— Пока что фантастикой и не пахло, — сказал Уит. — Самое время начать.
— Мы встретились с Дэвисом в пакете с мороженой рыбой. Честное слово!
— А что этот Дэвис делал в пакете?
— Глупенький, это не он там был, а я! И я сама виновата. Погналась за стаей сардин в Бискайском заливе, и тут — ба-бах! Гонки кончились. Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, оказалось, что я лежу в вонючем трюме в куче из десяти тысяч сардин. Они меня чуть не задавили. Потом нас вытащили из трюма, спустили сквозь сито, рассыпали по пакетам и заморозили. Хорошо еще, что не пустили меня на рыбную муку или шпротный паштет. А этот тип, Дэвис, любит рыбу. Кушать любит, а не что-нибудь. Так что он меня разморозил и опустил в кастрюлю. Голую, в чем мать родила. Тут я запищала, и он сообразил, что на сардину я совсем не похожа. Сначала он мной заинтересовался только как ученый. Он втыкал в меня иголки и мерил температуру. Но потом в нем что-то щелкнуло, и он стал интересоваться мною… ну, сам понимаешь! Я лежу перед ним совершенно голая, в таком же виде, как ты меня наблюдаешь. Хотела бы я встретить мужика, который мной не заинтересуется… Короче: он вкатил мне укол микстуры, которая возвращает меня в мелкое состояние, и отнес в озеро. Вот и все о моих отношениях с мистером Дэвисом.
Голова Уита кружилась, как на карусели. Он верил каждому ее слову, но почти ничего не понимал.
— Ладно, допустим, я тебе поверил, — сказал он. — Но зачем он купил диван и телевизор?
— Это я потребовала. Обожаю смотреть телевизор. Как-то один чудик пришел на озеро с портативным телевизором и стал его крутить прямо на пляже. Я влюбилась в телевизор с первой минуты.
— А диван?
— На чем же мне лежать, когда я смотрю телевизор?
— Мейбл, ты сказала, что он сделал тебе укол и вернул в мелкое состояние. Расскажи об этом подробнее.
— Во-первых, никому не нравится, когда ему втыкают иголку в самую красивую и нежную часть тела. Поэтому я даже не смотрела, что он в меня впрыскивал. Он же психованный! Он сам с собой разговаривает. Химик он, вот кто! После того как я ему попалась, он бросил работу и стал изобретать средство, чтобы снова сделать меня маленькой. Это было мучение! Он вколет в меня сыворотку, я стану маленькой, потом минут через пять возвращаюсь в крупное состояние. Я ведь маленькая только в воде, а на суше ты меня от обыкновенной красавицы не отличишь. Сегодня с утра он мне сделал укол. А потом сунул в аквариум.
Уит задумался, пытаясь переварить ее рассказ. Мейбл беспокоилась. Она поправляла складки на юбке и расстегнула блузку. Потом она принялась за его галстук. Раза три его завязала и развязала. В процессе борьбы с галстуком она притянула его голову к себе, и ее губы оказались всего в сантиметре от его губ. Аромат ее тела и тепло дыхания сводили его с ума.
Он подумал, что ее губы не могут быть такими нежными и соблазнительными, как кажется.
Но жестоко ошибся.
Прошло несколько минут. Наконец она отстранилась и откинулась на спинку дивана.
— А ты сладенький, — сказала русалка. — Настоящий папашка. Поведай мне о себе, крошка.
Уит чуть не расхохотался. Подумать только: он сидит на диване с настоящей русалкой, губы еще не обсохли после ее поцелуев. Мороженая русалка из пакета с сардинами! Этого не увидишь даже в самом диком сне!
Она ткнула пальчиком ему под ребро.
— Чего сидишь, как глупый налим? Скажи, как ты вляпался в эту историю?
Он принялся конспективно излагать ей историю своих приключений, но не удержался и пустился в подробности. Он поведал о завещании его дедушки, Р. С. Хейнса, который поставил условием ввода в наследство, состоявшее из половины акций универмага Грейсана, его годовой контракт с фирмой, причем работать он должен был в отделе контроля платежей. Потом Уит принялся жаловаться на мистера Пейтона, перешел к воспоминаниям о своем детстве, юности, учебе в университете и дошел наконец до Дженис Грейсан.
— Значит, она красивая? — спросила русалка.
Уит кивнул. И тут же взвыл от боли и принялся тереть бедро.
— С чего это ты вздумала вонзать мне в ногу свои когти?
— Как может быть красивым айсберг, которому нет дела ни до чего, кроме денег, денег и еще раз денег? — мрачно заявила русалка. — Вкус у тебя, я скажу, отвратительный.
Сначала он удивился ее тону, потом разозлился на нее, а затем понял, что в душе он думает о Дженис точно так же. Просто он привык к ней, привык к мысли о том, что они соединятся узами брака и объединят в одной семье все акции универмага. А сейчас впервые взглянул на нее объективно и понял, что на самом деле она холодная, эгоистичная, властолюбивая… Но какое дело до этого наглой рыбе?
— С чего ты взяла, что она такая? — возмутился он.
— Я тебе докажу, что я права. Встречусь с ней, и ты увидишь, как из нее весь навоз наружу полезет. Только возьми меня с собой в ночной клуб.
— И не мечтай!
Она прикрыла глаза. Легкая тень улыбки играла в уголках ее губ.
Швейцар улыбнулся Уиту, но когда он увидел, с кем явился господин наследник престола, то зашатался и воскликнул:
— Сегодня ночью наш клуб — центр мира!
Уит отдал гардеробщице шляпу и провел Мейбл к столику, который всегда был зарезервирован для него и Дженис.
Подбежали официанты.
Уит заказал себе виски с содовой, а Мейбл предпочла двойной бурбон.
Он старался не встречаться с ней глазами, потому что когда смотришь ей в глаза, ни о чем другом думать ты не в состоянии.
А Уиту надо было подумать.
Ситуация, в которой он оказался, была невыносимой и нетерпимой. Утром он покинул свой кабинет, чтобы выяснить, куда делся неплательщик, а сейчас он сидит в центре ночной жизни за одним столиком с русалкой. Что-то надо делать!
Но что?
Официантка поставила бокал с бурбоном перед Мейбл.
— Дэвис всегда пил эту гадость, — сказала русалка. — Я подумала, а не попробовать ли и мне выпить то же самое, но без него?
И тут Уит сообразил, что единственный разумный путь — это непрерывно заказывать двойные порции себе и ей. И чем больше они выпьют, тем светлее станет будущее.
Мейбл как раз приканчивала четвертый двойной бурбон, когда в зал вошла Дженис.
Она решительно подошла к столику и уселась. Уит почувствовал, что он до отвращения трезв.
Мейбл туманно улыбнулась невесте Хейнса и поднесла ко рту бокал, но промахнулась, и бурбон полился на плечо.
— Жалкое зрелище, — ледяным тоном сказала Дженис.
— Шшо жрелище? — заинтересовалась Мейбл. Язык не очень ее слушался.
— Все, что здесь происходит, — пояснила Дженис.
— Поагаю, что эта… и ешшь мыш Грейсун, — громко заявила Мейбл. — Холодная, крашшивая мыш Грейсун.
Уит хотел было оборвать невоспитанную русалку, но любопытство пересилило. Он откинулся на стуле и сделал вид, что ничего не видит и не слышит.
— Простите, — сказала Дженис.
Ее голосом можно было заморозить роту обычных девушек, но только не русалку с таким боевым прошлым.
— Уит… Уиттик вше мне о тебе скажал.
Мейбл пыталась перекричать оркестр. Она покачивала пальчиком перед глазами, грозя собеседнице. Палец настолько ей понравился, что она принялась разглядывать его, и прошло не меньше минуты, прежде чем она догадалась, что палец, такой чудесный, длинный палец, принадлежит ей самой. Она перевела взгляд на свой бокал и обнаружила, что он пустой.
— Уитттик, — взмолилась она, — жакажи мне двойной бурбон-мурбон. Ой, прости, я хотела сказать мурбон-пурпон…
Уит сделал официантке знак.
Дженис решила игнорировать русалку. Она обернулась к Уиту и сказала:
— Я полагала, что ты уважаешь меня хотя бы настолько, чтобы не ставить в такое глупое положение.
— Слово «уважение» не из твоего лексикона, — легкомысленно ответил Уит. — Я даже и не подозревал, что оно тебе знакомо.
Дженис прикусила нижнюю губу. Уит оказался крепким орешком, да и вся ситуация была непростой. И неожиданной. Она была уверена, что Уиту до такого никогда не додуматься. И найти себе такую дешевку! Даже волосы покрашены в пошлый рыжий цвет. А эти тряпки! Не иначе, как она купила их на распродаже в грязном подвале.
Оркестр заиграл медленный танец.
Дженис перешла в наступление. Она поднялась и вопросительно поглядела на него. Уит послушно встал и сказал Мейбл:
— Не спеши с этим бурбоном, а я скоро вернусь.
Дженис чудесно танцевала. На какие-то секунды Уит забыл о русалке и отдался танцу. Но Дженис не умела вовремя молчать.
— Это что за девка? — спросила она. — Где ты ее откопал? И какого черта ты приволок ее в приличное место, где у тебя назначено свидание со мной?
— Ее зовут Мейбл, — ответил Уит, — и она — самая настоящая русалка. Мы встретились на пляже.
В глазах Дженис загорелось понимание. Уит попросту пьян! Как же она сразу этого не увидела!
— О, мой бедный мальчик! Я все понимаю. Этот старый идиот Пейтон расстроил тебя своими придирками, и тебе не удалось пообедать со своей любименькой крошкой, из-за чего ты и напился, как сапожник.
Лучше бы Дженис промолчать. Уит многое прощал ей, но терпеть не мог, когда она называла себя крошкой.
— Нет, — передразнил он ее. — Этот старый идиот Пейтон ничем не расстроил твоего мальчика. Я тебе честно признаюсь: старина Пейтон — лучший человек во всем универмаге.
— Не устраивай сцен! — оборвала Уита Дженис. — Люди смотрят.
Она не выносила сцен и вообще любого проявления чувств.
— Пускай люди смотрят, — сказал Уит, — если им интересно.
— Можжж мне следушши танец? — раздался голос Мейбл, которая увидела, что они остановились, и решила воспользоваться моментом.
— Убирайся! — закричала Дженис.
Лицо Мейбл закаменело, рот превратился в тонкую линию.
— Я хочу танцевать с Уитом, — заявила она. — Ты ушшла бы! И это вожжми ш шобой.
Это оказалось рыбой.
Когда Мейбл протянула ее Дженис, та непроизвольно схватила рыбу, но тут же завизжала и бросила ее на пол.
Пары вокруг остановились, прислушиваясь к скандалу.