Этот груз висел на нем всю жизнь, и я теперь имел возможность не только найти виновного в смерти брата, но еще и помочь самому Суслику больше не чувствовать угрызения совести…
Моя кожа снова началась бледнеть и неприятно пузыриться. Только на этот раз я превращал себя не в демона, а в мальчишку-утопленника. Мне не надо было ничего выдумывать, Суслик сам только что продемонстрировал этот образ во всех ужасающих красках, так что моя трансформация заняла не больше пяти секунд.
Суслик еще не успел отойти от первого шока, а я уже снова медленно шел на него, шепча загробным голосом ужасные фразы. В один момент мне даже показалось, что я перегибаю палку, и моя жертва сейчас вскочит с кровати, заливаясь холодным потом, включит свет и просидит так до утра.
Но нет — похоже, Суслик был настолько скован ужасом, что даже боялся открыть глаза. И он совсем не пытался отодвинуть меня в сторону. Что-то его в этом кошмарном образе утонувшего друга настойчиво притягивало. Пугало, но одновременно с этим тянуло к себе. Может быть, он считал это платой, чем-то вроде самоэкзекуции, а может быть, подсознательно он ждал того, что я сейчас и собирался сделать…
— Мне было очень больно, — говорил я. — Ты сделал мне плохо. Плохо и больно.
— Я не хотел, я не знал, — как молитву простонал он.
— Нет, ты знал! — повысил голос я. — Знал и специально хотел посмотреть, как я буду тонуть, но… Я тебя прощаю.
Дрожащее тело Суслика резко дернулось и замерло. Его нижняя челюсть плавно поползла вниз.
— Я тебя прощаю, — снова повторил я и мгновенно сбросил с себя мертвую личину, превратившись в его маленького живого друга.
— Но… — только и сумел выдавить Суслик.
Я знал, что он будет шокирован, но чтоб настолько!
— Мне было больно, мне было обидно, было страшно. Но я тебя прощаю. Ты уже выплатил свой долг.
— Но как? Почему? — Его расширенные глаза уставились на меня с неистовой надеждой.
— Потому что ты — мой друг, — с грустью в голосе ответил я. — Я больше не могу смотреть на то, как ты мучаешься. Я прощаю тебя… И Он тебя прощает.
Я показал пальцем на небо.
Возможно, это было страшным грехом — говорить от имени Бога, но после того, что я уже натворил и того, что собирался сделать, такое прегрешение будет просто незаметным.
— Правда? — спросил Суслик, затрясшись от напряжения. Он не стал спорить или сомневаться, он ждал эту фразу всю жизнь.
— Правда, — ответил я своим тонким детским голосом и наконец улыбнулся.
Эта улыбка сломала его окончательно…
Он упал на колени, схватился за лицо и заплакал.
— Одно мне непонятно, — не стал тратить время я, — как мог ты после того, что сделал со мной, погубить еще одного ребенка?
Суслик убрал ладони и снова уставился на меня выпученными глазами.
— Как ты посмел поднять руку на Сережку?! — растолковал я, перейдя на крик.
— Это не я! Не я! Что ты! — Нижняя губа Суслика задрожала. — Я его не убивал. Ты должен был видеть…
— Оттуда не всегда и не все видно, — сжал я губы, изображая озабоченность.
— Но это не я сделал! — снова завопил Суслик.
— Докажи! — сверкнул глазами я. — Покажи мне, как это случилось. Вспомни тот момент.
— Конечно, — засуетился он. — Вот, смотри. Это не я!
Суслик начал что-то тараторить, но я его уже не слушал, полностью сосредоточившись на происходящем вокруг.
Возникшие воспоминания были удивительно четкими. Мне даже не приходилось ничего додумывать и достраивать — все было точь-в-точь, как в тот страшный день, когда мой брат зачем-то завернул на задний двор пятнадцатого дома… Удивительно, но я только сейчас задумался: а, собственно, зачем вообще Сережке понадобилось туда идти?..
Вот на тротуаре, прислонившись к дорожному знаку, стоит Даня. Руки в карманах. Курит… Вот гогочет Федьков. Вот Суслик чуть в сторонке. Валера, Димка Сидоренко… А вот идет мой Сережка…
То, что произошло дальше, пронеслось перед моими глазами, словно чудной и страшный сон…
— Эй, Даня! — угрожающе сказал Сережка, сдвинув брови. — Ты…
— Кто это? — перебил его Сидоренко.
— Брат Витька, ты что, забыл? — удивился Суслик.
— А, ну да, — постучал по макушке тот. — И чего ему надо?
— Я пришел… — часто задышал Сережка. Он весь напрягся и покраснел.
— Чё ты приперся? — снова перебили его, — Чё те надо, малец?
— Я пришел… — мой братишка набрал в легкие побольше воздуха и наконец выдал: — Я пришел сказать тебе, Даня, что ты — кретин, и я не боюсь тебя, и мой брат тебя не боится. Не подходи больше к нему… ты просто тупой… и вы все мизинца его не стоите. Вот так вот…
Сережка на мгновение прикусил нижнюю губу, а потом вдруг как-то сразу расслабился. Только взгляд остался вызывающим.
Я был просто в шоке!.. Это только что произнес мой брат? Мой маленький, трусоватый, изнеженный Сережка?!
— И?.. — только и нашел что спросить сбитый с толку такой тирадой Даня.
Остальные оторопели — замерли с открытыми ртами, как восковые фигуры.
— Что и?.. — переспросил Сережка.
— Ты закончил, или еще что-то сказать хочешь? — встрепенулся ошалевший поначалу Данилов.
— Я закончил, — немного наклонил голову мой брат.
Суслик присвистнул.
— Борзый мальчик, — констатировал Даня, неожиданно улыбнувшись. — А ты в курсе, что за такие слова люди потом зубами плюются?
— Конечно, — явно ожидая подобного вопроса, ответил Сережка.
— Он того, что ль? — Спросил Сидоренко у Дани, покрутив пальцем у виска. — Пацан, ты трехнулся или как?
— М-да, учудил ты конечно, Серега, — усмехнулся Данилов. — Если б не твой брат, я бы и впрямь тебе по рылу врезал пару разков для профилактики.
— Причем тут Витя? — серьезно спросил Сережка. — Ты что, боишься его?
Вся троица рассмеялась.
— Я похож на человека, который может кого-то бояться? — спросил Даня, подмигнув. — Просто твой брат мне друг хороший, сечешь фишку?
Я замотал головой и часто заморгал, не веря собственным глазам и ушам. Как же это, Даня до сих пор считает меня своим другом?.. Но не его ли воспоминания насквозь пропитаны ненавистью ко мне?.. Что-то я уже совсем запутался! Зачем Сережка пришел сюда? Что это за наезд на Данилова? Какой еще друг?.. Это у Суслика глюки или я с ума сходить начал?..
— И ты не будешь меня бить? — растерянно спросил мой брат.
— А ты этого хочешь? — улыбнулся Данилов.
— Ну… — замялся Сережка. — Нет, конечно… но, вообще-то я думал, что… вы мне морду набьете.
— Чё он ваще хочет, я так и не понял?! — вмешался Сидоренко.
— Да и я тоже не особо, — засмеялся Даня.
— Ничего я не хочу, — пожал плечами Сережка, опустив глаза и снова немного порозовев. — Я просто… просто пришел доказать самому себе, что я… что я не трус.
Доказать, что он не трус?!!!.. Господи! Да как же это?! Кому доказать?! Для чего?! Сережка!
— Во дерзкий парнишка, — сощурился Даня. — Специально пришел, чтобы по репе получить… Видали?
— По репе — это к Спице, — предложил Суслик, засмеявшись. — Он бы точно за такие слова тебе по шее накатал. Вон он, в гаражах… Хочешь, провожу?
— Пойдем, — согласился мой брат.
Куда пойдем, Сережка?!.. Как же ты не понимаешь, что это просто маски, что это не люди, а волки, что сейчас они смеются, а через минуту могут начать рвать глотки!
Мне вдруг вспомнился последний наш разговор с братом. Не «привет-пока», а именно боле менее серьезный диалог из нескольких предложений… Странно, почему-то все это время я возвращался к старым воспоминаниям, но совсем забыл про этот разговор.
Я как раз пришел домой после перебранки с Даней и сидел на кухне пил чай.
— Привет, — подошел ко мне Сережка. — Пойдем сегодня в футбик?
— Да ну его, — отмахнулся я.
— Ну-у… Почему?
— Да настроение ни к черту!
— Из-за чего?
— На Данилова наткнулся, пока домой шел… Слово за слово… Не знаю… Паршиво как-то на душе.
— Да он козел, — смешно сдвинул брови Сережка. — Не обращай ты на него внимания.
— Я и не обращаю, в общем-то, а они все что-то от меня хотят.
Сережка забрался на табуретку коленками и начал раскачиваться.
— Я бы на твоем месте вообще уже давно пришел бы к ним и послал куда подальше. Чего им надо-то? Надоели уже.
— Ой, только вот этого не надо, ладно? — отмахнулся я. — Ты бы на моем меееесте… Ты бы то, ты бы сё… Сиди уж, герой.
Мой братишка рассмеялся…
…И все?! Из-за такой ерунды! Да как же это?..
Мне вдруг сделалось дурно, перед глазами поплыло. Я почувствовал, как мысли Суслика уплывают от меня, и только в последний момент сумел удержаться и не потерять сознание.
Вот оно как вышло!.. Я всю жизнь считал Сережку изнеженной натурой, трусишкой, а в нем, оказывается, отваги было в сто раз больше, чем во мне самом. Для меня ерунда, а для него важнее важного, и я не смог различить эту его скрытую черту характера. Не сумел! Не придавал значения! Не распознал! Не обратил внимания!.. Убил его!
Это я во всем виноват!
Господи, никогда себе этого не прощу, никогда в жизни! Да и как теперь вообще жить?!..
…Спицын уткнулся в капот и ковырялся в движке старенького форда.
— Эй, Спица! — усмехнулся Суслик. — Работа для тебя есть. Вылазь давай.
— А? — обернулся тот, с некоторым удивлением посмотрев на Сережку.
— Вот, клиента тебе привел. По морде очень хочет… Говорит, что мы все — кретины и имел он нас, как козлов!
— Я такого не говорил, — засмущался мой братишка. — Чего ты врешь? Я только про кретинов.
— Типа борзый? — с неумелой наигранностью оскалился Спица, взяв Сережку за шкирку. — А что, если я тебе сейчас язык вырву и в задницу засуну?
Для пущей острастки он замахнулся гаечным ключом, а потом совсем легонько ткнул другой рукой Сережке в поддых и загоготал.
— Ты чё творишь, сука?! — Суслик неожиданно схватил его за плечо и резким движением развернул к себе.
— Проблемы? — Улыбка с лица Спицы мгновенно испарилась.