– Да, твой Бронислав Николаевич не хотел этого, – рявкнул профессор, распинывая газеты по полу. – Но я знаю другое: это катастрофа явно наведённая извне. Искусственное стечение обстоятельств! Кто-то вырвал из цепочки несколько звеньев, и реальность рухнула в одночасье! Как карточный домик.
– Может, теракт?
Жидель не успел ответить, так как в этот момент оба услышали стон, исходивший от спящего доктора.
– Всё, начинаем сеанс, ячсмитьбю! – с этими словами Жидель сел в кресло на колесиках и подкатился к большому плазменному монитору. – Подключай модуль, шлем, камеру… Начали, начали! Шустрее!
Торичео подкатил к аппарату, отдалённо напоминающему томограф, кушетку с одурманенным доктором.
– Как вас там. Бронислав, вы, борец… с ветряными мельницами, меня… слышите? – начал Жидель. – Или мне.
– Я вас хорошо слышу, профессор, – ответили мертвецки бледные губы доктора. – Но, честно признаться, не могу понять, что такого мы с Маринкой совершили? Обезвредили маньяка, прилетевшего из будущего, преподнесли его вам, можно сказать, на блюдечке с голубой каёмочкой.
– Это вы сделали правильно, за это вас никто не винит, – перебил его Жидель, бегая пальцами по клавишам. – Вы согрешили значительно позже. Меня интересует, куда ваша Марина отправилась потом. Что она намеревалась делать?
– У неё похитили ребёнка, – чуть слышно произнёс доктор. – Вернее, у неё и Ольги Рысс, её подруги. Всё дело в ней, в Ольге. Она работает… вернее, работала… в налоговой инспекции. Похитителей интересовали данные по самым богатым… по олигархам.
– Можете не продолжать, йцукен, мне всё ясно, – перебил профессор. – Что надумала Марина? Как она решила отомстить?
– Расстроить похищение детей. Не будет похищения, не будет шантажа и так далее. Но главное – спасти пацанов, разумеется. Это – единственное, пожалуй, что ей двигало.
– Дата и время похищения, – перебил его Жидель. – Быстро!
На мониторе профессора мелькали какие-то таблицы, графики, от которых голова Торичео шла кругом. Он ничего не понимал.
– Недели три назад, – с трудом «выдал» испытуемый. – Может, меньше, не помню точно.
– Где было похищение? Место, адрес, живо!
Доктор мучительно наморщил лоб, Торичео стало немного жалко своего друга и наставника.
– Кажется, возле минимаркета «Удача»…
– Обстоятельства похищения. Подъехали на джипах или на мотоциклах. Как все обстояло? Или, может, фургончик «скорой помощи» подкатил? Давай, соображай, человечество надо спасать!
– Кажется, старикан какой-то на замызганной «жучке». Загримированный, вроде.
На мониторе мелькали кварталы, с неимоверной скоростью проносились авто с троллейбусами, вспыхивали и гасли тысячи разноцветных надписей.
– Ты никогда не видел такого, Васятка, – с каким-то вожделением в голосе пробурчал профессор. – Я препарирую время. Виртуально, конечно, образно. Один мой коллега создал программу, ячсмитьбю, которая работает по кодовым словам. Скажем, вводишь термин «Терроризм» или «тротиловый эквивалент», и она отбирает всё, что прямо или косвенно с этим связано. А сейчас я втиснулся на сайт ГУВД, в корневое меню для служебного пользования. Потом буду отслеживать информацию с видеокамер.
– В режиме он-лайн? – ляпнул Торичео, но через секунду пожалел о сказанном. – В смысле, я хотел.
– Режим он-лайн у нас впереди. Он сейчас как фильм ужасов, – раздражённо заметил профессор, – неужели ты не понимаешь? Мы сейчас как бы в самом начале, в первой фазе. Система пытается во что бы то ни стало сохранить континуум, не задумываясь, йцукен, о количестве принесённых ради этого жертв! И если нам не удастся этот клубок размотать, то начнется… юбьтимсчя. Катастрофа катастроф! В идеале мы должны разобраться и заблокировать пусковой механизм!
– Это что-то новенькое, профессор! – заметил Бронислав, пытаясь открыть глаза. Несколько попыток остались безуспешными. – Это справа налево, похоже.
– С вами я ещё не так, чувствую, заговорю! Такое отчебучить!
– Почему вы заикнулись про фильм ужасов? – доктор, несмотря на наркоз, принимал участие в разговоре.
– Потому что вы не представляете, скольких людей подняли из могилы! По городу ходят живые трупы. Одна реальность накладывается на другую. Это апокалипсис, длорпавыф! Сумасшествия становятся нормой, и наоборот. Ясно? Вы же невропатолог, представьте статистику.
– Ну, живые трупы, – вклинился, поймав паузу в эмоциональной речи шефа, Торичео. – Это вы чересчур, Юрий Валентиныч!
– Вы оба, – профессор неожиданно всхрапнул, тыча пальцем сначала в ученика, затем в доктора, потом прокашлялся и продолжил, – не имеете представления, что значит – рвать континуум! Изменив что-то сегодня, можно получить страшный резонанс как в будущем, так и в прошлом. С помощью моего изобретения.
– Ав прошлом-то с чего? – чуть не очнулся от удивления Бронислав. – Здесь вы, мне кажется, палочку перегибаете.
– Вы думаете, система будет так запросто смотреть, ячсмитьбю, как вы в неё вмешиваетесь, причём… самым бесцеремонным способом? Она отвечает тем же: меняет кривизну, смещает акценты, приспосабливается, если хотите. Чтобы избежать коллапса. Вы ведь об этом не задумываетесь. Своими действиями вы можете поставить систему в тупик, кроилы!!! И тогда – всё! Вновь живая ткань, если повезёт, зародится в углеродной среде.
– Позвольте, – Торичео показалось, что Бронислав, будучи в наркозе, приподнялся с кушетки. – Вы хотите сказать, что мы имеем дело с живым организмом? Это немыслимо!
– Ещё как мыслимо, муравьедушко! Помнишь, как у Шекспира – порвалась дней связующая нить, как мне обрывки их соединить… и так далее. К сожалению, этому в институтах не учат. Об этом мне приходится беспокоиться. Мне!
Профессор дважды стукнул кулаком себя в грудь.
– Хорошо, хорошо, Юрий Валентиныч, пусть вам. – Торичео прошёлся между учителем и лежащим под электродами доктором, заложив руки за спину. – Но как можно помешать им? Как вы их найдёте?
– Слава богу, я знаю траекторию… мовбакеров, – Жидель подмигнул ученику так, что тот не сразу смог расцепить свои руки. – Те, кто пятится, всегда оставляет следы! Но главное, йцукен, – не их траектория, а поступки. Их последствия. Цепочка этих последствий!
– Ну да, ну да, – подал голос наполовину спящий доктор. – Где их взять, цепочки эти? Из последствий, как вы выразились.
– Вначале необходимо восстановить всё, что имеем! – невозмутимо подытожил профессор, загибая на руке пальцы. – Пробой эрмикт-сферы в районе 233 километра железной дороги и замызганные «жигули» возле минимаркета «Удача».
– В одних газетах пишут, что какой-то… инженер Скурози… ценой травмы позвоночника и множественных переломов ребёр и костей таза предотвратил катастрофу на ГЭС, – Торичео ползал по полу, выискивая по крупицам новости из разбросанных газет. – В других – что руководство станции не успело.
Жидель щёлкнул клавишей, заставив на мониторе застыть несколько строк мелким шрифтом:
– Нашёл, вот, смотри, Васятка: взрыв на нашем вокзале, случившийся почти двадцать дней назад. Смертница взорвала себя на перроне перед московским поездом. А на поезде прибыла делегация на всероссийский энергетический форум. Мог быть среди прибывших инженер Скурози?
– Чисто теоретически мог, – закивал Торичео, поднимаясь с пола. – Но почему газеты противоречат друг другу?
– Потому что описывают разные варианты развития событий, – Жидель вскочил с кресла и забегал по кабинету. – И это – стопроцентное доказательство вмешательства мовбакера в цепочку. Если взрыв на вокзале – наведённый, при котором Скурози погиб здесь, не доехав до форума. То и предотвратить катастрофу в будущем на станции ему не суждено! И катастрофа случилась!
Вернувшись в кресло, Жидель забегал пальцами по клавиатуре с утроенной энергией. Монитор, казалось, раскалился от небывалого объёма мелькавшей на нём информации.
– Вы только планету случайно не обесточьте, – взмолился Торичео, пятясь от учителя в сторону доктора. – Она нам ещё пригодится.
– Думай, йцукен, думай! – бормотал Жидель, стряхивая капли пота со лба прямо на клавиатуру. – След ускользающий. Есть! Тротиловый эквивалент, поймал! Съёмная квартира на набережной, пластид, пояс шахида, прибытие московского поезда на вокзал. Низкоамплитудная мужская болтовня. Две выбрации… есть! Как раз после пробоя эрмикт-сферы! Зацепился! Теперь главное – удержать!
От радости профессор завертелся на кресле юлой. Такого Торичео за своим учителем не помнил.
Мы поздно встретились!
Контур металлоискателя не работал, сидевший рядом с ним полицейский откровенно дремал.
Вот, сейчас, когда объявят о прибытии московского поезда, она вольётся в поток пассажиров, и тогда… Заветные цифры уже набраны, надо лишь нажать на кнопку звонка и… закончится эта невыносимая пытка. Это затянувшееся ожидание. И будет наплевать на Кирилла и на ту, которая подсела к нему в машину. Странно, у Лейлы было ощущение, что где-то она видела эту женщину.
Но где, когда – хоть убейте, не помнила. Может, в другой жизни?
Ничего, очень скоро всё будет «по барабану». На всех будет наплевать. О, какое это счастье!!! Всё позади, в том числе и жизнь.
Кажется, с этой мыслью она задремала, сидя среди пассажиров. Может, кому-то из них Лейла через минуту оборвёт жизнь. Может быть, может быть.
Её разбудил ветер. О том, откуда на вокзале может быть ветер, подумать не успела, потому что как раз в этот момент объявили о прибытии московского поезда.
Все спешат, и она спешит. Через две ступеньки. В руке – мобильник, номер набран, высветился. Осталось лишь нажать кнопку. Последний отсчёт. Что же она медлит? Вот сейчас, пересекая зал с кассами дальнего следования, она нажмёт её. Ещё секунда и.
Её толкнули раз, другой, третий. Началась толчея, а она всё не нажимала на вожделенную кнопку. Хотелось подойти к поезду, затеряться в толпе, в самой гуще.
Вдруг толкнули так, что телефон оказался на асфальте. Вместе с ней за ним нагнулся какой-то мужчина в светлом пиджаке, они стукнулись лбами. Поднявшись, захохотали. Он передал ей телефон, она взглянула ему в глаза. Где она была раньше? Чем занималась? Лейла увидела бездонное небо и искорку-солнышко в каждом глазу. Никто и никогда не смотрел на неё так внимательно, так открыто, ничего не тая.