ящий убийца.
– Лучше не тратить время на пререкания, а подниматься, – заключила Марина и первой направилась по ступенькам наверх.
Первым до двенадцатого этажа добрался Бронислав. Увидев в проёме дверей лифта пустую сумку, из-за которой те никак не могли сомкнуться, отметил про себя, что Ван Дамм был абсолютно прав там, внизу.
Дверь, ведущая на крышу, была почему-то закрыта на увесистый замок. Похлопав себя по пустым карманам, доктор разочарованно хмыкнул: ни отмычки, ни чего-то, даже отдалённо напоминающего ключ, в карманах не было. Поднявшийся следом Кирилл «просёк» ситуацию с первого взгляда и, ни слова не говоря, вынул из кармана связку ключей.
– Нам с Лейлой пришлось полазить по чердакам. – пояснил он, как бы извиняясь за себя и за компаньонку. – Вот, запасся. Необходимый набор взломщика, что-то типа «завтрака туриста».
– Что вы там делали, на чердаках-то? – послышался снизу маринин голос. – Впрочем, можешь не уточнять, я догадываюсь.
– Мы занимались установкой спутниковой антенны, – объяснил Кирилл, подбирая ключ к увесистому замку. – Можешь отбросить то, что ты подумала.
«Вот она его уже и ревнует, – с грустью констатировал доктор, глядя, как Ван Дамм пробует один ключ за другим. – Как всё запущено у них, оказывается! А у тебя, доктор, что сейчас клокочет в одном месте? Она, она. Её величество ревность! Куда от неё денешься?»
Оказавшись на крыше, все трое были ослеплены. Вращающиеся на «архивариусе» кольца, казалось, излучали собственный, ни на что не похожий свет. Увидев преследователей, «окольцованный» начал гомерически хохотать. Все попытки приблизиться к нему закончились ничем: к горящим кольцам невозможно было приблизиться ближе, чем на пару метров. Кирилл едва не слетел с крыши во время одной из таких попыток.
– Опоздали! – кричала Марина сквозь душившие её слёзы. – Его нельзя никак отпускать! Задержите его!
– Молчи, газетчица! – крикнул сквозь смех «окольцованный». – Проигрывать надо уметь. Адью, ребятки! Надеюсь, скоро увидимся! Всё, что надо, я взял. Здесь больше меня ничего не держит.
В этот момент с архивариуса слетели тёмные очки, Бронислав разглядел отвратительное бельмо на левом глазу и чуть не потерял сознание: он с этим уродом ехал в такси! Куда смотрел?
На крыше поднялся ветер, кольца ускорили своё вращение до максимума, серебристый силуэт начал растворяться.
– Надо же, – хмыкнул Кирилл, когда силуэт исчез совсем. – Скажи мне кто об этом раньше, я бы ни за что не поверил.
– Все, рантепса мы больше не увидим, – заключил Бронислав, спускаясь к лифту. – А эта тварь ещё вернётся, и мало нам не покажется! Размножится, как гидра. Я гарантирую!
– Может, просветите меня, что мы такое видели, – с обидой в голосе промычал Кирилл, освобождая проём дверей лифта от сумки. – Про какой-то рантепс говорите, а для меня это пустой звук.
– Видишь ли, Кирилл, – дружелюбно начал доктор, когда кабинка поплыла вниз. – Мы с Маринкой (фактически… клоны. В этом времени уже живут… как бы это назвать… настоящие Марина Тростянская и Бронислав Юрковский. У них своя размеренная жизнь, они станут нами в недалеком будущем. Сложность в том, что когда мы покидали своё… то, будущее время, развитие шло по другому… катастрофическому пути. И сейчас вроде бы получается, что мы можем… не понадобиться, что ли.
– Угу, – буркнула Марина, присев на корточки. – Как ненужные свидетели, от которых рано или поздно обычно избавляются.
– Ни фига себе! – воскликнул Кирилл, хлопнув себя по коленкам. – Это что, фантастика, да? В действии? Дожили, да?
– Как ещё, по-твоему, я смогла бы сесть к тебе в машину у минимаркета «Удача»? – заметила Марина, устало взглянув на него. – Как бы я смогла тебя вообще вычислить? Вы такое сотворили, что по-другому никак не расхлебать! Это вы виноваты!
Игла в пустоте
Очнулись все одновременно: Торичео, медики и лежащий на диване Жидель. Правда, профессор, попытавшись что-то произнести, тотчас «вырубился» снова. А студент с доктором и медсестрой ещё какое-то время ошалело смотрели друг на друга.
– Что это было со мной? – произнесла девушка, поправляя лямки зелёного костюма и поднимаясь с паркета. – Умопомрачение какое-то!
– Это наши заморочки, – буднично объяснил Торичео, подползая к профессору. – Лучше займитесь больным. Он опять в отключке! Просветлений в его сознании всё меньше, они случаются реже и укорачиваются по времени. По-моему, это неважный симптом.
Медики начали суетиться, то и дело озираясь на усевшегося в углу Торичео. Доктор несколько раз отлучался звонить на подстанцию.
В какой-то момент сквозь бледную кожу щёк Жиделя Торичео рассмотрел ткань подушки, на которой покоилась голова профессора, и ему сделалось жутко. К счастью, врач со «скорой» в этот момент что-то доказывал коллегам по телефону и не заметил «прозрачности» больного.
Вскоре голова учителя вновь обрела свои очертания, и ученик успокоился. Надолго ли? Каких-то полчаса назад он буквально своим телом заслонил учителя. Несмотря на дикую головную боль, на то, что Данила-мастер вытащил из-за пазухи блестящий нож… Торичео знал одно, ещё с тех пор, как прилетевший из будущего двойник ввёл его в состояние «Ци»: касаться его он не станет. Физически ему бояться нечего, так как, уничтожив его, своего предшественника, он уничтожит и себя. Поэтому он отгонял Данилу-мастера, как надоедливую муху от бездвижного тела профессора.
– Ты идиот, каких не видел свет! – громоподобно вещал, словно гуру, двойник в тёмных очках, перешагивая через медиков, которых сам же «вырубил». – Почему ты не веришь самому себе, кретин? Катализатор синтезирован, формула известна. Он своё сделал, его надо устранить, дальше он будет лишь тормозом! К тому же, он явно тебе не доверяет. Он тебя игнорирует!
– Это ещё почему? – спросил Торичео, отмахиваясь от двойника.
– Потому что он попросил Христофорыча выслать тебе письмо, только если сам не вернётся из Мышеловки через две недели. А до этого Сига с тобой разговаривал по телефону, модулируя свой голос под Жиделя. Я видел, как они договаривались в кафешке.
– Какое ещё письмо? – замер на мгновение Торичео, едва не пропустив удар по своему учителю. – Не получал я никакого письма!
– Правильно, его получил я вместо тебя. Потому что ты трус и тряпка. Неужели это я в молодости? Даже не верится! Не зря тебе профессор не доверял!
– Убирайся прочь! – Торичео замахал руками изо всех сил, тесня Данилу-мастера к выходу. – Учителя тебе не видать!
Остальное он помнил смутно…
Выйдя в очередной раз из состояния «прострации», Жидель вдруг отчётливо усмехнулся, глядя на колдовавших над ним вспотевших доктора и Торичео.
– И что вы мучаетесь, йцукен? Васятка, марш на кухню, там в холодильнике берешь растворы красного цвета под номерами четыре и семь. На подоконнике найдёшь полуавтоматический титратор. Определяешь по Фишеру, какой из растворов больше разведён, и добавляешь по кубику в капельницу. Это и явится стабилизатором. Результат не заставит себя долго ждать.
– Что ещё за раствор такой? – подозрительно заметил врач, уловив в словах «очнувшегося» угрозу своему профессионализму. – Ничего я не разрешу добавлять в капельницу. Только через мой труп.
Через секунду профессор снова «вырубился», сделавшись полупрозрачным выше пояса. Скрыть от медика этот факт не получилось, борода эскулапа затряслась подобно выхлопной трубе работающего трактора «Беларусь» в осеннюю распутицу.
– Свят, свят, господи, что это, – осенив себя крестным знамением, доктор выронил гелевую авторучку себе под ноги. – У меня почти двадцать лет медицинского стажа, шестнадцать «заведённых»… сердец на счету, но… прозрачных больных… видеть не приходилось.
– Вот именно! – активизировался «не по-детски» Торичео. – Что вы можете со своей статистикой противопоставить здесь? Конкретно?
С этими словами он отправился на кухню готовить раствор, оставив представителя официальной медицины в полной растерянности наедине с полупрозрачным больным.
На эскулапа словно напал ступор: он не мог оторвать глаз от прозрачного наполовину больного, от иглы капельницы, которая как бы висела в воздухе, поскольку локтевой ямки как бы не существовало. Из иглы медленно вытекал раствор, двигаясь дальше по невидимой вене.
Спустя минут десять, когда Торичео закончил введение только что приготовленного раствора катализатора, очертания больного профессора стали проступать чётче. Надо признать, что и врач к тому времени заметно оживился. Поднял ручку с пола, сложил медицинские документы в стопку.
– Ближе к делу, Васёк, – «обозначил приоритеты» Жидель, окончательно материализовавшись в настоящем времени. – Куда наш докторишка запропастился?
– Я вроде как здесь, – с нотками обиды в голосе заметил врач со «скорой». – Никуда не уходил.
– Как, ячсмитьбю? – натужно возмутился профессор, вытаскивая иглу капельницы из своей вены. – До сих пор здесь? А должен быть где? Ну-ка, транквилизатор, собирай монатки свои и отчаливай на подстанцию! Там тебя, возможно, ждут те, кому ты действительно в состоянии помочь. Здесь толку от тебя сейчас – как от козы спермы… Мы справились, сам видишь, без твоего вмешательства.
Когда возмущённая бригада отбыла на подстанцию, пообещав записать вызов как ложный, Торичео рассказал учителю и про попытки Данилы-мастера, и про то, куда исчез Бронислав.
– Ты ничего не путаешь? – поинтересовался Жидель, рассматривая свою многострадальную локтевую ямку. – Он что, сорвался со стены?
– Я не знаю, как он освободился, только знаю, что это точно он. В тёмных очках почему-то.
– Ладно, разберёмся. А этот стряпчий куда, говоришь, сиганул? Что? За рантепсом? Я не ослышался, фывапролд? – сморщился «больной» так, словно в одной из почечных лоханок у него «зашевелился» камушек. – Более идиотского решения я не припоминаю за весь период строительства капитализма в России. Где он его найдёт, учёная башка? Я ж направил за ним эту мовбакершу залётную, испортившую нам всю обедню. Она знает, где он, а этот.