрывистые смешки.
— Ник, у нас есть чёткие показания мусорщиков. Стоит ли нам завтра развесить везде фото Круза?
— Я ещё не решил. Если сделаем так, сразу получим тысячу репортёров, которые будут рыться во всяком относительно Рэя и ситуацию затопит, между нами и нашей целью будет ещё больше чепухи. Так что пока мы не не скажем ничего никому, кто ещё не в теме. А если мы сделаем его самым известным человеком в Америке, что мы получим? Не думаю, что это поможет поймать его — он слишком умный. Но это навёдет дымовую завесу на всё дело. Я поработаю с Агентством насчёт того, что придумали их великие умы. И всё же скорее мы оставим это всё как есть, без дальнейшего широкого оповещения.
Агенты встали, приготовившись уйти.
Боб подошёл поближе:
— Слушай, Ник, я устал… Я вообще нужен тебе? Вижу, я тебе не особо помог до сих пор.
— Ну, все знают, что ты слегка сумасшедший. Но ты ещё и герой. Тебе следует делать то, что считаешь нужным. То, что ты делаешь- задаёшь вопросы, сомневаешься, вносишь свои способности, интеллект во всё это- очень помогает нам, веришь или нет. Парни из команды любят тебя, и ты заставляешь их работать без нытья. Мы справимся, главное, чтобы оно к репортёрам не попало.
— Ненавижу этих скотов.
— Давай, спи. Ты уже не Супермен.
— Да я и не был никогда.
Холидей Инн «Тимониум»Номер 233К северу от Балтимора04-30
Он спал тёмным сном мертвеца, без сновидений, далеко от этого мира. Затем сон всё же начал его беспокоить. Как будто бы одна из его рук онемела, он не мог ею пошевелить, она ограничивала его и он бился об неё, в то время как сознание его неслось в фазе быстрого сна и наконец его выбросило в осознание того факта, что рука его пристёгнута к спинке кровати, что он проснулся и что он не один.
— У меня прибор ночного видения, — сказал мягкий голос. — Я могу видеть всё, что ты делаешь. Достань другую руку из-под одеяла и положи перед собой с открытой ладонью, так и держи. Никак больше не шевелись. Ты на прицеле, но убивать тебя я не хочу. Да и пуля срикошетит скорее всего.
Суэггер узнал голос, и это привело его в полную готовность.
— Круз! Как ты…
— Я могу зайти и выйти куда угодно. Я ниндзя-убийца с планеты Пандора. Я- деревья, ветер, сама планета, белый человек. Моё лицо синее.
Он ухмыльнулся своему собственному идиотскому юмору.
— И я задаю вопросы.
— Ты просто идиот, если вот так заявился сюда.
— Отвечай. Зачем погибли все те несчастные филиппинцы прошлой ночью? Это связано с нашей грязной игрой?
Боб не ответил.
— Давай, ганни. У меня не вся ночь впереди. Не вынуждай меня запустить паяльную лампу.
— Это был мой проёб, — сознался Суэггер, вкратце объяснив что случилось.
— И Бюро не видит никаких увязок?
— Они так не сказали. Они говорят- никаких улик.
— Им не нужны улики. Они не хотят лезть в это говно с национальной безопасностью, в которой группа людей из ЦРУ пытается уничтожить группу американских снайперов, чтобы спасти афганского ублюдка от пули в голову, которую он заслужил.
— Они говорят — Зарзи чист, его сто раз проверили.
— Он поднимется — и они тоже. Так оно устроено. Это политика и амбиции. Везде так.
— Круз, а может, ты слишком всерьёз это всё принимаешь? Это всё-таки боевая операция была, там всякое бывает…
— Я видел здание в Калате, которое, как только я его покинул, превратилось в кратер и тридцать один человек был поджарен термобарическим зарядом. Я видел Билли Скелтона, разорванного пополам каким-то мудаком с полудюймовым «Барреттом». Я видел Норма Чемберса с дыркой размером с футбольный мяч.
— Слишком многие против тебя работают.
— До тех пор, пока я сам по себе, до тех пор, пока вы думаете, что я собираюсь рассчитаться с Палачом, вы будете задавать себе вопросы. Чем больше их вы зададите, чем сильнее задумаетесь, тем скорее всё останется скрытым. Это моя игра. Хотите остановить меня? Сообразите, к чему они тянут этого парня, Зарзи.
— Всё, что ты говоришь, звучит так, как будто у тебя крыша съехала по теме Агентства. Ты считаешь, что Агентство строит тебе козни. Но тебе следует знать, что Агентство сотрудничает с ФБР. Я работаю на офицера Агентства, которую знаю уже годы, и она умная, надёжная, справедливая и верная. Она не будет частью какого-то замысла против наших людей.
Боб полностью осознавал, что он стал Ником. Теперь он был тем парнем, который говорит: «нет улик», «такого не может быть» и «это всё субъективно». И всё же этот театр и вынудил его переобуться в ботинки Ника, потому что если бы он тупо согласился с Рэем- куда бы его привело это согласие? Явно не на эту сторону закона.
— Подумай, — ответил Круз. — Мы получили разрешение убрать полевого командира. 2–2 тронулись в путь. На полпути нас перехватила команда наёмников, которая устроила классическую засаду на наши жалкие задницы. Я распознал, что они меня отслеживали по спутниковому передатчику, вмонтированному в мою СВД. Я выкинул передатчик и скрылся, добрался до Калата и сообщил нашим людям, что буду стрелять как и было задумано. Зашёл в здание и сразу же вышел, поскольку знал- кто-то в нашей системе говорит лишнее. Они знали, в каком я здании. Ракета уничтожила его полностью- куда как более мощная ракета, чем «Хеллфайер».
Теперь он превратился в Сьюзен, говорящую от имени Агентства о тайных и бесконечных играх с целями настолько скрытыми, что постой человек их не разберёт. И снова его ударило чувство неприкаянности: раз ты можешь менять точки зрения так быстро, то кто же ты есть?
— Ты не знаешь, что это была ракета. В этой части света всякое взрывается. И если бы они хотели, чтобы твоя миссия не состоялась, они бы просто приказали твоему комбату отменить операцию. У Агентства есть такие полномочия. Один телефонный звонок- и всё. Ты говоришь, они пустили наёмников, устроили засаду в зоне племён, вызвали ракетный удар? Но можно было один звонок сделать. Сержант, это херня.
— Думай лучше, Суэггер. Я полгода думал. Если они пошли бы обычными путями- по цепочке команд, где многие будут знать, где будут утечки- все в стране сообразят, что Агентство играет в какую-то игру с Зарзи, и очень скоро об этом будут во всём мире знать. И тогда его собственные бывшие друзья отрежут ему голову. А может, газеты об этом напишут в передовицах, и его политическое будущее закончится. Лэнгли не допустил этого. Чтобы защитить своего мальчика, они подставили 2–2 под молотки. Так что Зарзи в их игре. Зарзи- это ключ. Это конец…
У него как будто бензин кончился. Было видно, что он тоже измотан. Наконец, он продолжил:
— Или ты его остановишь, или я.
— Сержант Круз, — ответил Суэггер. — Я предлагаю тебе сделку. Скройся. Не пытайся убить Зарзи. Я погляжу на то, что смогу увидеть и узнаю то, что смогу узнать. Обращусь за помощью, поговорю с людьми. Я теперь их герой. А ты снова загляни ко мне, и у меня что-то для тебя будет. Просто поверь мне в этом. Если я узнаю, что ты говорил правду, мы вместе этот вопрос дорешаем. Справедливо?
И снова он чётко понимал, что сделкой с Крузом он фактически вступал в сделку с самим собой. «Я признаю это. Я разложу это на столе и погляжу поближе, потому что это совпадает с моими собственными сомнениями.»
Пауза сказала ему о том, что Круз слушал.
— У тебя есть несколько дней, — ответил он.
Боб ощутил рывок, и наручник на его руке пропал.
Снайпер исчез.
На дорогеВосток США14-30Следующий день
— Можем мы остановиться? — попросил профессор Халид. — Мне бы в туалет снова.
— Эй, старик, — ответил Билал, — тебе всё время надо в туалет. А у нас расписание.
— Но я не могу делать то, что должен, обоссавшимся. Нельзя принести себя в жертву в ссаных штанах.