Поклонившись, факир покинул помещение, не скрипнув ни единой половицей. Примерно через секунду после этого в доме погас свет.
«Самое время поразмыслить над результатами, подвести промежуточные итоги, подруга! Итак, чего ты добилась? Сидишь, сплюснутая, как лягушка под катком, чувствуешь, как потеет спина этого борова… Кайф просто неземной. И ничего не можешь сделать! Не в силах! Не в состоянии! И он молчит… Хоть бы промычал что-нибудь мелодично-душевное для приличия».
Как долго они находились в полной темноте, Марина сказать не могла. Чувствовать спину, ягодицы, затылок шумно дышащего Олега стало невыносимо. Факир примотал их головы не церемонясь, её волосы теперь были на его шее, пропитывались его потом… Его пот бежал к ней за шиворот. И это был ад!
Неожиданно окна хижины осветились разноцветными огнями. Какие обычно бывают у «скорой» или полиции. На крыльце послышались шаги, в дверь постучали. Оба пленника одновременно исторгли что-то среднее между мычанием и стоном.
– Олег Сергеевич, откройте, полиция! – раздалось с улицы. – Мы знаем, что вы дома! Проснитесь, пожалуйста!
В следующее мгновение дверь приоткрылась, и луч фонарика скользнул по замотанным скотчем, искажённым гримасами лицам пленников. Через несколько минут освобождённые Марина и Олег сидели напротив старшего лейтенанта Лебедько и сумбурно рассказывали о том, что с ними приключилось в деревенской избе.
– Всё это очень интересно, граждане, – заключил старлей после того, как освобождённые поставили подписи под собственными показаниями. – Но приехали мы сюда, чтобы задержать гражданина Камелотова Олега Сергеевича, поскольку он подозревается в похищении сына гражданки Рыссс Ольги Петровны. Похожего мальчика видели примерно неделю назад около вашего дома.
– Это ошибка, товарищ лейтенант, – бросилась защищать товарища по несчастью Маринелла. – Мальчики живы и здоровы, находятся сейчас у меня дома. Это можно проверить…
– А вы, гражданка, собственно, – с прищуром взглянул на неё Лебедько. – Кем приходитесь гражданину Камелотову?
– Никем, я журналистка. Пишу про тайны мироздания, неопознанные летающие объекты. Мы же вам только что рассказали.
– Думаю, наш разговор лучше продолжить в отделении, – неожиданно отрезал старлей, и поднялся. – Собирайтесь.
Когда «уазик» скрылся за поворотом, Марина почувствовала озноб. Майский рассвет набирал силу, но со стороны леса тянуло холодом.
«Что ты делаешь одна на просёлочной дороге в этот ранний час? А, подруга? Не пора ли вернуться домой, к детям. Они проснутся одни в квартире, испугаются».
Марина представила вопросы, которые начнут задавать Лёвчик с Вовчиком, вспомнила ночной кошмар и едва устояла на ногах. Она не готова отвечать детям, она устала им врать… И в то же время она не знала, где выход. В какую сторону двигаться.
Она обязана досмотреть этот жуткий сон до конца. Хотя конца не предвиделось. Один и тот же кошмар повторялся снова и снова. Словно игла на допотопном проигрывателе соскакивала на старую дорожку при каждом обороте пластинки.
Сделка с дьяволом
Казалось, после посещения средневековья ему бояться нечего. В самом деле: Торичео остался на стене в старинном замке в виде картины Веласкеса, или кого там ещё… Если это считать ненадёжным хранилищем, то о чём вообще можно вести разговор?! Этот турист из будущего никак не сможет дотянуться до картины своими потными ручонками. Он и не догадается… Хотя…
Стоп! А почему, собственно, не догадается? Доктор, например, отлично помнил свою юность, молодость. Даже детство отрывочно всплывало в памяти. Как пелось в одной песне – и девочку, которой нёс портфель, он тоже помнил. Так почему «архивариус» не сможет вспомнить средневековый замок, своё «картинное» пребывание на стене? Пусть средневековье вклинилось в его жизнь в виде совершенно новой реальности, но ведь это случилось с ним! Не с кем-то!
Жидель что-то говорил про блокировку памяти Торичео, про ретроградную амнезию… Бронислав вскочил с кровати и схватился за голову. Остатки сна испарились, словно их и не было. Страшная догадка запульсировала кинжальной болью в левом виске.
Есть только один способ стереть «картинную» подробность из памяти Торичео, другого не дано! Оставить беднягу навсегда на стене средневекового замка! Замка, в котором и время-то само будто не движется. Мизгирь будет вечно сражаться с вылезающей из гробов нечистью, а Торичео – висеть на стене в виде картины. И это никогда не кончится.
А что, это выход!
Скорее всего, Жидель так и решил сделать, просто Брониславу не сказал. Но тогда… оборвётся пространственно-временной континуум. Торичео с доктором вошли в квартиру учёного, а вышел доктор один. Парень исчез из реальности. Квартира Жиделя – это засасывающая воронка времени. Из жизни Зубарева будет вырезан огромный кусок… Если только… Вновь прилетевший из будущего «архивариус» не продолжит эту жизнь, зашедшую в тупик. Так и будет авантюрист из будущего кружить в этой петле времени, пока не догадается, что Жидель обвёл его вокруг пальца.
Доктор встряхнул головой. Что за ересь приходит в неё посреди ночи!
Бронислав за день столько раз проигрывал в голове встречу с «архивариусом», фантазировал, как прижмёт его к стенке – дескать, «не гони пургу», Данила. Твой предшественник у нас в руках, и стоит тебе только дёрнуться, как верёвка, на которой висит острый нож гильотины, порвётся, как волосок, что у тебя из носа торчит. И покатится буйная головушка подобно пустому ореху по мощёной мостовой.
Однако… Мечтать можно о чём угодно, только холодок между лопатками всё равно время от времени прокатывается. К тому же Бронислав остро чувствовал, как ему не хватает Торичео, его молчаливого присутствия в квартире, его внимательного взгляда…
Шутки шутками, но если рассудить здраво, поступил Бронислав не очень хорошо. Данила доверил ему самое дорогое – своего предшественника, можно сказать, и где теперь он? А если Жидель не всё предусмотрел? Что тогда?
Доктор уткнулся головой в подушку, накрылся одеялом с головой и попытался уснуть, но не тут-то было. Стук в дверь настиг его и там. Даже не стук – страшный грохот. Бронислав впервые испугался за свою входную дверь – выдержит ли!
Как очутился в прихожей, как успел накинуть халат – не помнил, мелочи стерлись из памяти. На пороге стоял тот, кого он и ожидал увидеть, и… кого больше всего боялся. С чёрным дипломатом в руках, как и в прошлый раз.
На лице «архивариуса» гарцевала всё та же обезоруживающая улыбка, правда, в близко посаженных серых глазах даже сквозь очки просматривался нехороший огонёк. Дьявольский!
– Не буду извиняться за ночной визит, – начал с порога «архивариус». – Поскольку вы нарушили условия договора. А деньги получили! И подлежите, вообще-то, порицанию и осуждению. Это моральный, так сказать, аспект, кроме чисто процессуальных воздействий, заметьте! А они, если вы удосужились прочитать договор, последуют весьма и весьма…
– Слышь, ты, Васька, – доктор попытался один в один скопировать интонацию Жиделя, которая в старинном замке показалась ему очень убедительной. – Может, хватит ковыряться у бабушки в носу?
– Это ещё что за диалект? – «архивариус» застыл в проёме дверей, икнул и снял очки свободной рукой, став точной копией Торичео. – Я сейчас в вашем носу поковыряюсь так, что сдохнете от кровопотери.
– Проведу переднюю тампонаду носа, – профессионально парировал Бронислав, продолжая стоять на пути «архивариуса». – Не сдохну! У меня со свёртываемостью крови всё в порядке.
– Может, попробуем? – незатейливо предложил незваный гость. – Заляпаете здесь всё, хлынет из обеих ноздрей, как из брандспойта!
– Вы даже не поинтересуетесь, где сейчас находится Торичео? – попытался как-то противостоять напору незваного гостя доктор, но предательски дрожащий голос выдал его.
– Я ещё успею…
Подробности, детали в памяти не задерживались. Бронислав не помнил, как «архивариус» – уже без дипломата – оказался в спальне, как скрестив руки на груди начал расхаживать мимо него, сидящего на кровати.
– Вы мне расскажете всё, и даже больше. Вас видели возле квартиры Жиделя, этого свихнувшегося старика, облезлого маразматика… Впрочем, в это время, возможно, он ещё таким не был. Его мозги как-то функционировали… Но как учёный он весь – в прошлом.
– Вот что, путешественник во времени, – попытался вновь переломить диалог доктор. – Твоя предтеча или, как ты его зовёшь, Торичео, зафиксирован так, что не дёрнешься. Ни ты, ни он! Хоть в прошлое улетишь, хоть в будущее, – его пришьют в мгновение ока, и ты растворишься в мироздании, как спирт в крови. Потому не стоит рыпаться.
– Вот вы как заговорили, милейший? – «архивариуса», казалось, ничуть не расстроила перспектива быть погребённым под обломками времени. – Чувствуется опытная рука Жиделя. Значит, учитель жив. И он где-то близко. Эх, доберусь я до него, немного осталось.
– Какая бы рука ни чувствовалась, ты в клетке. В клетке времени, кхе!
– А почему бы нам, Бронислав Николаевич, немного не изменить условия игры? Или вы думаете, что предусмотрели всё? Вплоть до пустяков?
– О каких пустякахможетидти речьвусловиях путешествияво времени? – недоумевая, воскликнул доктор. – Тут любая игра – откровенный бред, который не укладывается ни в одну схему, пусть даже самую примитивную!
– Вы считаете себя специалистом по схемам? А давайте рассмотрим одну из них, скажем, схему ваших отношений с Мариной Тростянской. Это вам должно быть ближе.
Последние слова гость произнёс тихо, но попытавшийся встать доктор вынужден был присесть обратно. Этот очкарик знает про Марину?! Хотя, если вспомнить историю с колье, то почему бы и нет?!
– Да, да, той самой Мариной, для которой предназначалось колье из золота 750-й пробы. Кстати, надеюсь, вы преподнесли его ей? – «архивариус» по-хозяйски присел на подоконник, не теряя нить рассуждений. – Вам ведь ничего не помешало это сделать? Все обстоятельства способствовали… Чувствуете, куда я клоню?