Вы должны примириться с собой и со своим местом в этой жизни – чего многие делать не желают. В прошлом веке мы увеличили среднюю продолжительность жизни. Многие, похоже, поверили, что это означает увеличение периода жизни, когда они могут наслаждаться всем тем, чем наслаждались в юности. Но сомневаюсь, понимают ли они, что мы также увеличили тот период жизни, когда мы можем учиться мыслить, чувствовать и на собственном опыте постигать огромность и великолепие жизни.
Мир – театр;
В нем женщины, мужчины, все – актеры;
У каждого есть вход и выход свой,
И человек один и тот же роли
Различные играет в пьесе, где
Семь действий есть…
Последний акт, кончающий собой
Столь полную и сложную исторью,
Есть новое младенчество – пора
Беззубая, безглазая, без вкуса,
Без памяти малейшей, без всего.
Если, в конце концов, люди не всегда способны придать смысл истории, то они всегда могут поступать так, чтобы придать смысл собственной жизни.
Когда Дух призывает нас своим стуком, мы следуем за ним или гибнем.
Нашу жизнь можно также рассматривать как эпизод, бесполезным образом нарушающий душевный покой Ничто. Во всяком случае, даже и тот, кому сносно жилось, чем дольше он живет, тем искреннее убеждается, что жизнь в целом не более как разочарование, а скорее – обман.
Моя жизнь – это нерешительность перед рождением.
Жизнь есть бесконечное обучение причинам и следствиям.
Прав был тот, кто сравнил нашу жизнь со сном… Мы спим наяву и бодрствуем во сне.
Жизнь – это постоянный процесс принятия решений относительно того, что нам делать дальше.
Жизнь – это просто одно свинство за другим.
Неправда, что жизнь есть одно свинство за другим – это одно и то же свинство снова и снова.
В догме, что «жизнь – это просто одно свинство за другим», присутствует некий род интеллектуального провинциализма. Дела человеческие не становятся понятными, пока не видны во всей своей полноте.
Наша жизнь есть то, что мы думаем о ней.
Жизнь напоминает слишком долгий спектакль, на котором сидишь, изводясь смутными воспоминаниями о ранее прочитанных театральных обозрениях.
Главный смысл жизни заключается в ее осознании и способности ее анализировать, а не просто в выживании.
Мы, служа какой-то неведомой Силе, шагаем в неком строгом строю, не властные по собственному желанию ни наслаждаться, ни выйти из строя.
Нам, из ничтожества вызванным
творчества словом тревожным,
Жизнь для волненья дана:
жизнь и волненье – одно.
Символ жизни – не поэт, что творит слова,
И не воин с твердым сердцем,
не работник, ведущий плуг, —
С иронической усмешкой царь-ребенок
на шкуре льва,
Забывающий игрушки между белых
усталых рук.
Жизнь – долгий урок смирения.
Быть – значит мыслить и быть мыслимым. Жить – значит продолжать мыслить и не забывать.
Никакой человек в мире не родится готовым, то есть вполне сформировавшимся, но всякая его жизнь есть не что иное, как беспрерывно движущееся развитие, беспрестанное формирование.
Жить – значит изменяться, изменяться – значит развиваться, а развиваться – значит бесконечно продолжать творить самого себя.
Тот, кто поймет, что смысл человеческой жизни заключается в беспокойстве и тревоге, уже перестанет быть обывателем.
Люди расплачиваются за свои поступки и еще больше за то, чем они позволили себе стать, и расплачиваются очень просто – жизнями, которые они ведут.
Жить – это бороться, бороться – это жить.
Любая жизнь, какой бы продолжительной и сложной она ни была, определяется одним моментом – тем моментом, когда человек узнаёт, раз и навсегда, кто он есть.
Безысходная скука – вот сердцевина жизни.
Я рассматриваю жизнь только как средство испытать силу души.
Напряжение между «да» и «нет», между «я могу» и «я не могу», заставляет нас ощутить, что, в столь многих случаях, жизнь человеческая есть бесконечный спор с самой собой.
Радуйся жизни, потому что она дает тебе возможность любить, трудиться, играть и смотреть на эти звезды.
Давайте повысим уровень, до которого может подняться мудрый и честный человек, а остальное – в руках Божьих.
Воображение и вымысел составляют более трех четвертей нашей реальной жизни.
Наши жизни принадлежат не нам, а тем, кто в нас нуждается.
Лучшая часть жизни праведного человека – это его небольшие, безымянные и всеми позабытые поступки, вызванные любовью и добротой.
Скитальцы —
Мы живем для трепета тоски…
Разве искусство, музыка, вереница слов не есть сама жизнь, общепризнанный голос жизни?
Разве не момент глубочайшего сомнения порождает новые определенности? Возможно, безнадежность и есть та самая почва, которая питает человеческую надежду; возможно, никто никогда не способен найти смысл жизни, не осознав на собственном опыте ее абсурдности.
В молчании душа находит путь в более ясном свете, и все уклончивое и обманчивое обращается в кристальную ясность. Наша жизнь – это долгий и трудный поиск Истины.
Жизнь – это искусство рисовать без ластика.
Если мы не уверены, значит, мы живы.
Посвятив себя с ранних лет изучению природы, с восторженным волнением ощущая девственную красоту страны, защищенной горами и укрытой древними лесами, в своих путешествиях я испытал радости, которые с лихвой перекрыли лишения, неизбежные при полной напряженного труда и нередко тревожной жизни.