– Да, – гордо произнес мэр, но вдруг расстроился. – А где же Врун? Я велел ему быть здесь к полудню. В час начинается матч. Мы опоздаем.
В этот момент дворецкий впустил шефа полиции.
– Простите, босс, – задыхаясь, извинился Врун. – Попал, понимаете ли, в пробку! Здравствуйте, принцесса!
В этот момент ласка-дворецкий впустил в библиотеку еще одного посетителя.
– Достопочтенный Остронюх Серебряк пришел повидать мэра, – провозгласил он.
– Что тебе надо?! – раздраженно рявкнул мэр. – Поторопись, мы опаздываем.
– Очень рад видеть вас, мэр.
– Ладно, ладно… В чем дело?
– Вам известно, что в городе действует ужасная разрушительная сила?
Мэр повернулся к сестре:
– Я ведь люблю разрушительные силы, правда, Сиб?
– Только не эту, Толстопуз! По-моему, он говорит о графе Рянстикоте. Постарайся выслушать его!
У мэра перехватило дыхание.
– Да, конечно. Ну, так как же вампир? Я думал, ты поймал его, Серебряк. Ты же обещал.
– Мне нужна помощь. Нужно организовать бал-маскарад. Он воспримет это как дерзкий вызов и не сможет удержаться, чтобы не принять его.
Врун нахмурился:
– А он не заподозрит, что это ловушка? Я бы обязательно заподозрил.
– Да, шеф, но в этом-то все и дело, – терпеливо объяснил Нюх. – Если он не заподозрит, что мы хотим заманить его в ловушку, он и не придет на маскарад. Но если он догадается, что это моих лап дело, то придет непременно. Его задача – прийти на бал и уйти не разоблаченным. Моя – сорвать с него маску и покончить с ним раз и навсегда!
– Ну, не знаю… Вообще-то я не люблю танцы, балы и прочие забавы, – отталкивая лапой плед, усомнился мэр Недоум.
– А я люблю, Толстопуз! – со значением сказала принцесса.
– Ну что ж, тогда, возможно, у нас что-нибудь получится, – ответил мэр. – Мы заварим хорошую кашу!
– И максимум гласности при этом, – заявил Серебряк. – Фанфары, афиши, уличные глашатаи! Дело крупное и трудное. Нельзя допустить, чтобы он как-нибудь не узнал о маскараде. Ведь днем он прячется среди мертвых. Если мы не раструбим о бале со всех крыш, он ничего о нем не узнает.
– Это будет стоить кучу денег, – возразил мэр. – Город не может позволить себе такой траты.
– Придется раскошелиться, иначе последствия будут ужасны.
– Серебряк прав, Толстопуз, – поддержала Нюха Сибил. – Это надо сделать. Впрочем, не волнуйся. Я все устрою. Это творческая работа, тебе с ней не справиться. Ты знаешь, как я люблю рассылать собственнолапно написанные приглашения. Я начну сейчас же, пока ты будешь смотреть эту дурацкую потасовку.
Вошел дворецкий.
– Еще один посетитель, – чопорным тоном сообщил он.
Вошел лорд Мудрый.
– Все уже в сборе, да? Ну что, идем на эту оргию, не так ли?
– Все, кроме принцессы Сибил, – разочарованно произнес Врун. – Послушайте, принцесса, может быть, мне остаться и помочь вам с приготовлениями? Лорд Мудрый, мы устраиваем бал-маскарад, пышный бал-маскарад! Это идея принцессы Сибил!
– Нет, шеф, идите смотреть поединок. Я и одна справлюсь. Вы мне будете только мешать. Вы видели меня за работой? Когда я суечусь, то двигаюсь со скоростью сто километров в час и сбиваю с лап любого, кто попадается на пути. Это очень опасно!
Четверо зверей отправились на матч. Поскольку каждый чувствовал себя неловко в такой компании, они разделились на две естественные пары: мэр с шефом полиции, а Нюх с лордом Мудрым. Так они и расселись в карете. Мыши, запряженные в карету мэра, неслись по улицам с невероятной скоростью, но все же добежали до ворот парка, когда те уже закрылись.
– Простите, нет свободных мест! – заявила привратница. – Стоянка карет переполнена!
Толстопуз Недоум высунулся из окна:
– Но я – мэр! Я почетный гость!
– Ничего не могу поделать, господин мэр. Мне велено закрыть ворота, когда мест на стоянке больше не будет. Я дорожу своей работой!
– Но ведь я тебя и нанял!
– Не вы, а Городской совет!
– А он делает то, что прикажу я!
– Во дает! – воскликнула привратница-ласка. – Где здесь репортеры? Поглядите, мэр принуждает членов Городского совета! Хорошие дела!
– Шеф, арестуйте эту дуру! – распорядился мэр.
– Я не могу арестовать ее за то, что она честно выполняет свою работу, – виновато ответил Врун.
Наконец в окно высунулся Нюх.
– А если мы войдем пешком? Это разрешено?
– Разумеется! Просто на стоянке нет места для кареты! – миролюбиво ответила привратница.
Что-то проворчав о своем достоинстве и высоком ранге, мэр вылез из кареты. Когда он проходил мимо привратницы, та скептически оглядела мэра, а он подумал, насколько легче было жить, когда его семья правила страной единолично и рубила головы направо и налево.
Пройдя сквозь толпу, они заняли места на трибуне, драпированной тканью и увешанной флагами.
На поле, ослепительно сверкая металлом, уже стояли участники матча.
Первую команду представляла армия жужжащих, сверкающих полировкой медных и бронзовых шахматных фигур удивительно изящной работы. Вторая состояла из громко шипящих стальных и железных гигантов. Эта компания выглядела так, словно только что вышла из паровозного депо.
Бурлящая, возбужденная толпа прижалась к канатам, натянутым, чтобы отгородить ее от поля боя.
Мэр встал и провозгласил:
– «Тяжелый Металл» против «Хитрого Олова»!
Итак, начнем матч без промедления,
И пусть победит умнейшее бретение!
Мэр сам сочинил это «стихотворение» и очень им гордился. Он много часов промучился над словом «бретение», размышляя, допустимо ли, сочиняя стихи, изобретать новые слова? Во всяком случае, получилось в рифму! И пока никто не сказал ему, что слова «бретение» не существует. Наверное, ни у кого не хватает смелости сделать ему замечание. А слово хорошее! Надо ввести его в употребление!
Между тем воины, управляемые пружинными механизмами, ринулись в бой. Король с королевой начали обрызгивать паровых пешек водой, стараясь погасить в них огонь. Паровой конь тотчас же отразил водную атаку и начал бить копытами слонов с пружинными механизмами. Две ладьи столкнулись друг с другом, и в разные стороны посыпались шестеренки. Повсюду валил пар, дым, в воздухе летали храповики, рычажки, болты и оси. Уже трудно было различить, где медь, а где железо. На поле образовалось невообразимое месиво из шестеренок, молоточков, рычагов и осей.
– Вперед, паровики!
– Поддай им, пружинники!
Толпа подбадривала своих фаворитов, с восторгом наблюдая, как крушат друг друга искусные творения изобретателей. Мэр болел за команду «Тяжелого Металла», лорд Мудрый отдавал предпочтение «Хитрому Олову». Нюх с Вруном проявляли большую сдержанность, но всеобщее возбуждение передалось и им. Оба были самцами, а те в любом возрасте любят хорошую драку.
В конце концов на поле остались всего две фигуры: слон с пружинным механизмом, снабженный огромными бивнями, и паровой конь с грозными копытами. Они стояли друг против друга, жужжа и задыхаясь. Оба были порядком повреждены. Эдди Сон печально качал головой, размышляя, выдержит ли пружина раненого слона. Джо Уль, глядя себе под лапы, понимал, что странное, пронзительное шипение парового котла его коня означает только одно: сейчас он взорвется!
И он действительно взорвался, окатив кипятком клумбу нарциссов.
– Ура! – размахивая бронзовой ногой над останками коня, воскликнул слон.
Команда «Тяжелого Металла», казалось, была разгромлена.
Но вот пробил Звенящий Роджер, и земля задрожала. Для слона-победителя это стало последней каплей! Пружина лопнула, вылетела из его чрева и пронеслась над парком, срубая на лету цветы и оставляя за собой полосу обезглавленных тюльпанов.
Сражение, как многие битвы в истории, закончилось кровопролитной ничьей.
«Бесплодность, имя твое, война!» – с горечью подумал Нюх.
– Что ж, пора и по домам! – поднимаясь, произнес мэр.
И они разошлись по домам, оставив двух виновников торжества подбирать кусочки их творений.
38
Что всегда удавалось Сибил, так это всевозможные светские сборища. В историю Поднебесного наряду со знаменитыми битвами, выдающимися открытиями и изобретениями вошли многие устроенные ею ассамблеи. В списке десяти главных событий, принесших славу Поднебесному, первые семь мест занимали вечера у Сибил. Многие нации, хотя не все в этом готовы открыто признаться, прокляли своих анималистических богов за то, что они не позволили Сибил родиться на их земле.
Утром, в день проведения бала-маскарада, она наблюдала в ратуше за украшением залов, освещением, работой на кухне и прочей подготовкой к вечеру.
– Надеюсь, Толстопуз, сегодня ты не будешь вертеться у меня под лапами? – обратилась она к брату.
Мэр Недоум в этот момент надеялся пройти незамеченным из пункта «А» (своего офиса) в пункт «Б» (к входной двери). Ему внушала ужас сама мысль о том, что сестра заставит его выполнять какую-нибудь физическую работу. К счастью, это был один из тех дней, когда она вспомнила, что брат скорее помеха, нежели помощник, и предпочла обходиться без его помощи.
– Нет, нет, дорогая! Ведь помочь тебе мой долг! У тебя же столько неотложных дел! – закончил он и чуть не сбил кадку с пальмой. – Эй! – заорал он. – Смотри, куда идешь, ласка!
– Из-за этой пальмы я не видел вас! Вам бы, между прочим, тоже не мешало следить, куда идете! Смотрите себе под лапы, чтобы не наступить на цепь от смывного бачка, которая висит на вашей шее!
Со стороны ласки-цветочника это было неслыханной дерзостью.
Мэр гневно взглянул на него:
– Это служебный знак отличия! Должностная цепь мэра!
– Ну и что?
– Да и кто ты такой, вообще-то говоря?
А ласка уже деловито запихивал какое-то тропическое растение в драгоценную вазу Сибил, привезенную специально для нее с Дальнего Востока Поднебесного и стоившую мэру целое состояние.