— Да, такое было несколько раз, она испугалась уколов. Иногда люди боятся уколов, ну это ничего-ничего…
Врач довольно усмехнулся.
— У нас ко всем пациентам есть подход. Жаль только, что у неё сердце не совсем в порядке, но в таком возрасте полностью здоровых людей уже нет, сами понимаете. Приходится лечить не только основной диагноз, но и сопутствующие болячки…
— А почему тут так странно пахнет? — растерянно спросил Славик.
— Это… кхм… — врач кинул взгляд на пациентку и быстро-быстро заговорил.
— Понимаете, Вячеслав Борисович, некоторые лекарства дают побочный слабительный эффект, а бабушка порой не успевает дойти до туалета. Наши санитарки всегда хорошо убираются в палатах, сейчас поменяли бабушке одеяло, а простыню вот-вот должны сменить…
Врач опять льстиво заулыбался.
И Ленка поняла, что он врёт.
Она присмотрелась к Славиной маме и увидела, что та лежит на грязной, покрытой коричневыми пятнами простыне.
Никаких запахов Ленка не почувствовала, но то, что происходит с несчастной матерью Славы, она поняла: Анастасия Терентьевна была брошена на произвол врачей из психушки, старушка, обколотая, ничего не соображающая, привязанная к больничной койке…
Она лежала сутками так, и никому не было дела ни до неё самой, ни, тем более, до её физиологических потребностей.
Волна возмущения накрыла Ленку, и она яростно крикнула, что это безобразие, что даже если человек болен, даже если он психически болен, то нельзя к нему так относиться!
Но крик её утонул в странной тишине, в пустоте… Всё замерло в палате, и даже, казалось, само время остановилось, и что-то невесомое, белое опять обступило Ленку, даря забвение и лёгкость…
Ленка не запомнила, как она очутилась в лесу.
Вот ещё миг назад она парила в причудливых белых облаках, и вдруг лес.
Лес?
Нет, это был всё-таки не лес…
Посреди деревьев — хмурых высоких елей, могучих дубов и молодых клёнов, с которых ещё не облетела последняя пожухло-ржавая листва, стояли могильные плиты и башенки памятников.
Между деревьев мелькнул чёрный, открытый гроб, и несколько человек, которые с лёгкостью несли его. Замыкал процессию Слава.
Как только Ленка увидела его, она тут же, непонятно как, очутилась рядом. Её, как магнитом, притянуло к Славе и похоронной процессии. Она даже увидела, кто лежит в этом страшном гробу. Это была Анастасия Терентьевна, настолько исхудавшая и прозрачно-белая, что Ленка подумала, а человек ли это? Может ли человек стать таким?
Но вполне человеческие, хоть заострившиеся черты лица, сами за себя говорили, что мама Славы, несомненно, человек, хоть и замученный, отдавший всё, что у него есть.
«Отчего она на самом деле умерла?» — подумала Ленка, и ей опять стало страшно и почему-то очень-очень холодно.
Когда рыли могилу, Слава начал прощаться со своей матерью, и Ленка разглядела, как на грустном, но странно спокойном его лице блеснули сначала скупые мужские слёзы, потом прошла судорога и… он разрыдался, уже не стесняясь.
— Эх, мама, мама… — всхлипывал Слава. — Что же ты так? Врачи сказали, что ты уже на поправку идёшь, что подлечили твою головушку… А ты… Сначала меня перестала узнавать, а потом…
Слава вытер слёзы большим, розово-лиловым носовым платком и шумно высморкался.
Лицо его опять стало спокойным и даже отстранённым.
Ленка завороженно смотрела, как в могилу опускают уже закрытый гроб, как Слава шутит с могильщиками и обсуждает «гробовые». Но больше всего её внимание притягивали комья земли…
Эти комья напомнили ей землю, которую она убирала с подоконника, землю, что осталась от цветов. Рассыпчатые большие и маленькие коричневые комочки, такие интересные, что смотрела бы и смотрела, а ещё Ленка почувствовала их запах — терпкий и тяжелый, а также немного пряный и дымный.
Дым, запах дыма — ей понравился больше всего, она вдохнула с жадностью… И полетела за сизым то ли туманом, то ли дымом сквозь большое и пустое пространство, прочь от тоскливого кладбища и разверстой могилы.
Дым привёл Ленку к таинственной пелене, завесе клубящегося серого тумана. Она на мгновение остановилась перед непроницаемой серой стеной и осторожно коснулась её ладонью. Туман был живой, ей показалось, что она гладит прохладную и влажную шкуру невиданного зверя, и это ощущение напугало её.
Ленка с опаской отдёрнула руку.
Дальше пути не было, можно было только лететь сквозь пелену живого серого тумана или назад.
Почему-то она знала, что, если полетит назад, то больше не сможет попасть сюда, пока… пока она ещё жива, а попасть сюда ей было очень нужно…
И в то же самое время на Ленку накатывал непонятный страх, она чувствовала, что прогулка по ту сторону туманной завесы опасна.
Нужно было решать, а полная неопределённость того, что за границей тумана, лишала последних сил.
Ленка посмотрела на свою ладонь. Подарок Славы, изящное кольцо с изумрудом, сидело на пальце, как влитое. Камень загадочно мерцал, заставляя болезненно сжиматься сердце. Она почувствовала, что её ждут по ту сторону тумана, и это странное и очень сильное чувство вселило в неё решимость.
Ленка зажмурилась и сиганула в туманную завесу…
Она снова парила, высоко-высоко. От высоты захватывало дух. В этот раз Ленка чувствовала своё тело, и это нервировало её — она вдруг подумала, что может упасть и разбиться.
Но страх её развеялся, когда она поняла, что может управлять своим полётом.
Это было так классно — снова летать, а ведь когда-то она летала, чуть ли не каждую ночь, давным-давно, когда была совсем маленькой.
Внизу опять был лес, настоящий, а не кладбище. Бескрайний, похожий на тропические джунгли или сельву. Ленка обнаружила небольшую полянку, крохотное светлое пятнышко в дремучих изумрудных зарослях, и осторожно приземлилась.
Исполинские деревья окружали поляну. Ленка никогда ещё не видела таких высоких деревьев. Их могучие стволы, покрытые лоснящейся золотисто-серой корой, были как несколько старых дубов в охвате. Рассматривая деревья, Ленка почувствовала себя крохотной букашкой. Выходить за пределы поляны совершенно не хотелось. На поляне было солнечно и не так страшно, а в лесу исполинов клубился серый туман и стоял полумрак.
Ленка присела на ствол упавшего от старости дерева. Чуть поодаль весело журчал прохладный ручей. Ужасно захотелось пить. Она спрыгнула вниз и побежала к воде.
Зачерпнув ладонью воду, она вдруг увидела ещё одно отражение рядом со своим — на берегу стояла красивая черноволосая девушка с пронзительными синими глазами.
Ленка вздрогнула и пролила воду.
Как незнакомка очутилась тут?
— Здесь нельзя ничего пить и есть, — строго сказала девушка.
И Ленка почувствовала, что зарделась от смущения.
Она совершенно не хотела быть невежливой, тем более в гостях. Но больше всего её смутило, что она узнала девушку — это была сильно помолодевшая Анастасия Терентьевна. Кто бы мог подумать, что в молодости она была такая красавица? И почему Слава никогда не рассказывал про свою маму?
Ленка неловко переминалась с ноги на ногу.
Здесь, в таинственном лесу, на ней были старые джинсы для дачи и растянутая, выцветшая майка. Анастасия Терентьевна же выглядела так, будто собралась на бал, пусть и нарядилась по моде полувековой давности.
Ленка невольно засмотрелась на её элегантное платье с голубыми васильками, белые гольфы и лакированные туфли.
— Извините, я не знаю местных порядков, — тихо сказала Ленка, стараясь слишком откровенно не разглядывать Анастасию Терентьевну. Она помнила похоронную процессию и жуткую сцену в психушке, и так странно теперь было общаться с человеком, который когда-то всё это пережил или…
Ленка вспотела от ужаса.
Какой же она тормоз! Кажется, она попала…
— Да, это мир мёртвых, — буднично сказала мама Славика. — Я Настя, и я ждала тебя.
— Я Ле-е-ена, — с трудом выдавила из себя Ленка.
Анастасия Терентьевна, то есть Настя, с любопытством разглядывала испуганную Ленку, пока в подлеске не зашуршало, и не раздалось тихое:
— М-и-и-у…
На поляну выпрыгнул пушистый чёрный кот с большой рысьей головой и жёлто-зелёными умными глазами. Он, не торопясь, прошёл мимо Ленки и ткнулся мордой в ноги Насти.
— Мррр, мррр…
— Васенька хороший, Васенька вернулся, — радостно сказала Настя.
Её голос, до этого строгий и спокойный, стал тёплым и нежным.
— Иди ко мне на ручки…
Васенька примерился и осторожно прыгнул в руки склонившейся к нему хозяйки.
Теперь Настя бережно держала своего любимого кота Василия и ласково, и легонько дула ему в мордочку.
— М-и-и-у, ми-и-и… — тихонько мурчал Вася и довольно щурился.
— Ты ему понравилась, — серьёзно сказала Настя, — поэтому я решила тебя пригласить.
Ленка нервно улыбнулась.
— Покажешь своё колечко? — задорно и хитро спросила Настя. — Оно у тебя интересное.
Ленка с трудом стянула кольцо с пальца и протянула его Насте.
Настя недобро усмехнулась и осторожно взяла кольцо, так, чтобы не коснуться Ленкиной ладони.
— Красивое, — задумчиво сказала Настя, — но что-то с ним не то.
Она прищурилась и повернула кольцо так, что солнечные лучи упали прямо на изумруд, и он засверкал весёлыми зелёными искорками, которые тут же побежали по золоту кольца, и вмиг рядом с икорками поднялся рой омерзительных черных мушек.