«Релакса». Да и в целом придется быть паинькой — идеальной бывшей женой и, возможно, даже свести Стиви с какой-нибудь симпатичной мамашей в разводе. Эта мысль ввергла меня в еще большее уныние, воображение рисовало чудовищные картинки счастливой идиллии Стиви и симпатичной мамаши. Они держатся за руки и едят одно мороженное на двоих в идиотских футболках с надписью: «Молодожены».
Встала с кровати, посмотрела на Рика, все еще находящегося в спящем режиме. Семьдесят килограммов синтетической плоти с компьютером вместо сердца. Идеальный мужчина, которого не существует. Ребенок сотни матерей и отцов, слившихся в миллионах строчек кода. Потрахаться, что ли, напоследок? Я надела на Рика свои солнечные очки. Так он выглядит гораздо лучше. Почти что идеально. И не скажешь, что там, за этой тонкой кожей, вместо костей — сталь, а вместо крови — масло. Интересно, когда они создадут настоящего робота? Такого, который переплюнет каждого из нас? Всех нас вместе?
Я закашляла. В комнате стояла дымка. Очень едкая и неприятная. А потом я услышала крик Джоан. Я подскочила к двери и открыла ее настежь. Дверь Джоан тоже была открыта, а за ней, в глубине квартиры, полыхало пламя. Джоан валялась в проходе в кружевных трусах белого цвета, руки закинуты на голову, подбородок смотрит в потолок, силиконовые шарики вместо груди разбежались в разные стороны, открывая костлявую грудную клетку, а из-под трусиков на лобке торчала надпись — «$X Addict». Я схватила Джоан за лодыжки и поволокла к выходу. Дым становился все чернее. И у меня закружилась голова. Груди Джоан болтались, как металлические шарики в игрушке-лабиринте — у меня уже целый ящик таких из «Макдональдса», — вправо, влево, вниз, вверх. Никак не встанут на место. Интересно, а тот красавчик все еще внутри?! Огонь медленно полз из квартиры, пожирая все на своем пути: дешевенькую репродукцию «Моны Лизы» и оригинальный офорт Гойи, изображавший какую-то ведьминскую оргию. Джоан очень гордилась этой вещицей и постоянно рассказывала историю ее приобретения. Начиналась она с неудивительного: «Познакомилась, значит, я с одним ирландцем в баре… Горячий был парень».
— Если бы не я — горячей была бы ты, Джоан, в самом прямом значении этого слова. — Я произнесла это вслух и с размаху дала ей по щеке. Я не представляла возможным спустить ее вниз на себе. В вертикальном положении она казалось мне куда более худой, фунтов сто, не больше, но судя по тому, с каким трудом я выволокла ее из квартиры, весила она все двести. Я размахнулась и еще раз треснула ее по лицу. Но она все не приходила в себя. И только в этот момент до меня дошло, что мы горим. В смысле горим по-настоящему. Горим так, что можно сгореть навсегда.
«Смерть — это всего лишь потеря информации», — пронеслось у меня в голове. Кто-то из великих говорил. Возможно, Морфеус из «Матрицы». Ни я, ни Джоан не обладали какой-то важной информацией, да и сами не представляли собой никакой такой особой ценности, но мне все равно хотелось продолжать загрязнять и захламлять нашу планету собой и информацией о себе. Думаю, Джоан тоже была бы не против прожить еще пару десятков порноактерских лет.
Я бросилась в свою квартиру за телефоном. Но какой-то хороший (а может, и не очень, иначе почему он еще не тут?!) человек уже вызвал спасателей — за окном взвыли сирены, а это значит, что все обойдется. Если, конечно, Джоан не успела наглоталась смертельной дозы угарного газа. Я окинула взглядом свою квартиру, высматривая что-нибудь ценное. Что-нибудь, что стоит прихватить с собой на всякий случай. Мало ли. Но там нечего было спасать. Я коммунист похлеще Ленина — не нажила ничего своего. Только мешок тряпок и куча кредитной техники. Пусть горит. Не зря же я платила за страховку. Во мне никогда не было вот этой хозяйственной жилки и желания как-то красиво обставить свою жизнь. Все это мне казалось мышиной возней и пустой тратой времени. Я схватила свой телефон и вдруг встала как вкопанная. Рик. Совсем забыла о Рике. О старом добром дядюшке Ри. Вот это везение. Так обычно не бывает. По крайней мере со мной. Я уж точно не из тех счастливых придурков, которые кичатся тем, что они везунчики. Скорее наоборот, я всегда кичилась тем, что я неудачница. Драма, знаете ли, тоже производит неплохое впечатление. Тем более если строить из себя циничное и беспринципное говно, есть шанс, что кто-то подумает, что ты на самом деле таковым не являешься.
Рик лежал на кровати в моих солнечных очках и понятия не имел, какой чудовищный и гениальный план родился в моей голове. На самом деле, это хорошо, что я не закачала базовую программу в Рика. Иначе вряд ли бы смогла смотреть на него вот так, как на игрушку, секс-машину, источник моих проблем. Эти настройки эмпатии делают их чертовски похожими на людей. И несмотря на то что ты осознаешь, что это всего лишь цифры, вшитые в куклу, очень сложно не относиться к ним по человечески, а смотреть, как они умирают, наверное, и вовсе невыносимо. Мой же Рик только и умеет, что мычать и трахаться, а потому мало чем отличается от обычного вибратора.
Я сняла с Рика очки и засунула их в карман, стащила его с кровати и поволокла к квартире Джоан. Языки пламени уже выскакивали в общий холл, а пожарные разворачивали свою операцию. Я подошла к пылающему коридору Джоан настолько близко, насколько это было возможно, и, собрав всю свою силу, швырнула Рика в огонь. А потом стояла и смотрела, как пламя расползается по его телу, и думала о том, как ловко все удалось провернуть.
На следующее утро я уже смогла вернуться домой. Пожар потушили быстро, Джоан откачали и даже спасли красавчика. Как выяснилось, когда начался пожар, он спрятался на балконе и, если верить соседке с первого этажа, даже успел склеить хорошенькую мамочку, вышедшую покурить этажом выше. Не спасли только Рика. Бедного малыша Ри. Я, конечно, знаю, что мертвый Рик лучше неконтролируемого Рика и «Дендра Роботс» не запарится с тем, что он «погиб, спасая людей». Возможно, даже использует это для какой-нибудь рекламной кампании. Но все равно немного беспокоилась. А потому решила снять стресс бутылочкой темного «Гиннеса». Через пару часов Стиви должен привезти детей. Надеюсь, он не сильно взбеситься, когда узнает что я пожертвовала Риком, спасая «старую потаскуху Джоан». Да, он всегда ее недолюбливал.
Я включила телик — на экране тощие цапли с куриными мозгами пытаются вырваться в мир большой моды и сорвать приличный денежный куш. Их шестнадцать, а до финала дойдет одна. Болею за самую, на мой взгляд, страшненькую. У нее нет верхнего переднего зуба, а все лицо изуродовано акне. Она говорит, что потратит выигрыш на тюнинг, а еще купит маме «Форд». Надеюсь, не «Таурус». Я вытянула ноги и впервые за долгое время почувствовала себя спокойно. Обожаю шоу на вылет, всегда испытываю удовольствие, когда рушатся чужие мечты.
Долбаный телефон. Опять заорал ультразвуком, который мне поставил на звонок младший. Незнакомый номер. Под ложечкой вновь засосало. А вдруг?.. Я не понимала, что именно вдруг, но от этого было не легче. Не хочу поднимать, но поднимаю. Если тебе светит пиздец — лучше знать об этом заранее.
— Добрый день. Я — Кэти из «Дендра Роботс».
Меня как ошпарило. Твою ж мать! Неужели они все узнали?! Где-то внутри себя я понимала, что они не могли. Только если не провели какую-нибудь диагностику голоса, чтобы выявить моменты, где я лгала. С другой стороны, зачем им это делать? Это мой параноидальный бред. Но этот дружелюбный голос. Обычно им сообщают какие-нибудь ужасные новости.
— Да?
— Мы очень сожалеем, но партия роботов широкого назначения Рик Морти S893457 Limited Edition отзывается для дальнейшей утилизации ввиду несовместимого с жизнедеятельностью робота брака.
— Вы забираете Рика, чтобы уничтожить его?
— Ну, можно сказать и так.
— А о каком браке идет речь?
— Функциональном.
— Угу.
— Упакуйте, пожалуйста, Рика и будьте готовы сдать его утилизационному менеджеру. Он позвонит вам за два часа до приезда.
— А выпавшие глаза — это тоже брак?
— Самый распространенный в этой партии. Чуть реже встречалось нарушение голосовых функций.
— Просто охренительно.
— Я понимаю, что вы уже успели привязаться к Рику. Но, постарайтесь, пожалуйста, быть сдержаннее в своих эмоциях, иначе я буду вынуждена заминусовать вас. Мы поставили вас в очередь, и в ближайшее время вы получите заменную модель.
— А если мой Рик сгорел?
— Прошу прощения?
— Ну, у нас был пожар, и Рик сгорел. Я получу заменную модель в этом случае?
— Секундочку.
Я таращилась в экран и пыталась осознать, как же глупо все выйдет, если я не получу ничего. В телевизоре девочка с акне рыдала в кровать, потому что-то какой-то крутой визажист отказался делать ей лицо, порекомендовав в грубой форме сперва вылечить его. «Но у меня нет денег на обследования, — сокрушалась она, — и на хорошую косметику».
Но у нас нет возможности дать вам нового Рика, потому что вы долбаная поджигательница роботов.
— Алло? Вы меня слышите?
— Да. Что вы говорите?
— Если сохранился уникальный серийный номер, то мы будем рады произвести замену.
— У меня осталась коробка, сейчас посмотрю.
— Нет. Его нет на коробке.
— И где же он?
— На Рике. Где именно — не могу сказать. Каждый Рик уникален.
Вообще-то нет. Но разве этой дуре что-то докажешь?!
— Вы имеете в виду — где-то у него на теле?
— Да, именно.
— Я же сказала, что он сгорел.
— Полностью? И ничего не осталось?
— Нет.
— В таком случае мы не сможем вам помочь, мне очень жаль.
— И что мне теперь делать?
— Свяжитесь со страховой, возможно, вы о чем-нибудь договоритесь.
Моя мама всегда меня учила, если не можешь придумать гениальное решение — не делай ничего. Все разрешится само собой. И это «само собой» будет куда лучше твоего альтернативного и неидеального плана. Мама не была дурой. Многие даже считали ее умницей. Она провернула три брака, первые два без детей, зато с хорошими вливаниями в капитал. За отца она выходила уже с твердым намерением нарожать детишек и вместе состариться. Состарились они и вправду вместе, а вот из детей получилась только я. Возможно, посмотрев на меня, они решили — да ну его на фиг.