Святая простота!
С него сошло семь потов, пока долетел сквозь огонь и снежно-крупяные сгустки до царства мёртвых. В один миг перестав ощущать себя человеком, распался на атомы, затем по каким-то неведомым ему законам выстроился в подобие… огромного мизгиря. Всё тело скрипело, словно состояло из давно не смазанных шарниров.
Жиделю сразу же вспомнился железный дровосек из детской сказки. Но вокруг была далеко не сказка.
Слава богу, додумался вживить контур времени себе под кожу, иначе при телепортации стопроцентно потерял бы его. У Мизгиря кожи не было, одна хитиновая оболочка. Контур выпал, но это был единственный путь к спасению, поэтому Жидель ухватился за него, как за соломинку, и не упустил.
Зрение потеряло цветность, зато обрело сотовую ячеистость и глубину. Желание трупа открыть крышку гроба Мизгирь чувствовал задолго до того, как это желание осуществлялось.
Были и другие плюсы…
В частности, трансмикт-сфера Земли просматривалась как на ладони. Вне зависимости от того, когда случился пробой, преступника можно было рассмотреть в деталях. Не только рассмотреть, но и подействовать на него. Это ещё раз подтверждало гипотезу профессора о том, что из времени, как из реки, можно выйти только через абсолютную нулевую точку и наблюдать за всем происходящим как бы со стороны.
Внедрение «Терминатора», его воровство в гипермаркете, рывок от летевшего в него ножа на крыше и попытка убить своего учителя в лаборатории – ничто не ускользнуло от ячеистых глаз Мизгиря.
Именно он телепатировал убийце мысль о том, что катализатор ещё не синтезирован, и рано ставить точку, в смысле – перерезать горло профессору разбитой колбой. Признаться, в тот миг каракатица за свою жизнь испугалась не на шутку. Терминатор-Васятка его услышал и осознал свою ошибку. Правда, он не понял, что это не его мысль.
Картины, которыми были увешаны стены подземелья, на самом деле являлись двумерными камерами заключения. Жидель видел узников, чувствовал, как им плохо, как они пытаются вырваться из двумерности, но без посторонней помощи это было невозможно. Обратного пути не существовало, маршрут телепорта был лишь в одну сторону.
Кстати – в отличие от тех «гавриков», которых профессор вынужденно поместил на стену рядом с преступниками. Это был вынужденный шаг: иначе бы он сам не «выкарабкался» из Мышеловки. Только включённый на том конце телепорта второй контур-модулятор мог «принять» его обратно, сложив фактически по молекулам.
Жидель помнил, как увидел пробой сферы там, где совсем не ожидал. Женская стройная фигурка, неумело управляя трансмиктером, с трудом передвигалась против течения времени.
Откуда взялось это чудо? Что ей нужно? Кто она вообще?
Он мог её остановить, но ему помешали!
Когда Торичео и Бронислав постучали в квартиру, всё внимание Мизгиря переключилось на них, и он забыл о симпатичной путешественнице во времени, стало не до неё. Мизгирь понял, что само провидение послало ему спасателей в лице ученика и его нового знакомого.
Казалось бы, Бронислав не подвёл: выполнил всё строго по инструкции. Отыскал «Терминатора», забрал у того флэшку, доставил пленника на исходную позицию…
Но умолчал, рыжая борода, что подружка его, журналисточка Мариночка, возомнившая себя спасительницей человечества, – и есть та самая нарушительница, пробившая трансмикт-сферу.
Смещение временных пластов в Мышеловке – обычное дело. Когда Бронислав уже был «картиной», его подружка, оставаясь в земной реальности, ещё только вынашивала планы «восстановления справедливости». Однако для Жиделя-Мизгиря факт пробоя сферы казался уже свершившимся и закрепился в подсознании.
Таковы законы Системы, к постижению которых Юрий Валентинович Жидель приступил относительно недавно, едва не поплатившись за это жизнью.
При обратной телепортации профессор не упустил возможность сбросить себе пару десятков годков, подкорректировать фигуру в сторону атлетической стройности, сделать причёску более пышной, а кожу – более загорелой, упругой и менее морщинистой.
Но это – детали. То, что ему предстояло сделать сегодня с Радой, не шло ни в какие сравнения с предыдущими манипуляциями. Поведение девушки было настолько непредсказуемым, что не помогали никакие законы Системы.
Профессор чувствовал себя сапёром-недоучкой на минном поле.
Девушка с недоверием взглянула на флакон, из которого Жидель трясущимися руками набирал в шприц «наркотик» и насторожилась. Едва профессор наложил жгут и начал введение, забеспокоилась:
– Первый раз вижу такую краснуху. Красных наркотиков не бывает! Что-то здесь не то! – Когда лекарство было уже в вене, её словно прорвало: – Чёрт! Это та хата, что на фотке! Где заложники, слизень хренов?!
Однако было поздно: Жидель становился всё более прозрачным.
Бой с невидимками
Пока Слизняк шарился в холодильнике и набирал в шприц наркотик, Лейла метнулась в одну комнату, другую. И хотя квартира казалась пустой, доверия она у неё не вызвала. Словно она уже была здесь… Дежавю – практически забытые ощущения юности, когда Лейла вернулась из Чечни на родину. Что может быть общего между тем возвращением и этим посещением незнакомой квартиры, где она раньше совершенно точно не была.
Однако предаваться воспоминаниям времени не было. Интуиция подсказывала, что в квартире расставлены сети, но на глаза пока, как назло, не попадалось ничего подозрительного.
Лейла впервые столкнулась с тем, чего не могла объяснить. Если раньше она всегда могла чётко определить, что её настораживает, то сейчас доведённая до автоматизма система безопасности определённо начала давать сбои.
Когда Слизняк после инъекции подозрительного наркотика вдруг начал таять на глазах, девушка запаниковала. Возможно, впервые в жизни. Были ситуации намного тяжелей и безвыходней, но в них сплетались реальные земные обстоятельства, а здесь.
А здесь было чёрт-те что! И это «чёрт-те что» она уже где-то видела! Здесь стоял стул, а на нём. Сидела заложница!!!
Она всё вспомнила, но было поздно.
Понимая, что шансы уцелеть улетучиваются на глазах, Лейла провела несколько ударов в корпус старику, и всякий раз нога «проваливалась» в пустоту. Такого с ней не было никогда.
Вскоре старик исчез совсем, превратившись в пустой пиджак, брюки и прочие потроха, в которых не было ни одной молекулы органики.
Лейла выхватила «беретту». Со стволом наготове было как-то спокойней.
– Ну, где же вы, Арлекины, ячсмитьбю?! – послышалось из дальнего угла. Хотя угол был абсолютно пуст, Лейла сделала в него пару выстрелов. Пули чиркнули по стенам. – Ничего не бойтесь, она не опасна! Вперёд, сумчатые!
На какое-то мгновение всё стихло, потом она уловила шорохи в коридоре. Выскочив туда, ничего не обнаружила, но почему-то оказалась сбитой с ног.
«Беретта» лежала рядом, но как только Лейла попыталась её схватить, кто-то невидимый пнул оружие обратно в комнату.
Через мгновение девушка была в стойке, а в руке поблескивал дамасский нож. В любой другой ситуации желающих сразиться с ней не нашлось бы. В любой другой, но не в этой.
С невидимыми соперниками ей драться ещё не приходилось. Хотя уроки биоэнергетических контактов ей, безусловно, преподавали. И не раз.
Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на своих ощущениях. В последний момент увернулась от мощного удара в висок. Удар просвистел мимо. Полоснув пространство ножом, поняла, что промахнулась и на этот раз. Либо невидимки превосходили её в реакции, либо здесь было что-то другое. В чушь про иные измерения верить не хотелось.
Она различила свистящее дыхание невидимки, почувствовала его нездоровую энергетику. И стало намного легче уворачиваться от его неумелых ударов.
Но один удар она все же пропустила. Дубовый. Под коленки.
Невидимка был не один! Рухнув назад себя, она попыталась тут же встать, но кто-то повалил её на пол вторично. Кто-то грузный – явно не Слизняк.
Несмотря на жгучую боль в ноге, крутанулась, выскользнула из неумелого захвата. Покатилась по полу в одну из комнат, упёрлась в стену, сгруппировалась и, кувыркнувшись через себя, вскочила на ноги.
Прозвучало несколько ругательств, невидимый плевок шлёпнулся на паркет. В комнате «свистело бронхами» несколько человек.
– Ну, упыри, вурдалаки… – угрожающе прорычала она. – Сейчас я вас всех пялить буду. Живой вам в руки не дамся. А вас замочу, сколько бы вас ни было.
– Никого ты… уже не замочишь, – услышала она откуда-то сверху голос Слизняка. – Ты можешь драться лишь с реальной материей, которая находится с тобой в одном измерении, а мы тебя не спеша из другого измерения прибьём. И надёжно упакуем.
Лейла чувствовала правоту его слов. В то время, как ни один из её ударов пока не дошёл до цели, она уже получила с десяток. Пусть дилетантских – но это были реальные удары. Удары из ниоткуда.
– Тащите шлемы, водолазы! – послышалось через несколько минут этого странного жутковатого боя. – Паковать её надо, она готова. Коридор вот-вот закроется!
Нельзя сказать, что она выдохлась. Её бы хватило ещё на десяток раундов, но безуспешность отработанных, проверенных на сотнях жертв ударов угнетала. Противник был явно успешней: она его не видела, не чувствовала, а поэтому не могла сделать захват. Вернее, могла, но хватала почему-то пустоту. Там, где стопроцентно должно быть запястье, рукав, воротник – ничего не было.
Внезапно кто-то схватил за голову. Лейла чувствовала ладони головой, но руками схватить их почему-то не могла. Это был ужас! Она что, сошла с ума? Когда?
Из последних сил она закричала и кинулась к выходу, но в этот момент кто-то невидимый жёстко приложил чем-то твёрдым ей в грудь. Она потеряла равновесие, секунду или две ничего не видела, словно на голову накинули мешок.
Где-то вверху в это время звучало:
– Застегивай… Синхронизатор… Контур… Разряд!..
Она отбивалась до последнего, размахивала ножом направо и налево, пока не потеряла его. А вместе с ним – и всё тело. У неё вдруг не стало ни рук, ни ног. Зато включилось зрение.