ѣ концовъ была ею проиграна. Но нужно отдать справедливость, что побѣда надъ Германiей была достигнута напряженнѣйшими усилiями почти всего мiра и притомъ съ большимъ трудомъ. Не смотря на конечное пораженiе Германiи, утвержденiя стараго Мольтке остаются вѣрными. Въ этомъ можно убѣдиться, изучая любую нѣмецкую операцiю минувшей войны. Въ особенности рельефно выступаетъ значенiе школы фельдмаршала Мольтке въ операцiи 8-ой германской армiи противъ армiи генерала Самсонова.
Для подробнаго ознакомленiя съ этой операцiей мы отсылаемъ къ нашей книгѣ "Изъ исторiи кампанiи 1914 г. на русскомъ фронтѣ; начало войны и первыя операцiи въ Восточной Пруссiи". Ни Гинденбургъ, ни тѣмъ болѣе Людендорфъ не одарены генiальностью; работа воспитаннаго въ единой доктринѣ команднаго состава восполняетъ это. Идея операцiи рождена коллективно, на разныхъ точкахъ театра военныхъ дѣйствiй. 8-го августа (стараго стиля) генералъ Шольцъ, командиръ XX-го германскаго корпуса, находившагося непосредственно на путяхъ наступленiя армiи генерала Самсонова, посылаетъ телеграмму командующему 8-ой германской армiей генералу Притвицу съ предложенiемъ сосредоточить свой корпусъ въ раiонѣ Гильгенбурга для удара въ лѣвый флангъ Самсоновской армiи въ случаѣ, если она пойдетъ на Алленштейнъ. Генералъ Притвицъ хотя и рѣшившiй подъ впечатленiемъ неудачи корпуса Макензена подъ Гумбиненомъ отойти къ Вислѣ, немедленно соглашается на это, причемъ осуществленiе предложенiя Шольца благопрiятствуетъ уже рѣшенная наканунѣ Притвицомъ перевозка I-го германскаго корпуса къ правому флангу Шольца, а также направленiе 3-ей резервной дивизiи къ Алленштейну. 8-го же августа изъ Кобленца начальникъ штаба Кейзера указываетъ Притвицу на ту же идею, настаивая при этомъ на притягиванiи къ группѣ Шольца еще двухъ корпусовъ XVII и I-го резервного. Въ тотъ же день, 8-го августа, повидимому, смущенный моральной подавленностью Притвица генералъ Мольтке запрашиваетъ мнѣнiе командира I-го германскаго корпуса генерала Франсуа, слѣдующаго въ это время въ поѣздѣ по желѣзнодорожной линiи Истенбургъ — Кенигсбергъ. Франсуа ничего не знаетъ о предложенiи Шольца; тѣмъ не менѣе онъ въ своемъ отвѣтѣ настаиваетъ на приближенiи станцiй высадокъ I-го корпуса къ правому флангу XX-го корпуса и высказываемъ мысли совершенно отвѣчающiя пожеланiямъ генерала Шольца. Когда Гинденбургъ и Людендорфъ прiѣзжаютъ въ Марiенбургъ, гдѣ первый вступаетъ въ командованiе 8-ой армiей на мѣсто отрѣшеннаго Притвица, имъ остается лишь продолжать уже принятое рѣшенiе.
То же поразительное единство взглядовъ команднаго состава мы обнаружимъ, если проанализируемъ управленiе 8-ой армiи во время самого сраженiя. Три раза распоряженiя штаба 8-ой армiи облегчаютъ выходъ центральныхъ корпусовъ армiи Самсонова изъ мешка, въ который они залѣзли, но окруженiе ихъ все-таки состоялось, такъ какъ на двухъ противоположныхъ флангахъ генералъ Франсуа (I-й корпусъ) и генералъ Макензенъ (XVII корпусъ), находились блтже къ мѣстамъ рѣшительныхъ дѣйствiй, по собственному почину измѣняютъ поставленныя имъ свыше оперативныя задачи; оба они рѣшаютъ задачу совершенно тождественно въ духѣ доктрины своего непосредственнаго учителя бывшаго начальника Генеральнаго Штаба генерала Шлифена[1], проводившаго въ германской армiи идею сраженiя съ наиболѣе рѣшительнымъ результатомъ, а именно съ производствомъ двойного охвата противника (Канны). Не будетъ парадоксомъ утверждать, что побѣда надъ армiей Самсонова одержана: стратегически фельдмаршаломъ Мольтке, тактически — фельдмаршаломъ Шлифеномъ.
Итакъ, военная доктрина есть комбинацiя прiемовъ боевыхъ дѣйствiй, которая устанавливается верховнымъ руководствомъ вооруженной силы не для войны вообще, а для опредѣленной войны.
Если представить себѣ эту мысль графически, то ее можно было бы изобразить такъ: въ обширномъ кругѣ, заключающемъ въ себѣ всѣ безчисленные методы, указываемые военной наукой, верховное руководство проводитъ внутреннiй кругъ, ограничивающiй въ себѣ методы, которые, по его мнѣнiю, являются наиболѣе отвѣчающими ожидаемой обстановкѣ. Само собой разумѣется, что остальные методы не исключаются, но предпочтенiе отдаваемое нѣкоторымъ изъ нихъ, облегчаетъ подготовку ворруженной силы, сводя предъявляемыя къ ней требованiя съ пути очень широкихъ абстракцiй на путь болѣе опредѣленныхъ требованiй. Изъ заоблачныхъ высей философскаго отвлеченiя научные выводы низводятся на землю съ неизбѣжными ея грѣхами и тренiями. Отвѣтственность, которую беретъ на себя въ этомъ случаѣ верховное руководство, очень велика. Если оно ошибется, то заложитъ начало пораженiй, а не побѣдъ. Человѣческая слабость заставляетъ иногда вождей уклоняться отъ отвѣтственнаго творчества, стремясь переложить эту отвѣтственность на подчиненныхъ. Благодаря этому, сохраняется возможность формальнаго оправданiя передъ современниками ссылкой на то, что подчиненные не согласовали свои дѣйствiя съ обстановкой. Эта формула всеобъемлюща, а потому и является излюбленной. Но исторiя не вынесетъ оправданiя подобнымъ вождямъ, ибо только высшее руководство военной силой можетъ предвидѣть тѣ данныя, которыя обуславливаютъ тотъ или другой характеръ ожидаемой въ ближайшемъ будущемъ войны.
Въ прежнiя эпохи созидать и проводить въ жизнь свою доктрину могъ единолично полководецъ. Уставы представляли собой лишь предписанiя узко формальнаго характера (строи, перестроенiя и т. д.). Но по мѣрѣ усложненiя веденiя войны, даже такъ называемые строевые уставы теряютъ свой исключительно формальный характеръ. Стоитъ только посмотреть хотя бы современные германскiе и французскiе уставы родовъ войскъ. Части ихъ, касающiяся боевыхъ дѣйствiй, приняли характеръ учебниковъ тактики. Такимъ образомъ, устанавливаемая доктрина уже въ строевыхъ уставахъ находитъ свое яркое отраженiе. Въ современную эпоху уже невозможенъ случай, имѣвшiй мѣсто въ Наполеоновскую эпоху, когда французская императорская армiя, ведшая свои бои на началахъ глубокой тактики, до конца своего существованiи въ 1815 г. имѣла въ своемъ распоряженiи уставъ 1791 года, построенный всецѣло на принципахъ линейной тактики. Подобное ненормальное положенiе вещей было и тогда терпимо лишь потому, что армiя Наполеона почти все время находилась на войнѣ, и войска усвоили доктрину своего полководца чисто практически, на боевомъ опытѣ.
Насколько выше Наполеона былъ въ этомъ отношенiи нашъ Суворовъ со своей "наукой побѣждать". Съ дальнѣйшимъ теченiемъ исторiи жизнь ярко подтаердила это. Мольтке подготовляет прусскую армiю къ побѣдамъ 1866 и 1870 — 71 г.г., несмотря на то, что эта армiя пребываетъ 50 лѣтъ въ мирѣ. Для настоящей эпохи методы Суворова и Мольтке и являются единственными соотвѣтствующими. Эти методы въ отличiе отъ прежнихъ методовъ, узко практическихъ, могутъ быть названы научными.
Значенiе военной науки для созданiя доктрины стало въ настоящую эпоху еще болѣе значительнымъ. Съ усложненiемъ матерiальной части чрезвычайно усложнились методы боевыхъ дѣйствiй и увеличилось число комбинацiй, между которыми приходится выбирать созидателю доктрины. Быстрота же совершенствованiя матерiальной части приводитъ къ тому, что опытъ минувшей войны быстро старѣетъ и только наука может предвидѣть дальнѣйшую эволюцiю военнаго искусства.
Сложность и измѣнчивость современной военной доктрины вноситъ большое затрудненiе въ дѣло обученiя войскъ. При современной системѣ кадровой армiи въ мирное время подъ знаменами обучаются миллiоны перемѣннаго состава, образующаго, послѣ краткаго срока своей дѣйствительной службы запасъ обученныхъ бойцовъ. Переучивать этотъ запасъ при объявленiи мобилизацiи представляетъ большiя трудности. Использованiе при мобилизацiи перволинейными войсками младшихъ сроковъ службы вноситъ нѣкоторое облегченiе въ рѣшенiе труднаго вопроса боевой подготовки армiи. Но кромѣ этого созидатели вооруженной силы должны учесть также сложность и измѣнчивость современныхъ военныхъ доктринъ при составленiи уставовъ: матерiалъ, подлежащiй изложенiю въ уставахъ, распредѣляется не только по спецiальностямъ (уставы родовъ войскъ, службъ и т. п.), но и по степени подверженности его измѣненiямъ. Практически это осуществляется слѣдующимъ образомъ.
Уставы родовъ войскъ (такъ называемые строевые уставы) должны заключать въ себѣ только тѣ элементарныя данныя, которые обуславливаются находящимся въ данную минуту у армiи вооруженiемъ. При этомъ эти уставы должны подраздѣляться на двѣ части: собственно уставъ со всѣми формальными наименѣе измѣняемыми данными и наставленiе для боевыхъ дѣйствiй въ рамкахъ не выше полка. Эта вторая часть можетъ подвергаться болѣе частымъ измѣненiямъ, но всетаки, въ виду того, что рамки ея ограничены разсмотренiемъ дѣйствiй малыхъ войсковыхъ единицъ, она будетъ болѣе устойчивой, нежели уставныя указанiя, касающiяся болѣе крупныхъ единицъ. По этому пути мы уже шли до войны, но мы считаемъ, что эта идея должна быть проведена гораздо рѣзче и полнѣе; въ строевые уставы должны быть перенесены и элементарныя формулы такъ называемой полевой службы войскъ, а именно: развѣдка, охраненiе, походныя движенiя, расположенiе на отдыхъ, а также вопросы управленiя въ рамкахъ полка.
Руководящiя указанiя для дѣйствiя войсковыхъ единицъ высшихъ, нежели полкъ, мы предлагаемъ распредѣлить на двѣ группы наставленiй или инструкцiй:
1. "Наставленiя для совмѣстныхъ боевыхъ дѣйствiй различныхъ родовъ войскъ" въ рамкахъ бригады, дивизiи и корпуса, а также всѣ инструкцiи, касающiяся работы различныхъ службъ связи, снабженiя и тыла, обезпечивающихъ успѣхъ боевыхъ дѣйствiй вышеуказанныхъ боевыхъ соединенiй.
2. "Наставленiе для вожденiя высшихъ соединенiй", посвященное методамъ оперативнаго руководства корпусомъ, армiей и группой армiй, а также "Положенiе о полевомъ управленiи войскъ" и сопряженныя съ нимъ другiя "положенiя".
При такомъ распредѣленiи инструктивнаго матерiала доктрины получается возможность саму редакцiю изложенiя уставовъ и наставленiй приспособить къ степени подготовленности того круга начальниковъ, къ которымъ каждый изъ этихъ уставовъ обращается. Всл