Роджер Фенвик, чей портрет находится в зале советов замка, возвышающегося над герцогством на высоте двух тысяч футов, имел несчастье родиться седьмым сыном одного английского рыцаря. Только два брата Роджера смогли дожить до пяти лет, но к тому времени, когда пришла пора отправить его в большой мир, скудные ресурсы папы Фенвика были полностью истощены. Тем не менее, было решено, что мальчик отправится в Оксфорд, в университет, где он мог бы при усердных занятиях впоследствии рассчитывать на место писца в церкви или секретаря какого-нибудь ученого джентльмена. Но еще до того, как ему исполнилось четырнадцать лет, Роджер покинул Оксфорд, и не потому, что ему трудно давалось учение. Просто он не хотел умереть голодной смертью еще до окончания курса наук.
Из записей, оставленных Роджером Фенвиком, можно узнать, что за два года, проведенных в университете, он выучил только три правила. Первое, которое ему казалось самым важным, состояло в том, что «ДА» всегда можно превратить в «НЕТ», если приложить к этому достаточные усилия. Второе сводилось к тому, что в любом споре всегда прав победитель. А третье утверждало, что хотя перо и обладает большим могуществом, чем меч, в каждый конкретный момент меч сильнее и эффективнее.
После того как Роджер оставил Оксфорд, он не вернулся под отчий кров и не искал помощи своих братьев. Владея в совершенстве большим луком, он присоединился к армии Эдуарда III, где стал получать пять шиллингов в день. Очень скоро он стал главным лучником, а после битвы при Пуатье был произведен в рыцари.
К этому времени ему исполнилось двадцать четыре года, и он решил остаться во Франции с гарнизоном Черного принца. Нельзя сказать, что им двигало чувство патриотизма, просто из практических соображений он выбрал военную профессию. После успешной кампании в Кастилии Роджер решил собрать собственный отряд.
Его отряд был невелик и состоял из командира, его оруженосца и сорока лучников. Роджер обладал богатым опытом ведения боевых действий, и не удивительно, что Карл Мудрый Французский нанял его для войны с Наваррцем. Нашего рыцаря не мучили сомнения по поводу лояльности английскому знамени. В войне между французами и смешанным англо-наваррским войском он выбрал сторону французов только потому, что накануне битвы их командир Бертран дю Гюслин пообещал Роджеру новые доспехи вдобавок к обычному жалованью.
В этой кампании сэр Роджер Фенвик так прославился, что Карл Мудрый поручил ему усилить отряд по собственному сэра Роджера усмотрению и овладеть замком, расположенным в южной области Франции на склонах Альп. Владелец этого замка примкнул к врагам короля. Если бы Карл Мудрый не был так занят другими делами, он обратил бы более пристальное внимание на отряд, собранный сэром Роджером.
Это была шайка дюжих, драчливых, вороватых англичан, которые ни при каких условиях не могли вернуться в свою собственную страну, поскольку за их преступления им там грозила расправа. У них могли бы отнять не только их имущество, но и жизнь. С этими головорезами сэр Роджер мог перенести любые трудности, начиная от бури с дождем и кончая осадой неприступного замка.
Когда замок был захвачен, сэр Роджер и не подумал вернуть его Карлу Мудрому. Он водрузил на главной башне свой собственный флаг, собрал жителей округи, провозгласил себя их новым герцогом и объявил им, что с этого дня они являются подданными герцогства Великий Фенвик.
Кое-кто попробовал возразить, им хотелось увидеть грамоту, удостоверяющую права нового герцога. На такие слова сэр Роджер швырнул на стол свой меч и заявил, что этот меч и является его грамотой.
— Я не знаю ни одного короля, волей всемогущего Господа сидящего на престоле, который не взошел бы на трон по горе из отрубленных голов. А что хорошо для короля, то хорошо и для герцога, — сказал великий герцог Фенвик.
Чтобы завершить создание герцогства, сэр Роджер определил его границы. Для этого было отмерено по десять полетов стрелы к северу и к югу от замка и по шесть к западу и востоку.
Сказать по правде, первые годы существования нового герцогства были очень тревожными. Карл дважды посылал экспедиции против сэра Роджера, и они дважды терпели поражение, не в силах противостоять мощи английских лучников. Монархи, правившие после Карла Мудрого, также не добились успеха в своих нападениях на герцогство. И в конце концов, по прошествии лет, герцогство Великий Фенвик было признано независимым государством со своим национальным флагом, на котором был изображен двуглавый орел, говорящий одним клювом «да», а другим «нет».
Мирно проходили столетия. Судьба распорядилась так, что сэр Роджер весьма удачно выбрал место для своего герцогства. Там не проходили великие торговые пути, не существовало залежей драгоценных металлов и камней, не было важных для торговли рек — словом, не было ничего, что могло бы привлечь завоевателей. Три долины, лежащие внутри границ герцогства, были умеренно, но не чрезмерно плодородны. Этого хватало, чтобы обеспечить население пищей и произвести вино на экспорт. На склонах гор с более скудной почвой паслись овцы, что давало людям мясо и шерсть, и герцогство тихо и незаметно просуществовало до двадцатого века.
Это счастливое состояние могло бы продолжаться и дольше, если бы не уменьшающееся плодородие почвы и не возрастающая численность народонаселения. На пороге двадцатого века в Великом Фенвике проживало четыре тысячи человек, к началу Первой мировой войны эта цифра увеличилась до четырех с половиной тысяч, а когда разразилась Вторая мировая война, в герцогстве насчитывалось уже шесть тысяч человек.
Пришлось импортировать пищу и одежду, и впервые за шестьсот лет своего существования Великий Фенвик, который страстно хотел остаться независимым, начал оглядываться вокруг в поисках возможностей заработать дополнительные средства на покрытие все возрастающих расходов.
План увеличения годового дохода при помощи добавления воды в экспортируемое «Пино Великий Фенвик» резко разделил герцогство на два противоборствующих лагеря. Лагерь разбавителей настаивал на том, что десять процентов воды в вине будет вовсе незаметно, тем более что восемьдесят процентов их вина покупают американцы, которые ценят этикетку, а не букет.
На выборах летом 1956 года разбавители провозгласили лозунг: «Да будет вода вином!» Он был поддержан докторами и виноделами, утверждавшими, будто бы вино, смешанное с водой, гораздо более здоровый напиток и его можно давать даже маленьким детям.
Противоположная партия анти-разбавителей называла этот план греховным обманом людей.
— Те, кто хотят добавить воды в «Пино Великий Фенвик», — негодовал князь Маунтджой, седовласый лидер партии анти-разбавителей, — готовы понизить ценность всякого произведения искусства. Они хотят, чтобы больше не было шедевров, а только сотни миллионов имитаций того, что раньше было уникальным. Скоро они захотят поместить Мону Лизу на почтовые марки. Вино «Пино Великий Фенвик» — кровь наших виноградников. Оно не может и не должно быть разведено. Этот кошмарный план, — продолжал возмущенный князь, — есть результат влияния враждебных идеологий. С одной стороны — это лицемерное влияние коммунистов из их кремлевских пещер, с другой — уловка капиталистов, сидящих в своих сверкающих американских небоскребах. Свобода, честь и будущее Великого Фенвика зависят от того, что мы скажем по поводу этого чудовищного плана на выборах в марте!
При подсчете голосов, поданных на выборах десяти членов Совета вольных, парламента Великого Фенвика, выяснилось, что среди них оказалось пятеро разбавителей и пятеро анти-разбавителей. В прошлом, во времена процветания герцогства, в таком случае должны были быть назначены повторные выборы, так как подобное равновесие означало бы только тупик в решении важных вопросов.
Однако в это весеннее время, когда людей нельзя отрывать от пахоты, сева и работы на овечьих пастбищах, устраивать повторные выборы было невозможно. И тогда дело передали на рассмотрение правительнице, герцогине Глориане XII, прелестной девушке двадцати двух лет, прямому потомку отважного сэра Роджера, основавшего государство.
Собрание, на котором герцогине был представлен кризис в Совете, можно было бы назвать историческим. Внешний мир этого события, правда, не заметил, но зато на первой странице «Вольного Фенвика», единственной газеты небольшого государства, ему посвятили целых две колонки.
В зал заседаний Совета гуськом вошли депутаты, облаченные в средневековые костюмы. Их сопровождал сержант в доспехах и с жезлом в руках. Этот жезл он положил на старинный Стол государства, за которым сидела герцогиня в средневековом парадном платье и герцогской короне. Члены Совета почтительно поклонились герцогине и чинно расселись, дабы услышать ее речь.
Все члены Совета были мужчинами среднего возраста, все годились герцогине в отцы. Каждый мог вспомнить, как катал ее, когда она была маленькой девочкой, в своей повозке (так как все они, кроме князя Маунтджоя, были фермерами) или угощал грушами и виноградом из своего сада, как она ходила в школу вместе с их детьми, а, повзрослев, принимала участие в соревнованиях по стрельбе из лука. Когда год назад умер отец Глорианы и бразды правления перешли в ее руки, ей пришлось превратиться из соседки в правительницу, из молоденькой девушки в царственную даму, из согражданина в символ нации.
Первый раз в жизни Глориана должна была произнести тронную речь на открытии парламента. Будучи натурой уравновешенной, она все-таки немного нервничала. Большую часть ночь она готовила текст выступления, тщательно стараясь избежать острых тем и акцентируя внимание только на неоспоримых вопросах.
К сожалению, единственной бесспорной темой была погода, хотя даже она не была совершенно нейтральной, так как погода, которая устраивала фермеров на юге, не устраивала фермеров, живущих на севере. И поэтому Глориана решила выразить надежду в том, что герцогство будет благословлять ту погоду, которая приемлема для всех, и что самоуважение, которое было характерно для народа Великого Фенвика в прошлые времена, позволит государству пройти через трудности к миру и процветанию.