– Хорошая идея, – поддержал мэр, задыхаясь от ярости при одной мысли о неизвестном гнусном преступнике. – Хотите хвороста, Серебряк? Это такое печенье. – Мэр протянул коробочку с какими-то длинными, тонкими палочками.
Нюх неуверенно взял одну и рассмотрел ее.
– Откуда вы это взяли?
– У моей домоправительницы. Она привезла их с курорта, где была в отпуске.
– Это не печенье, а скорее всего окаменевшие садовые слизняки.
Мэр нахмурился, взял палочку и очень пристально изучил ее.
– Правда? – спросил он и, откусив, задумчиво пожевал. – Вы совершенно правы! Это действительно слизняки. И очень симпатичные. – Он с удовольствием принялся догрызать «печенье».
Бриония, абсолютно вымотанная, вернулась в кабинет:
– Ну вот, я приложила серебряный зажим к ее горлу! Она кричала «караул» и жаловалась, что вся горит огнем…
– Если вы причинили вред моей сестре… – вскричал мэр.
– …но, в конце концов, успокоилась, – глядя на Толстопуза Недоума, закончила Бриония. – Сейчас она спокойно спит.
– Я могу к ней пойти? – спросил Врун. – Можно ее увидеть?
– Разумеется, нет! – отрезал мэр. – Что вы себе позволяете, Врун?
– Я спрашиваю не вас, а ветеринара! – рыкнул Врун. – Сибил имеет полное право принимать посетителей, не спрашивая разрешения у брата! Сейчас же я поднимусь к ней! – Он выскочил из комнаты, даже не увидев, как у Толстопуза Недоума отвисла челюсть.
– Этот горностай становится чересчур нахальным! – прорычал мэр. – Я такого не потерплю! Тоже мне, чего захотел! Я укорочу его вощеные бакенбарды! Я подрублю ему хвост! Я отстригу ему уши! Моя сестра? Она слишком хороша для какого-то полицейского!
– Разумеется, ей следовало бы обратить внимание на равного, – согласилась Бриония. – Но, думаю, шеф искренне любит вашу сестру, и если он на что-то решился, мэр, сомневаюсь, что вы его остановите!
– Я в мгновение ока могу урезать ему жалованье!
– Это незаконно, – спокойно возразил Нюх, тем самым напомнив мэру, что он имеет дело не с закадычными друзьями, а с двумя честными гражданами.
Толстопуз Недоум взглянул на сыщика.
– Да… да… незаконно. Но речь идет о моей сестре! Ради нее я нарушу любой закон!
Врун вернулся через несколько минут, как раз когда Звенящий Роджер пробил три раза. Его рот открывался и закрывался, он пытался что-то рассказать, но никто не мог расслышать ни слова. Стулья, письменный стол, витрины стучали по полу от вибрации. Мэр, которого отнесло на середину комнаты, резко помрачнел.
– Что вы сказали? – спросил он, когда наступила тишина.
– Я сказал, что она сейчас спокойно спит.
– Госпожа Живорез уже говорила это! – рявкнул мэр. – И не считайте это поводом остаться с Сибил на всю ночь! Я обо всем позабочусь сам.
– Я буду сидеть за дверью, – упрямо ответил Врун.
Нюх встал:
– Думаю, нам пора. Завтра я с друзьями отправлюсь в Слаттленд. По-моему, нужно докопаться до корня проблемы. Говорят, там обитает какой-то принц Тьмы, какой-то повелитель Вампиров, плодящий этих монстров и посылающий их на Поднебесный, словно у нас нет своих проблем. Я найду его и обезврежу!
– Сделайте это, и я рекомендую вас в только что созданный почтовый департамент! – кивнув, пообещал мэр. – Мы выпускаем новую марку, чтобы наклеивать на письма. Она называется Белый Грош, потому что на переднем плане я – моя белая шубка – и… знаете, я могу сделать вас генералом-почтмейстером, Серебряк! Как вам такое понравится?
– Что ж, я об этом подумаю, мэр.
– Разумеется. Увидимся по возвращении! До свидания.
– До свидания.
Нюх с Брионией покинули кабинет.
Шеф Врун повернулся к мэру:
– Вы действительно будете рекомендовать его на должность генерала-почтмейстера?
– Не будьте тупицей, Врун. Этот ласка даже генералом по вывозу мусорных фургонов станет только через мой труп!
Выйдя из офиса, Бриония хитро взглянула на Нюха.
– Ты действительно собираешься принять от мэра должность генерала-почтмейстера?
– Не будь дурочкой, Бриония! Даже лордом-канцлером меня сделают только через мой труп!
8
Грязнулю необычайно обрадовала перспектива загранпоездки.
– Я буквально сгораю от нетерпения, потому что никогда не был дальше Курорта, – имея в виду приморский город, в котором побывал в юности, сказал он.
Плакса же вовсе не желал никуда ехать.
– У них же там совсем другая еда! А постели? Они спят на кроватях? Я не знаю, какие там деньги в ходу. Я слышал, что там вас могут бросить в тюрьму, если вы перейдете улицу, не поприветствовав полицейского. Это правда?
– О заморских странах ходит множество мифов и небылиц, – объяснила Бриония. – Однако практически Слаттленд не так уж и отличается от Поднебесного. Местное блюдо в Трансильвладии, например, мыши-сосунки. Ты же ел мышей-сосунков, правда?
– Только в школе, и всегда с какой-нибудь зеленью, – смиренно ответил Плакса.
Бриония с Нюхом и прежде бывали за границей. Нюх – с тетушкой, старой девой, которая пожелала поехать на воды в центральный Слаттленд, а Бриония несколько раз принимала участие в конференциях ветеринаров в Вормсе.
Бриония знала тамошний язык и могла свободно говорить на нем, но, вероятно, в этом не возникнет необходимости, потому что большинство жителей Трансильвладии говорит на языке Поднебесного. Как обладатель самого мощного парусного флота, Поднебесный когда-то был властелином морей и торговал со всеми странами. Остров внедрял свой язык в завоеванных землях, ведя все торговые переговоры только на нем. Бриония не одобряла такой политики, но что произошло, то произошло, – время вспять не повернешь.
Нюх заказал себе и Брионии билеты в роскошные каюты первого класса на новый пароход, гигант кораблестроения, построенный дядей Джо Уля и носящий имя «Великий Пароход» (дядюшка изобретателя был отличным инженером, но воображением не отличался). Грязнуля настоял, чтобы им с Плаксой купили билеты в третий класс. Предстояло долгое, захватывающее путешествие по Кобальтовому морю.
Четверо друзей стояли на палубе «Великого Парохода» и наблюдали, как стремительно исчезает из виду земля. Только что они прощались с остающимися на берегу, а те размахивали платочками, провожая родственников и друзей, отплывающих в дальние страны в поисках лучшей жизни.
– Как насчет того, чтобы сыграть в алтейку в кают-компании? – предложил Грязнуля Плаксе. – Здесь уже темновато. Портовые огни позади, и все равно уже ничего не видно. А ужин только в восемь часов.
– В восемь? – удивился Плакса. – Да я до тех пор помру с голоду!
Нюх с Брионией отказались от столь заманчивого предложения, пожелав остаться на палубе. Грязнуля понял, что они хотят поговорить без свидетелей, и потащил своего приятеля в кают-компанию и вскоре собрал вокруг себя толпу болельщиков. Некоторые звери начали делать ставки на одного или другого, но поскольку игроки были равны по силе, исход зависел только от счастливого случая.
Бриония и Нюх, опершись о перила, смотрели на темную воду. Красота звезд их не слишком занимала: ласки редко смотрят на небо.
– Ну, и как ты думаешь, с чего следует начать? – спросила Бриония.
– Я предлагаю нанять карету и отправиться в город Кранчен, а затем, если там ничего не найдем, в восточную часть Трансильвладии…
Речь Нюха прервало появление идущего встречным курсом, великолепного, освещенного огнями парохода, на борту которого толпились люди. С палуб парохода до зверей доносились звуки оркестра и веселый смех. На носу стояли двое, юноша и девушка. Они рискованно перегнулись через ограждение, а ветер развевал их плащи и трепал волосы. Судно с людьми шло к северу, в гораздо более холодные воды.
– «Колосс», – пробормотал Нюх. – Говорят, он непотопляем. Да, так куда мы держим путь? Ах да, в Слаттленд. Кстати, на континенте люди ушли из северных краев и двинулись на юг, поближе к солнцу. Большинство населения живет в Зубчатых горах, где климат мягче.
– Потому что у них нет шерсти, – кивнув, согласилась Бриония. – Им трудно сохранять тепло.
По палубе прошли два лемминга. Бриония и Нюх пожелали им доброго вечера. Парочка остановилась, кивнула, ответив на приветствие, и завела разговор.
– Добрый вечер, – приветливо произнес первый из них. – Не удивляйтесь, что я так толст! Я певец! – Он и в самом деле был довольно упитан.
– Еще раз добрый вечер, – улыбнулась вторая. – А вот я худая, потому что этого требует моя профессия! Я танцовщица. – Она действительно была очень стройной.
Лемминги стояли, широко улыбаясь.
Нюх откашлялся:
– Вы… вы возвращаетесь домой, в свою страну?
– Верно, – подтвердил толстяк. – Мы совершали турне по вашему замечательному острову, пели и танцевали. Это было увлекательное путешествие, но мы никак не поймем, почему у вас звери выбрасывают на улицу ненужную одежду и мебель? У нас в Слаттленде это не принято.
– Эту дурную привычку мы переняли у людей, хотя никого нельзя винить за собственные поступки, – объяснила Бриония.
– А почему у вас всегда выстраиваются очереди на омнибус? – спросила худышка. – У нас никогда нет никаких очередей! Мы забавляемся тем, что выталкиваем других и сами занимаем лучшие места!
– Ну, очереди – одна из хороших привычек, которую мы переняли, – ответил Нюх. – Да еще привычку не плеваться в обществе!
– Ах, и это тоже, – по-прежнему улыбаясь, сказал толстяк. – Очень оригинальная привычка – не плеваться в обществе.
– Скажите, а куда вы поедете, оказавшись в нашей стране? – поинтересовалась худышка. – Посетите наши города? Или подниметесь в горы, к чистому воздуху? А может быть, там у вас есть друзья? Кстати, меня зовут Флоретта, а это Бумбач. Пожалуй, мы могли бы составить вам компанию для путешествия по нашей стране.
Лемминги, держа друг друга под лапку, направились к себе в каюту.
– Славная парочка, – заметил Нюх.
– Да, – искоса взглянув на друга, ответила Бриония и, помолчав, добавила: – Ты ведь подумал о том, что мы можем встретить и Свелтлану? Это ведь, в конце концов, ее родина!