Позже Нюх, лежа в постели, слышал, что кто-то скребется у окна. Он встал и пошел посмотреть. Никого не обнаружив, вернулся в постель. Через некоторое время он услышал шаги в коридоре. Кто-то попытался войти, но пришельцу помешал стул. Вскоре Нюху удалось заснуть.
Утром он проснулся от солнечных лучей, пробивающихся в грязное окно. Выглянув из окна, он заметил в пруду возле замка стаю водяных крыс. Он знал, что мышей и полевок специально разводят, одних – для мяса, других – для молока. Но водяные крысы не приносят пользы ни куньим, ни леммингам. Зачем же кому-то держать целое стадо этих зверьков? Секрет!
А может быть, никакой и не секрет?
Нюх разбудил остальных троих. Оказалось, что Плакса так и отказался ложиться спать. Они обыскали замок, пытаясь найти графа Рянстикота, но нашли лишь записку на кресле у камина: «Поехал в город. Г.Р.».
Больше ничего.
– Ну что ж, пойдемте осмотрим погреба, верно? – предложил Нюх. – Возможно, там найдется что-нибудь интересное!
– Грушевый нектар? – с надеждой спросил Плакса.
– Нет, глупый… вампиры! – ответил Грязнуля.
Плакса съежился.
– Вампиры? – повторил он. – Очень мило!
22
В погребах путешественники не нашли ничего, кроме самого обычного хлама. Ни гробов, ни могильной земли, ни ужасного запаха вампиров. Однако Нюх был уверен, что они на правильном пути. Все подтверждало, что граф связан с вампирами! Все совпадения указывали на это. Но доказательств не было.
– Что-то не складывается, – заявил Нюх, когда все собрались в холле. – Что-то не так. Предлагаю начать обыскивать помещения в замке.
– Послушайте, но ведь граф может вернуться в любую минуту! Хорошо же мы будем выглядеть! Гости, роющиеся в хозяйских вещах! – произнес Плакса.
– Он не вернется, – сказала Бриония. – Наверняка он где-то скрывается, пока не зашло смертоносное для него солнце!
Плакса отказался искать в одиночку. Сказал, что пойдет только вместе с Грязнулей. Тогда ласки разделились на три поисковые группы.
Нюх начал с западного крыла, постепенно продвигаясь к центру замка. Дело пошло гораздо быстрее, чем он предполагал, так как в комнатах не было ничего, кроме пыли.
Он осмотрел семнадцать мрачных, как могилы, комнат, но не нашел там ничего. Наконец в восемнадцатой ему повезло. Это была, судя по всему, спальня графа. На незастеленной постели валялась ночная рубашка с монограммой.
– Так, это уже интересно! – пробормотал он.
Обследовав туалетный столик, Нюх нашел там множество баночек и тюбиков грима, что было довольно странно для самца, если, конечно, этот самец не был тщеславным пустышкой.
– Вероятно, он что-то скрывает, – прошептал Нюх. Заглянув под кровать, он обнаружил там запертый чемодан.
– Эй, есть кто-нибудь в доме? Где вы все?
Крик разнесся по всему замку. Нюх взглянул на карманные часы. Ровно полдень! Может ли вампир в такое время преспокойно разгуливать по улицам?
– Это странно, однако кое-что и проясняет! – пробормотал Нюх и быстро спустился в холл, где стоял граф в красном рединготе с корзиной в лапе.
– Вы ходили за покупками? – спросила Бриония, спустившаяся в холл незадолго до Нюха.
– Конечно, – ответил граф. – Я же оставил записку, не так ли? Купил для вас четыре бифштекса, сам-то я мяса не ем…
– Вы вообще мало едите, правда? – строго спросил Грязнуля, вместе с Плаксой тоже присоединившийся к компании. – Практически вы вообще ничего не едите, не так ли?
– Не пойму, о чем говорит этот малый? – принужденно щелкнув зубами, спросил граф.
Плакса подошел к нему вплотную:
– А что делают в вашем саду водяные крысы?
Граф снова щелкнул зубами:
– Признаться, я и сам нередко задаю себе этот вопрос! Кажется, они пришли сюда из реки. Но я ценю всякую жизнь, поэтому и не охочусь на них. Они – создания Творца, такие же как и мы с вами. В саду для них много пищи, и я не могу прогнать их.
Бриония скрестила на груди лапки.
– Значит, вы бережете жизнь всех зверей?
Граф серьезно кивнул:
– Надеюсь. Стараюсь. Ведь все мы…
– …создания Творца, – закончил Нюх. – Да, да, это мы уже слышали. – Ласка огляделся. – Вы не находите, что здесь темновато? Шторы все время задернуты! В такой темноте плохо видно. Можно, я раздерну их? Давайте откроем несколько окон, впустим хоть ненадолго солнечный свет!
– Нет, нет, не нужно! – воскликнул граф, стараясь перехватить Нюха, бросившегося к окну. – Я люблю темноту. От света… от света у меня болят глаза! Я не позволю вам устанавливать свои порядки в моем доме!
Бриония подбежала к дальнему окну и прикоснулась лапой к задернутой шторе.
– Болят глаза? А может быть, болит еще что-то? Посмотрим, как на вас подействует яркий свет!
Она отдернула штору, и комнату залил солнечный свет. Граф оказался прямо в его лучах. Он отшатнулся, прикрыв морду лапами.
– Нет… пожалуйста! – вскричал он.
– Ха! – заорал Плакса. – Пепел к пеплу, пыль к пыли!
– Не надо, Плаксик, – строго произнес Грязнуля. – Не будь таким самоуверенным, дружище!
Граф, как ни странно, в прах не обратился. Солнечный свет его не уничтожил.
Единственным, кто не удивился, был Нюх. Он подошел к графу и, когда тот опустил лапы, уставился на его морду.
– А вы вовсе не такой старый! – кивнув, произнес Нюх. – Этот грим на вашей морде… это театральный грим? Вы ведь актер, не так ли?
– Да, – тихо признался горностай.
– Тогда почему он боится света? – недоумевала Бриония. Вдруг ее осенило: – Ах да, он не хочет, чтобы мы заметили грим!
– Вот именно! – согласился Нюх. – По-моему, граф, вы должны объясниться!
Горностай выпрямился и холодно посмотрел на ласок:
– Не считаю, что должен что-либо объяснять! Это мой дом! Немедленно покиньте его. До свидания!
– А вы уверены, что он ваш? – спросила Бриония. – Что вы сделали с графом? Убили его? Почему вы выдаете себя за него?
Горностай, казалось, вот-вот расплачется:
– Я никого не убивал. Я ценю всякую жизнь. Как написал великий драматург в своей чудесной пьесе «Два ласки из Вероны»: «Жизнь как жужжащая пчела, с полосатым брюшком, крылатая и свободная». Я хочу, чтобы вы сейчас же ушли. Мне больше нечего сказать.
– А где настоящий граф? – осведомился Нюх.
– Не думаю, что я должен отвечать на этот вопрос.
– Придется, если вы цените жизнь, – пригрозила Бриония. – Скорее всего он – вампир.
– О, это старая выдумка, – щелкнув зубами, произнес актер. – Сколько же раз я слышал ее от местных жителей!
– Возможно, это и не выдумка, – возразил Нюх. – Было бы несправедливо обвинять графа в чем-либо без доказательств, но скажите, зачем ему нужно нанимать актера, чтобы тот жил в его доме и выдавал себя за настоящего графа? Он ведь нанял вас, не так ли?
– Да, но, может быть, он просто хочет, чтобы его оставили в покое? – словно защищаясь, сказал актер. – Во всяком случае, так он говорил мне. Он сказал, что ему надоели обвинения во всяких гнусностях…
– Послушайте, у нас нет ни малейшего желания вторгаться в частную жизнь графа, но дело очень серьезное. Ясно, что полевки-вампиры были посланы на Поднебесный кем-то. Сами они, как вам известно, большим умом не обладают. Кто-то ведь направил их к нам… Кто же?
Актер побелел как простыня.
– Направил? – слабым голосом переспросил он.
– Именно так.
Актер опустился в ближайшее кресло.
– Посмотрите в столе, – предложил он. – Верхний левый ящик.
Грязнуля немедленно подошел к столу, выдвинул ящик и извлек оттуда пачку бумаг. Посмотрев на верхнюю, он кивнул.
– Накладные на морские перевозки. Вот на «Москита». Помните, хозяин? Это судно как раз и привезло полевок-вампиров… Судно с ящиками, набитыми могильной землей?
– Очень хорошо помню. – Нюх повернулся к горностаю. – Как вас зовут?
– Лилли Лонгри, – ответил он.
– Лилли? – удивился Грязнуля.
– Обычно я играю роли самок в пьесах Билли Даггервоббла, поэтому и выбрал для сценического псевдонима женское имя.
– И поэтому вы носите красный редингот? – не без зависти в голосе спросил Плакса.
– Нет… для того чтобы отпугивать зверей в лесу.
– Послушайте, дело очень серьезно, – сказал Нюх. – Мы должны найти графа, пока он не причинил еще больше вреда. Немедленно отведите нас к нему. Вас ни в чем не обвинят. Я скажу, что вы исполняли мои указания под дулом пистолета. – Нюх вынул пистолет.
Лилли широко раскрыл маленькие глазки и встал:
– Вы ведь не застрелите меня, правда?
– Я просто играю роль, – успокоил его Нюх. – Роль злодея. Ну, так как?
Актер вывел гостей в сад и повел по тропинке. В глубине сада стоял неказистый, небрежно покрашенный коттедж.
– Здесь? – спросил Нюх. Несчастный Лилли кивнул.
Нюх подошел к двери и постучал. Внимательно прислушался. Изнутри не доносилось ни звука. Он постучал сильнее, и незапертая дверь распахнулась. Заглянув внутрь, Нюх никого не увидел. Держа пистолет наготове, он осторожно вошел. В коттедже пахло сыростью и… могильной землей. В единственной комнате первого этажа было очень мрачно. Нюх подошел к окну и распахнул ставни. Коттедж залило солнечным светом. В центре комнаты стоял открытый ящик, наполненный могильной землей.
– По-моему, мы узнали все, что хотели! – обратился Нюх к спутникам.
Те подошли ближе, посмотрели и закивали.
– Что ж! Кажется, мы опоздали, – констатировала Бриония. – Где же он сейчас прячется?
– Наверное, я могу сказать, – вынув из кармана письмо, ответил Лилли Лонгри. – Это я забрал в почтовом отделении сегодня утром. До востребования. Это из судоходной компании.
– Вскройте конверт! – потребовал Нюх.
– Но это неэтично!
– Но раз вы здесь за графа, то вам и карты в руки, не так ли? – произнес Грязнуля.
– Наверное, вы правы. – Лилли вскрыл конверт и вынул письмо. – Один ящик через два дня должен отправиться на Поднебесный на пароходе «Сплетник»! – Он протянул письмо Нюху.