На следующее утро Врун повел Нюха на набережную, чтобы показать, где укусил извозчика вампир граф Рянстикот. Нюх тщательно осмотрел место происшествия, но не обнаружил ни малейших намеков на то, где теперь прячется граф.
– Итак, детектив, куда идем дальше? – прорычал Врун.
– Нужно ехать в порт, – игнорируя саркастический тон Вруна, ответил Нюх. – Ящик с кладбищенской землей отправляется на «Сплетнике», и не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что граф Рянстикот будет в нем.
На извозчичьем дворе они наняли карету, запряженную шестеркой мышей. Врун с Бабабой решили, что будут сопровождать ласок и следить за их действиями, но сами ни во что не станут вмешиваться.
Бумбач и Флоретта пошли проводить своих друзей.
– Как печально, что вы уезжаете, – сказал Бумбач. – Нам с Флореттой будет не хватать вас.
– Да, и очень, – подтвердила Флоретта.
Всей компанией они сидели в кофейне под названием «У Рика», когда там внезапно появилась Свелтлана. На ней были черное боа, платье и шляпа из вороньих перьев. В углу кофейни тренькал по клавишам пианист. Свелтлана подошла прямо к нему и что-то прошептала на ухо. Мгновение спустя он заиграл другую мелодию, и морда Нюха исказилась от крайнего удивления.
– Какая наглость являться сюда как ни в чем не бывало, – заметила Бриония.
– Это свободная страна, и я не думаю, что она нарушает какие-либо законы, – ответил Нюх.
– А что это за мелодия? – спросил Грязнуля. – Не узнаю, а я ведь знаю большинство популярных мелодий.
– Это старинная военная песня болотных крыс, которую их горнисты всегда играли после боя, – пояснила Флоретта. – Думаю, Нюху известно, что она означает…
– Конечно, – ответил Нюх. – «Пленных не брать!» Она хочет напугать нас, но у нее ничего не выйдет!
Он поднялся и подошел к самке лемминга, стоящей у пианино.
– Из всех кофеен в городе вы выбрали именно эту!
– Вы догадываетесь, что я пришла сюда не случайно?
– Догадываюсь. И чего вы хотите добиться?
– Ну, этого вы не узнаете никогда! – сверкнув зелеными глазами, ответила она.
Нюх наклонился к пианисту:
– Сыграйте «Веселее, ласки, веселее!».
Пианист отказался.
Нюх сурово взглянул на него:
– Прошу вас!
– Нет!
– Но вы же играли для нее, теперь сыграйте для меня!
– Отстаньте от него… Я – хозяйка этого заведения! – вздохнув, произнесла Свелтлана.
– Вы не очень-то похожи на Рика, – возразил Нюх.
– Рик – это выдра. Когда-то этой кофейней действительно владел он, но я выиграла ее у него в алтейку. Теперь он гуляет по городу в дырявых ботинках! Он дурак! Ненавижу дураков! Вот почему я восхищаюсь вами, несмотря на то что в один прекрасный день мне придется… – Она выразительно посмотрела на пианиста.
– Убить меня? – закончил Нюх.
– Это сказали вы, не я!
– Что ж, весьма польщен, что вы готовы тратить свое драгоценное время, придумывая, как лучше закончить мою никчемную жизнь!
– В конце концов, вас погубит глупость!
– Какая же?
Нюх думал: сейчас она скажет, что догадалась о его неравнодушии к ней.
– Вам даже в голову никогда не придет убить меня! – отрезала она.
– Да, я нахожусь в невыгодном положении. Я не могу убивать, даже когда это принесет заведомую пользу, потому что, переступив однажды эту грань… грань между добром и злом… сам станешь носителем зла! И вся твоя борьба сведется на нет! Надеюсь, вы меня понимаете?
– Я вроде бы не идиотка!
– Нет, конечно не идиотка. Вы желчная, эгоистичная, злобная, алчная, рвущаяся к власти, мстительная самка лемминга!
Она гневно сверкнула глазами:
– Вы осмелились оскорблять меня в моей собственной кофейне? Вон отсюда!
– О, я уйду! Мне вовсе не хочется увеличивать ваши доходы! Если бы я знал, что кофейня принадлежит вам, я никогда не переступил бы ее порога! И не испытывайте мое терпение, Свелтлана! Не заходите слишком далеко! Вы уже не раз пытались убить меня. Не слишком-то это гостеприимно, правда? Я, конечно, до такого не опущусь, но найду способ разделаться с вами! Я не намерен сидеть и ждать, когда убийца вонзит мне нож в спину! Так что берегитесь, дорогая! Я опасный противник!
– Я тоже, но запомни, что, в отличие от Нюха, я не остановлюсь даже перед убийством! – прорычал над плечом Нюха знакомый голос. Это была Бриония.
Свелтлана фыркнула:
– Ах ты, ревнивая маленькая дрянь! Вы оба не стоите и моего когтя! Когда-нибудь я расправлюсь с вами обоими! Играй, дружище, играй!
Пианист снова затренькал по клавишам, на этот раз какой-то вальс.
– Неужели ты способна на такое? – спросил Нюх, ведя Брионию к их столику.
– Способна. – Она вздохнула. – А может быть, и нет. Ну почему мы должны быть такими паиньками, когда на свободе разгуливают подобные злодеи?
– Потому что если все начнут нарушать законы, то мы быстро скатимся к анархии! Мой дорогой кузен Баламут никак не может понять простой истины: если каждый будет волен делать все, что угодно, мордобой и убийства станут самым обычным делом! Единственно правильный путь – умеренность, какой бы скучной она ни казалось!
– Ну что, опять ничего не добились? – спросил Плакса по дороге в порт. – С таким же успехом могли спокойно сидеть дома.
– Разумеется, добились, Плаксик! – возразил Грязнуля. – Хозяин не даст соврать, что если бы мы не приехали в Слаттленд, граф Рянстикот не сбежал бы! Мы его изрядно напугали, правда, хозяин? Пусть теперь погоняется за своим хвостом на нашей территории, на Поднебесном! Я прав, хозяин?
– Ты, как всегда, последователен, – посасывая трубку, ответил Нюх. – Если бы мы не явились сюда, Рянстикот по-прежнему бы слал ящики с полевками-вампирами на Поднебесный. Этот тип люто ненавидит наш остров и всех, кто там живет! Причем его ненависть более глубока, чем у Свелтланы. Я полагаю, что он – воскресший Тростяник, который несколько столетий назад поднял на завоевание Поднебесного крыс с Безымянных болот. Да, я полагаю, что он выходец из старинной аристократической семьи, которую Недоумы когда-то лишили собственности. Такие семьи из века в век копят ненависть, пока не придет время нанести удар.
– Но разве тот Тростяник – средневековый – не утонул в море неподалеку от острова Сонь? – спросила Бриония.
– А кто видел его тело? Видели только идущее ко дну судно, к мачте которого был привязан Тростяник. А вдруг он не утонул? Может быть, его выбросило на какой-нибудь необитаемый остров? И кто знает, какими таинственными силами было наделено это создание? – задумчиво произнес Нюх.
– А как же он мог стать вампиром? – спросил Плакса.
– Мастером-вампиром? Есть таинственные создания под названием вис, которые живут в воздухе тропиков, например там, где расположен остров Сонь. Вис – вампиры. Может быть, Тростяника там и укусил вис? Или, каким-то образом добравшись до Трансильвладии, он присоединился к клану здешних вампиров.
В конце концов после еще одной ночной стоянки они приехали в порт. Нюх выяснил, что «Сплетник» по незамерзающему здесь морю отплывает через час. Однако направлялся он не в Туманный, а в другой порт на Поднебесном. Услышав это, Врун с Бабабой покинули ласок, предпочтя прямой рейс в столицу.
Нюх заказал четыре места на «Сплетнике».
– Теперь он наш, – с глубоким удовлетворением произнес он. – На судне он попадет в ловушку.
– Но не окажемся ли и мы в ловушке? – сказал Плакса.
– В некотором смысле, думаю, ты прав. Но преимущество на нашей стороне. Он может передвигаться только ночью, тогда как в нашем распоряжении целые сутки.
Ближе к вечеру судно отчалило. Нюх немедленно пошел к кунице-капитану и осведомился, есть ли на судне в качестве груза некий продолговатый ящик. Капитан подтвердил, что имеется.
– Мы должны вскрыть его до наступления темноты, – сказал Нюх.
– О, я не могу этого сделать без особого разрешения, – ответил капитан. – Я дорожу своей работой. Груз неприкосновенен. Частная собственность. Его может открыть только таможня! Боюсь, придется подождать до прибытия на Поднебесный.
– Мы можем вообще не добраться до Поднебесного! По моим предположениям, в ящике скрывается вампир. Я убедительно прошу вас внять моему предостережению!
– Увы, только на таможне, – ответил капитан. – Придется подождать.
26
– Как вам известно, летом все горностаи носят желтовато-коричневую шубку и только зимой меняют ее на белую, – сказал ласка-ветеринар мэру Недоуму.
– Да, да, черт возьми, не читайте мне лекций!
Ветеринарный хирург заморгал.
– А вы, мэр, круглый год носите белую. Полагаю, в этом заключается половина проблемы. Ваша белая шубка быстро изнашивается. Почему бы вам не сменить ее на симпатичную желтовато-коричневую, чтобы дать белой отдохнуть?
Толстопуз Недоум заскрежетал зубами:
– Я-сменил-бы-если-бы-мог. Но мой отец, мой дед, дед моего деда и так далее были белыми круглый год! – нетерпеливо рявкнул он. – Мы, Недоумы, разучились это делать. А вот теперь случилось это!
Под «этим» он имел в виду красновато-коричневое пятно, испортившее его белоснежный нагрудник. Оно неожиданно появилось несколько недель назад, и мэр был подавлен. Конечно, он не был красавцем. Для этого он был толстоват. Но в нем было что-то щегольское, ухарское, а белый мех, которым он всегда гордился, только усиливал впечатление этого. А теперь это противное ржавое пятно!
– Так что же это? Вы должны знать!
Ветеринар нацепил очки и стал пристально разглядывать пятно.
– По-моему, это следы ржавчины.
– Ржавчины? – воскликнул мэр. – Что? Почему? Я что, по-вашему, сделан из железа?
– Нет, это след какого-то железного предмета. Вы не носите доспехов?
– Разумеется не ношу! Сейчас что, Средние века? Я мэр Туманного, а не рыцарь Овального стола!
– Может быть, виновата ваша цепь?
– Моя цепь сделана из чистого золота, а не из какого-то железа, простофиля.
– Мэр, пожалуйста, прекратите! В наши дни, знаете, так нельзя разговаривать даже с ласками. Я ведь пытаюсь вам помочь! А если вы хотите скандалить, будьте добры, покиньте мой кабинет! Вас вряд ли переизберут, коли вы будете вести себя подобным образом!