Или как-то так.
Рэй глянул туда и сюда вдоль улицы. Никаких признаков полиции или ополчения. Оранжевый БТР с эмблемой голландской королевской морской пехоты проехал по улице около двух часов, но с тех пор всё было как обычно- фургончики, велосипеды, мотороллеры, не считая сотен торговцев, людей и ослов, и даже случайного стада коз, заполняли улицу на которой стоял отель, прямо напротив ворот комплекса Ибрагима Зарзи, полевого командира, политика, и лучше всех одетого мужчины этих мест с 1934 года.
Боль в его ноге была слегка приглушена утренним отдыхом в блохастом мешке возле автостанции, парочкой кебабов от уличного торговца в качестве подкрепления и половиной флакона аспирина из чего-то, что в Афганистане звалось «аптекой». Он мог бы добыть травы или шишек, или декса[19], или красного-как-там-его-мать…или чего угодно, но предпочёл остановиться на обычных средствах, добавив ещё галлон сладкого чая.
Теперь, среди сотен людей, от которых он практически не отличался, он побрёл вниз по улице, глядя вниз, испытывая боль в ноге, с винтовкой, висящей на ремне на плече и продетой стволом в штанину. Если нести на спине, её могли заметить, или кто-то в толпе мог прислониться к нему и ощутить присутствие стали. Конец прорезного деревянного приклада, неимоверно увеличивающего длину, упирался точно в подмышку, ресивер был напротив бедра, ствол располагался вдоль ноги. Магазин был примотан к деревянному цевью чтобы свести габариты всей винтовки вместе с её китайским прицелом, сидящим наверху на чём-то вроде стальной рамы, к минимуму. Так что дойди до стрельбы- нужно было оторвать магазин от ленты, снять ошмётки ленты, воткнуть магазин на его место, оттянуть и отпустить затвор, подняться и встать в позицию для выстрела без упора.
Ему не было нужно говорить об этом себе, но он, тем не менее, всегда повторял себе в качестве мантры: дыши, расслабься, приложись к прицелу, смотри на сетку, а не на мишень, нажми — а не дёрни — плаааавно
нажми на спуск. Он делал это сто тысяч раз.
Рэй вошёл в отель. Отель был очень старый, в его потрёпанном достоинстве и бронзовых украшениях угадывалось что-то английское, а в дни до советского вторжения он служил логовом хиппи, которых сельский Афганистан манил наслаждаться местным урожаем безо всякого внимания полиции. Красные превратили его в войсковую казарму, а когда Талибан выбил их отсюда, отель окончательно сдох, поскольку эти суровые парни немногое делали ради того, чтобы в Афганистане развился туризм. Со времени…ээ … «освобождения» дела пошли получше, и теперь тут могли останавливаться авантюрные журналисты или телевизионные бригады ради интервью с Палачом, который иногда прибывал на назначенные встречи, а иногда — нет.
Рэй подошёл к стойке и был встречен подозрительными глазами клерка, однако избежал подозрений путём бумажки в двести пятьдесят рупий и красиво сделанного афганского удостоверения личности, в котором было сказано, что его зовут Фарзан Бабур.
Ни слов, ни подписей не было нужно. Молодой человек принял банкноту и вернул тридцать пять рупий сдачи, выдав вместе с ними ключ с бронзовым жетоном с выбитым номером «232» на нём. Рэй поклонился, взял ключ и сдачу и направился к лестнице.
— Вижу его, — сообщил Тони З., что значило «Земке», отставной спецназовец, который девять лет работал в «Грейвульф секьюрити» до того, как быть отчисленным за примерно такую же штуку со сдавшимся бродягой, за которую был уволен Богьер. Поскольку у них не было радио, Тони З. пробежал через улицу, уворачиваясь от велосипедов и ослов.
— Мик, я видел его. Определённо. Хромает, какая-то неудобная штука под халатом, если присмотреться. Ясно, что у него там какое-то добро подо всей дерьмовой муслимской одёжей.
— Видел его лицо? Белый парень, морпех?
— Грязная чёрная борода, смотрит вниз, может быть, слегка темнее, чем ты ожидал. Азиат или мексиканец, или ещё какое-то непонятное дерьмо. Знаешь, сейчас по-всякому бывает. Но не местный, кожа не такая грубая.
— Окей, зови всех других и уходим в то кафе. Я буду звонить.
Мик отступил назад, попытавшись найти какое-то подобие уединения на многолюдной дороге. Не сумев сделать этого, он пошёл по тупиковой улице, ведущей к складам местных афганских товаров- всякому мусору, которым торговали местные- и, когда один из его местных напарников заслонил его, достал телефон и вытянул антенну.
— Да? — требовательно отозвался МакГайвер.
— Мы видели его.
— Точно?
— Ну, картинки вы нам не давали. Что мы видели- так это неафганец в племенной одежде и тюрбане, вроде как с раненой ногой, идущий в отель, как и было сказано. У него какое-то дерьмо под халатом, скорее всего винтовка. Мой парень не смог ближе подобраться, но все признаки и так есть.
— Белый? Белый американец?
— Э…,- сомнения Мика вылезли наружу.
— Ну?
— Мой парень сказал, что он слегка тёмный. Испанец или даже азиат. Он…
— Точно, — сказал МакГайвер. — Теперь валите.
Штаб второго разведывательного батальонаПОБ «Винчестер»Бункер S-2Провинция ЗабулЮго-восточный Афганистан19-04
— Воооот он, наш Джонни, — протянул заместитель.
— Будь я проклят, — сказал полковник Лэдлоу, — но я добуду сержанту медаль.
Крестик на экране был нацелен на пригород Калата, точно на нужное место, подтверждённое картой триумфанта S-2, который добился сотрудничества Агентства путём взывания ко всем заслугам, которые у него были и обещав своего первенца трём разным офицерам. На отель «Очень приятно» напротив комплекса Палача, который был виден с незаметно скользящего дрона «Хищник» в нескольких тысячах футов наверху. GPS Рэя говорил со своими друзьями в небе, и волшебное техническое дерьмо за пределами воображения полковника перехватывало сигнал и обозначало место на карте. Камера «Хищника» смотрела чётко в эту точку, несмотря на помехи по всему экрану и маленькие картинки с других линий, показывая серо-зелёно-чёрную схему.
Они могли видеть обнесённый стеной комплекс, большое главное здание, гаражи сзади, они могли видеть светящееся снование муравьёв, которые были людьми, сияние кухонных огней в домах, серебряную ленту протекающей реки. Снаружи стен светящийся людской червяк пешеходного движения рассыпался отдельными точками. Белые прямоугольные крыши разных машин тонули в людской реке. Это было лучшее кино, которое когда-либо видел полковник Лэдлоу. Он смотрел на отель, слегка укрытый перекрестьем искателя и видел улицу такой, какой она была в его памяти- так как немногим ранее он был гостем Палача.
— «Хам-Ви» появилась, — сказал заместитель.
Действительно, из одного из маленьких строений комплекса Зарзи высунулась квадратная крыша Хам-Ви, скользнула межу зданиями, выехала на дорожку вдоль стены, примерно в тридцати ярдах от главного здания. Светящиеся подписи закружились туда и сюда. Они сформировали кордон безопасности вплоть до здания, и дверь вскоре открылась- разрешение картинки было таким высоким, что узкая полоска открывшейся двери была чётко видна сверху- и человек шагнул наружу.
Лэдлоу помнил его — высокий, статный мужчина, красивый, всегда хорошо одетый, тщательно ухоженный, любивший костюмы с Сэвиль-роу из приятной лиловой пашмины, в элегантной, небольшой феске из какой-то глянцевой ткани, шёлка или бархата, легко сидящей на его серебряно-серых волосах. Его слабостью были часы. «Патек Филипп», «Ролекс», «Фортис», «Брейтлинг», всегда что-то красивое и сложное. Его глаза были тёмно-карие, очень чувственные.
— Готовься умереть, мразь- сказал заместитель.
Все взгляды упёрлись в место Рэя на крыше, в двухстах тридцати ярдах оттуда, скрытое крестом.
В этот момент, так ярко, что им обожгло глаза, так быстро, что ничем кроме взрыва это быть не могло, белый шторм взметнулся и разлетелся в стороны, посылая волны электронного возмущения по экрану и в следующую секунду сама картинка затряслась, словно гигантская волна настигла и ударила в маленький беспилотный крылатый аппарат, поколебав его равновесие и угрожая его существованию.
— S-2, что это за хуйня?
— Взрыв.
Часть вторая. Режим поиска
Каскадные луга, АйдахоТридцать две мили к востоку от Бойсе15-15Шестью месяцами позже
Джулия вышла из конторы, где она проверяла расходы конюшни в Миссуле, потому что услышала гул и завидела волнующихся и скакавших лошадей в загоне. Вертолёт медленно опускался с синего западного неба, и его грубое вторжение поднимало клубы пыли с земли. Это была впечатляющая машина- огромный зелёный корпус со множеством иллюминаторов, стеклянный пузырь кабины, в котором сидели два пилота в очках, придававших им насекомый вид, мощные посадочные шасси, эмблема ВВС США под размашистым водоворотом лопастей, крутившихся теперь на холостом ходу. Он выглядел возникшим из выпуска новостей CNN.
вертолёт Sea Stallion ВВС ВША
Люк открылся, и из него, как она и предполагала, возник старый друг её мужа- человек по имени Ник Мемфис, теперь опытный руководитель из ФБР. Они пытались связаться со Суэггером раньше, но он не хотел говорить с ними. Он устал от них всех, и от всего мира тоже, во всяком случае, от того мира, который они представляли. Он теперь не читал ничего, кроме старых, толстых романов о Второй Мировой войне из 30х и 40х годов. Телевизор раздражал его, он ненавидел свой мобильник и электронную почту, он никогда не интересовался айподами и айпадами или, чем бы оно ни было, "Блэкберри", всеми этими мелкими электронными штуками. Ненавидел их. Практически всё, чем он занимался — так это работал как проклятый в своих владениях либо возил дочь Мико на юношеские соревнования по родео, на которых она обычно побеждала или занимала высокие места, в свои двенадцать лет обещая стать бесстрашным участником гонок вокруг бочек