Немного потоптавшись, я двинулся дальше, сверяясь с картой и успокаивая совесть мыслью, что собакой займусь попозже. Тем более, что найти ее, двигаясь по ложбинке в мостовой, не составит большого труда. Где-то она должна закончиться.
Сейчас меня больше волновала перспектива топать по лестнице на технический этаж Башни, так как по протоколу питание базы должно было быть обесточено в момент консервации. Какой механизм приводил в движение собаку, я понятия не имел, но для успокоения списал на глюк техники и чью-то шутку еще до отъезда. Мало ли что взбредет в голову подвыпившей солдатне.
Размышляя на ходу, я сверялся с картой, которая вела меня по заброшенному лабиринту. Осмотр продолжался.
На элеваторном терминале неожиданно выяснилось, что лифты работают — консоль управления приветливо подмигивала разноцветными огоньками, что означало: «Внутреннее энергоснабжение включено». И что интересно, на кнопках не наблюдалось положенной временем пыли. Осмотрев панель, я вызвал органайзер, занося первую пометку о возможной халатности. Тут о спешке и забывчивости и речи не шло. Такие несоблюдения протокола эксплуатации были серьезной причиной для административного взыскания. По возвращении нужно будет запросить весь список обслуживающего персонала и выявить ответственного. Ситуация с «заблудившимися» сигналами вроде бы стала проясняться. Перебои питания, коротнуло что, вот компьютер и сглючил.
Тем не менее, чем дальше я углублялся в недра Форта, тем страннее и страннее становилась ситуация.
Я вызвал лифт, чтобы подняться на технический уровень Башни, отгоняя неприятное чувство, что за мной наблюдают. В стандартное оснащение любого объекта такого назначения входили камеры внутреннего и наружного слежения, как видимые, так и замаскированные. Я пока не встретил ни одной — да и не думал о них, будучи уверенным, что Форт обесточен, но консоль элеватора наглядно говорила обратное. Поэтому ощущение, что на меня смотрят, с каждой минутой становилось все сильнее. Или нервы вместе с задом окончательно размякли на рутинной работе, или я просто давно не выбирался в «поле».
Лифт полз ко мне, об этом сигнализировали меняющиеся цифры на электронном табло. Я ждал. Неторопливый механизм уже почти спустился, когда мое внимание привлекло очередное движение. Проигнорировав распахнувшиеся двери приплывшей сверху кабины, я спустился по лестнице назад на улицу и остановился напротив запыленного стеклянного фасада одного из баров. Внутри горел тусклый свет и что-то двигалось. Подутихшее чувство неуюта снова вернулось, но, несмотря на это, я толкнул двустворчатую дверь и вошел внутрь, замерев на пороге.
В полутемном помещении бара находились… Нет, не люди. Странные, непонятные существа, рассаженные за столиками и у стойки, больше походили на манекены. Гротескные человеческие фигуры, собранные из чего попало наподобие собаки, встреченной мной снаружи. Приспособленные под туловища и головы ведра, несколько подсдувшихся мячей, какие-то детали неизвестных механизмов были разрисованы чьей-то неуверенной рукой. Кривые улыбки и глаза придавали дергано шевелившимся фигурам жуткий вид.
Шуршание, скрипы, позвякивания… Из полутьмы доносились звуки зажевывавшего мелодию музыкальника. Нечто, изображавшее бармена за стойкой, зацикленно поднимало и опускало «руку» из мятых грабель в подобии приветствия.
Я попятился, навалившись спиной на дверь, и бросился к ожидавшему меня лифту. Только нажав нужную кнопку и подождав, когда кабина поползет наверх, я перевел дух. Какого черта здесь происходит!? Может, ребята на станции просто решили надо мной подшутить? Если так, дурацкий прикол получается…
Пытаясь найти разумное объяснение увиденному, я не заметил, как лифт остановился, и двери плавно разъехались.
— Наконец-то!!!
Шагнув из кабины, я чуть не налетел на молодую девушку, явно поджидавшую меня снаружи. Худенькая, в потертом мешковатом рабочем комбинезоне, расстегнутом до пояса и обнажавшим на острой груди белую футболку с каким-то выцветшим мультяшным героем. С милым, хоть и бледным лицом, на котором пылали надеждой усталые глаза, и вьющимися волосами, собранными на затылке в хвост.
— Вы!.. Это вы!.. Вы здесь! Ура! Наконец-то! Я уже не думала! Они дошли! Вы получили их! Они дошли!
— Подождите. Остановитесь. Помедленнее… — растерявшись от неожиданности, я попытался вклиниться в поток нахлынувших на меня слов.
— Эми Карр, — торопливо представилась девушка. — Вы не представляете, как я…
— Карл Перкинс, отдел контроля и учета военных объектов, — собравшись, по протоколу отчеканил я, разглядывая невесть откуда взявшуюся незнакомку.
— А остальные? Я не видела кораблей. Впрочем, наружные камеры давно износились. Они за стеной? Надо открыть ворота, чтобы вошли…
— Кто? — не понял я, на время позабыв о непонятных чудовищах внизу.
— Остальные, — удивилась девушка. — Спасатели, рейнджеры, отряд зачистки наконец.
— Нет, больше никого. Я один.
— Как… один.
Я зачем-то оглянулся на лифт.
— Замечательно, — Эми хлопнула себя по бедрам. — И что тогда происходит? Вы откуда?
— Отдел…
— Слышала, — она нетерпеливо отмахнулась. — Точнее?
— С головной базы. Мы получили сигналы…
— Да в том-то и дело, — вспылила девушка, не дав мне договорить. — Что получили! Мои! Сигналы! И какой результат — спустя столько лет прислали протокольного клерка!?
— Успокойтесь, — я примирительно поднял руки. — Мы же не знали.
— Извините, — она опустилась в кресло у пульта элеватора, усталым движением провела ладонью по лицу. — Просто неожиданно… Я так ждала, надеялась.
— Вы одна?
— Нет, с компанией, — не поворачиваясь поддела Эми.
— Кто вы? Что вы здесь делаете?
— Значит, никто не придет?
— Нет, — ответил я, но, видя сникшую девушку, поспешил добавить. — По крайней мере, пока я не разберусь.
— Ясно. О сигарете глупо спрашивать, — она встала. — Идемте ко мне. Там поговорим.
В жилом секторе, как и во всем Форте, царила тишина, которую нарушил только тихий свист уехавшей в сторону пневмодвери. Каюта Эми была стандартного образца, положенного техническому персоналу. Шкаф, простенько застеленная кровать, санузел, столик с дисплеем коммуникатора на стене. Все в бесцветных, блеклых тонах. Овальный иллюминатор с отодвинутой шторкой. Место. чтобы просто поспать и привести себя в порядок. Больше на службе, когда подъем ни свет ни заря, а вечером все мысли лишь о том, как побыстрее добраться до кровати и провалиться в короткий сон без сновидений, не требовалось.
— Еду не предлагаю, — перейдя комнату, Эми присела на край кровати.
Я кивнул, оставшись стоять.
— Рассказывайте.
— Меня перевели на «XZ 1—16» с другими ребятами сразу после учебки, во время второй волны. Девятнадцать лет, нестреляный воробей, и давай на передовую, представляешь, каково это? — она легко перешла на «ты». — Страх и адреналин. Гремучая смесь. Тут тебе не книги и голограммы с конспектами, а настоящая жизнь. От тебя действительно что-то зависит, — она помолчала. — Мы с ребятами по крайней мере так думали. Хотели верить. Когда ты молод, ты уверен, что способен изменить мир. Отличное применение юношескому максимализму.
По прибытии нас распределили в диспетчерскую бригаду обслуживания электроники. Так себе романтика. Я и бои-то видела всего пару раз, и то там, на периферии, через бинокль. Может, и к лучшему. Когда впервые поднялась на стену к пушкам, чуть не оглохла без наушников. Отделалась легкой контузией и неделей на койке. И выговором о нарушении правил безопасности с занесением в личное, разумеется. Но это фигня. Не будут же они тратить челнок на меня одну, чтобы отправить домой.
В последний день консервации я пошла отключать генераторы снабжения гидропонного сектора на нижний ярус под Фортом. Кругом царил бардак, все торопились поскорее убраться отсюда и забыть это место, как страшный сон. Суета, крики, команды. Я тоже собрала сумку, радуясь, что хоть и не война, но, по крайней мере, здесь все наконец закончилось, и я вернусь домой, к родителям. Но сначала оставалась мелочевка. Базу покидали в строгом порядке, мы в самом конце. Работы было немного, я почти закончила, когда по внутренней связи сообщили, что шаттлы с личным составом и техникой ушли. Оставался челнок для обслуживающего персонала, и я заторопилась, чтобы не отстать от своих. Но на выходе из блока оказалось, что дверь обесточена и закрыта. Я хотела вызвать диспетчерскую, но тут только сообразила, что оставила персоник на кровати рядом с сумкой. Дура.
Она остановилась и посмотрела в иллюминатор, через который в каюту косо вливался тусклый багровый свет. Я ждал.
— Прости. Давно ни с кем не разговаривала. Так вот. Рюкзак с инструментами у меня был, но, когда удалось вскрыть дверь оказалось, что базу уже покинули, и я осталась одна. В суматохе меня попросту забыли.
— И ты стала посылать сигналы?
— Экстренный канал для передачи сигнала бедствия рассчитан на резервное активирование даже при полном отключении Форта. Я посылала его каждый день.
— И вот я здесь, — подытожил я. — А это… Эти там внизу. На улицах?
— Ты про картоников? Я их так называю, — она грустно улыбнулась уголками губ. — От одиночества в такой ситуации можно запросто сойти с ума, хоть нервы и психика у меня в порядке. Но все равно… После военных осталось много мусора и всякого хлама, а времени у меня было предостаточно. Теперь не так скучно ходить на прогулки, как будто тут все еще кто-то есть.
— Жутковато.
— Привыкла, — Эми пожала плечами. — Несколько недель перезапускала один из генераторов. Требовалась всего лишь капелька мощности. Тросы картоников протянула к подвижным частям здания, от монорельсов для турельных снарядов до реле элеваторных шахт. Так что, когда я спускаюсь на лифте, меня уже ждут. Овощи и остатки сухпая у меня были в достатке, хоть и соскучилась по мясу. Органическому синтезатору нужны смеси, а их не осталось.
Я слушал ее рассказ, вспоминая, как всего несколько дней назад на базу триумфально вернулась команда с Генирулы, в то время как Эми провела здесь четыре года. Одна. Но почему никто не спохватился? Почему не проверили списки? С другой стороны, прошло не так уж много времени — разгрузка, расквартирование личного состава, проверка оборудования и составление рапортов. А сколько их было там, таких же ребят как Эми? Ну, не оказалось ее в челноке, и что? Пропала, заблудилась, погибла, в конце концов. Это же война, мать ее. Вот какой ответ, скорее всего, получила бы ее семья. Если бы не сигналы.