Я тоже знала этот эпизод именно в таком виде, пока не начала проводить изыскания для подготовки материалов к своей книге. Оказалось, что из полного варианта этой истории следует более сложный вывод. Из четверых «соперников», приглашенных Линкольном в администрацию: Кэмерона, Бэйтса, Чейза и Сьюарда — трое работали не слишком удачно и ушли с должности раньше срока.
Кэмерона сняли с поста, на котором он пробыл меньше года, за взятки. (Как выразился один современник Кэмерона, тот не украл бы разве что раскаленную докрасна печь.)
Бэйтс все больше забрасывал работу и наконец подал в отставку. Он имел очень мало веса в администрации президента: Линкольну редко требовались советы Бэйтса, а сам он не напрашивался[175].
Чейз был убежден, что заслуживает поста президента больше, чем Линкольн, которого он считал ниже себя. Он часто спорил с Линкольном и несколько раз угрожал подать в отставку, если его требования не будут выполнены. В конце концов Линкольн поймал Чейза на слове и принял его отставку, позже сказав другу: «Я просто не мог больше этого выносить»[176].
Сьюард был частичным исключением из правила. Он продержался в администрации президента все время, пока Линкольн занимал этот пост, и стал его доверенным другом и советником. Много раз ему удавалось изменить мнение Линкольна по тому или иному важному вопросу. Однако такую позицию Сьюард занял лишь через несколько месяцев, в течение которых он подрывал авторитет Линкольна у него за спиной и пытался отхватить кусок политической власти для себя.
То, что Линкольн вообще смог работать с бывшими соперниками, — доказательство его потрясающей уверенности в себе. Возможно, с политической точки зрения то был осмысленный шаг. Но как пример преднамеренной открытости взглядам инакомыслящих эта история не очень годится. Выслушивать иное мнение не слишком полезно, если оно исходит от людей, которых вы не уважаете или с которыми у вас настолько мало общего, что они даже не видят необходимости работать с вами в одной команде.
Одна из главных причин, мешающих нам учиться у инакомыслящих, — это всегда оказывается труднее, чем мы ожидаем. Мы предполагаем, что, если оппоненты достаточно разумны и ведут спор честно, добраться до корня разногласий очень просто. Каждый из спорящих излагает свои взгляды, и если один из них способен поддержать свою позицию логикой и фактами, то другой говорит: «О да, вы правы» — и меняет свое мнение. Чего проще!
Но когда так не происходит, когда одна сторона отказывается изменить свое мнение, даже выслушав доводы, которые другая сторона считает неопровержимыми, оба спорщика отчаиваются и приходят к выводу, что оппонент, должно быть, не способен рассуждать разумно.
Нам следует понизить планку своих ожиданий. Очень сильно понизить. Даже в идеальных условиях, когда все участники дискуссии хорошо информированы, разумны и добросовестно стараются объяснить свои взгляды и понять взгляды другой стороны, родить истину в споре все равно трудно. А ведь условия практически никогда не бывают идеальными. Это происходит по трем причинам.
1. Мы неправильно понимаем взгляды друг друга
Гостя в Каире, блогер Скотт Александер разговорился в кафе с девушкой-мусульманкой. Когда она что-то сказала про сумасшедших, верующих в эволюцию, Александер признался, что он один из этих «сумасшедших».
Девушка была в шоке. Она произнесла: «Но… Ведь обезьяны не превращаются в людей. Ради всего святого, почему вы думаете, что обезьяны превращаются в людей?»[177] Александер попытался объяснить, что превращение обезьяны в человека происходит очень постепенно, на протяжении множества поколений, и порекомендовал девушке кое-какие книги, в которых этот процесс, возможно, объясняется лучше. Но было ясно, что она так и не поверила.
Если вы знакомы с теорией эволюции, вам очевидно, что девушка в кафе понимала ее неправильно. Но насколько вы уверены, что разные абсурдные идеи, которые вам приходилось отметать в прошлом, — не продукт вашего собственного непонимания? Даже верные теории поначалу могут показаться ерундой. Объяснение в течение 30 секунд чего угодно неизбежно упрощает факты, поскольку опускаются существенные уточнения и нюансы. Вам не хватает контекста, слова используются в новых, непривычных для вас смыслах и так далее.
2. Плохие аргументы служат прививкой против хороших аргументов
Наткнувшись на весомый довод, новый для нас, мы часто принимаем его за уже знакомый неубедительный. Например, в предыдущей главе я цитировала когнитивного психолога Гэри Клайна, изучающего, как люди меняют свое мнение, когда ставка очень велика, например в пожарном деле или при уходе за больными. Работы Клайна сильно помогли мне понять, как работает принятие решений в реальной жизни, и увидеть некоторые из недочетов в научных исследованиях, посвященных принятию решений.
Однако я игнорировала труды Клайна много лет после того, как впервые о нем услышала. Все потому, что он пользовался таким термином, как «сила интуиции», и я определила его в группу людей, превозносящих интуицию как некое псевдомистическое шестое чувство, которое важнее всех остальных видов наблюдений, в том числе научных. Но Клайн придерживается совершенно иного мнения. Под интуицией он просто подразумевает встроенную способность нашего мозга распознавать закономерности. Однако я встречала слишком много людей, заявляющих что-нибудь вроде: «Наплевать, что считают ученые, — интуиция подсказывает мне, что привидения существуют на самом деле», и потому, не задумавшись, определила Клайна в ту же категорию.
3. Наши убеждения взаимозависимы: когда меняется одно, приходится менять и другие
Допустим, Алиса верит, что изменение климата — серьезная проблема. Она беседует с Кевином, который с этим не согласен. Алиса могла бы показать Кевину статью, в которой говорится, что научные климатологические модели позволяют делать точные предсказания, но это вряд ли переубедит Кевина, даже если он мыслит как разведчик.
Все потому, что наши убеждения переплетены наподобие паутины. Идея Кевина «Никакого глобального потепления нет» поддерживается другими взаимосвязанными идеями об устройстве мира и о том, какие источники информации заслуживают доверия. Чтобы существенно изменить убеждение «Никакого глобального потепления нет», Кевину придется также изменить ряд связанных с этим убеждений, таких как «Источники, опровергающие теорию изменения климата, больше заслуживают доверия, чем мейнстримные средства массовой информации» и «Умные люди не идут на поводу у сговорившихся климатологов». Это возможно, но единственной статьи из источника, которому Кевин сейчас не доверяет, будет явно недостаточно. Понадобится гораздо больше фактов.
В конце предыдущей главы мы познакомились с Джошуа Харрисом, автором книги «I Kissed Dating Goodbye», который начал получать негативные отзывы читателей, утверждающих, что эта книга сломала им жизнь. Харрис начал догадываться, что его критики, возможно, в чем-то правы, в 2015 году. Именно тогда стало известно, что несколько членов его конгрегации, церкви Жизни Завета в Гейтерсберге, штат Мэриленд, виновны в развратных действиях по отношению к несовершеннолетним прихожанам. Харрис лично не участвовал в злоупотреблениях, но знал о них и отговаривал жертв обращаться в полицию.
Харрис понял, что неправильно повел себя во время этого кризиса, и вся паутина его воззрений затрещала. «Тогда я впервые начал понимать знаете что? Можно питать благие намерения и думать, что принимаешь верные решения, но результаты в жизни людей будут совершенно иные, чем ты ожидал, — сказал позже Харрис. — Это осознание в свою очередь породило мысль: „Может быть, с моей книгой в самом деле что-то не так“»[178].
На протяжении всех этих лет, когда Харрис выслушивал критику в адрес своей книги, его способность изменить мнение упиралась в тупик — неявную убежденность: «Если действуешь из благих побуждений, то не можешь причинить зло». Может быть, сознательно Харрис не стал бы отстаивать такое мнение, но оно сидело у него в подсознании. И пока оно не изменилось, даже постоянного потока жалоб на книгу было недостаточно, чтобы изменить другое убеждение, связанное с первым: «Моя книга не приносит вреда».
В каждой из этих трех глав выворачивается наизнанку наше обычное представление о том, как менять свои взгляды.
В главе 10 «Как быть неправым» мы видели: большинство людей неявно предполагает, что их карта реальности уже истинна. Если ее приходится менять, значит, где-то на пути они сплоховали. Разведчики мыслят противоположным образом. Мы все начинаем с абсолютно неправильных карт и со временем уточняем их, накапливая данные. Если вы вносите изменения в карту — вы все делаете правильно.
Глава 11 «Присмотритесь к растерянности» посвящена тому, что делать, если окружающий мир разрушает ваши теории, если люди ведут себя «иррационально», если вы не получаете ожидаемых результатов или с вами кто-то внезапно не соглашается. Не пытайтесь загладить шероховатости, которые не укладываются в вашу картину мира; потяните за них, словно это затяжки на ткани, чтобы посмотреть, какая картина откроется, когда ткань расползется.
А в этой главе мы увидели, как люди ожидают, что разногласия будет легко устранить, и бывают неприятно удивлены, когда ничего не получается. Но реальность такова, что переубедить оппонента трудно даже в идеальных условиях. Наоборот, вы должны быть приятно удивлены, когда вам это удается. Выслушивать мнения, расходящиеся с вашими, и принимать их достаточно всерьез, чтобы попытаться изменить собственные взгляды, — такое занятие требует умственных усилий, эмоциональных усилий, а главное — терпения. Вы должны быть готовы сказать себе: «Мне кажется, что он ошибается, но возможно, что я его неправильно понимаю, — нужно все проверить» или «Я по-прежнему не согласен, но, может быть, со временем я начну видеть вокруг себя