— Я не рыцарь, — повторил Пес, — у меня просто крепкие доспехи и надежный меч. Они мне в самый раз, кстати, не жмут и не тянут.
Капитан ухмыльнулся, видно было, что его слегка попустило:
— Хочу предложить тебе работу.
— Остальные отказались? По сто монет с каждого всадника, и я в деле. Половину вперед!
— Мы все в доле, Рыжий и Левша согласились присоединиться без аванса, — попытался было торговаться Капитан. — Пропитание, ночлег и лошади за мой счёт.
— Поэтому они без приличных доспехов и мечей? — учтиво парировал наглый головорез, указав глазами в нашу сторону. — Мне калантарь и сабля жмут, если что! По пятьдесят монет вперед, иначе не договоримся.
— Не хочешь прежде узнать, куда мы направляемся?
— Да мне без разницы, уговор тут простой: вы честно платите, я тружусь без нареканий.
Капитан улыбнулся и протянул ему кошель:
— Здесь двести пятьдесят монет — по рукам?
— Пятеро, значит, а я шестой? Ну, по рукам! Куда направляемся?
— В Сердце Вышегорья.
— Та-а-к, — Пес улыбнулся и скрестил руки на груди, — и как мы собираемся туда попасть?
— Через Южные врата, ты же знаешь, о чем речь?
— Я-то знаю, а вам откуда про них известно?! На местных не похожи. Вроде, ты, отец, судя по манерам и говору, аж из метрополии приперся, а может и из Вечного города даже… Как вы без проводника сюда вообще добрались-то, и, главное, — нафига вам это Вышегорье сдалось?
— Нам нужно найти кое-что за воротами, у меня есть карта…
Капитан достал и развернул лист пергамента, Пес внимательно рассмотрел рисунок, поводил по тонким линиям пальцем и заявил:
— Странно, что вы стоите тут передо мной живые-здоровые, с такой-то картой впору могилу себе искать, а не Вышегорье. Через Красное поле, смотрю, прошли, по Дохлой просеке… Чего сюда свернули? Почему до Левобережного с таким везением не добрались?
— Мы заблудились.
— Ну, может оно и к лучшему… Карта-то в целом толковая, — Пес пристально посмотрел на Капитана, — но не точная, довоенная походу, тут таких больше не рисуют. Мы по картам не пойдем, сразу предупреждаю. Не будете дергаться, доведу до Вышегорья, а иначе… Могу вам Левобережное показать за треть суммы, скажем, и там разойдемся.
— А п-п-палача не боишься? — осторожно поинтересовался Левша.
— Кого?! — удивился Пес.
— Вышегорского к-к-королевского палача. Г-г-говорят, он снова в деле.
— А-а-а, этого… Говорят, что кур доят, — усмехнулся Пес. — Готов поставить сто золотых, что никакого палача в Вышегорье нет.
— Почему ты так в этом уверен? — удивился Капитан.
— Доберемся — и вопросы отпадут сами собой, отец. Во всякие байки про бабаек верить — на улицу по ночам не ходить.
— Не дожидаемся рассвета, значит? Выходим в ночь? — спокойно поинтересовался Капитан.
— Да, нам лучше выступить как можно скорее, — Пес посмотрел на него с каким-то неожиданным уважением, как будто только сейчас разглядел при тусклом свете фитильной лампы, и я удивился, насколько они похожи друг на друга — прямо как отец и сын, ни больше, ни меньше.
Перед отъездом Капитан переговорил с хозяином трактира и поменял коней. Без особой охоты, конечно, весь извелся прямо. В лошадях-то он толк знал, наших всех пригнал прямиком со своей конюшни, искренне любил их, холил да лелеял, но Пес настоял — мол, в Вышегорье только местные пройдут, а заезжие непременно по дороге переломаются все да разбегутся. Посему поставил Капитан своих вороных в стойла, а нам по-быстрому выправил других, из имевшихся в наличии.
Мне досталась гнедая по кличке Муха. Вполне приличная кобыла, кстати, коренастая, неказистая, спокойная и выносливая. Таких никогда не крадут, обычная рабочая лошадка, грех жаловаться.
Зато себе Капитан нашел коня дикого и дурного. Чернее ночи, огромного, ретивого. Даже зубы у бестии оказались острые, черные и блестящие. Таких злобных тварей рисуют полоумные художники на дешёвых лубках, на них Смерть с косой ещё восседает во время Великой Жатвы, ну вы сами знаете, видели на ярмарках наверняка. Только живьем этот конь оказался еще страшнее, настоящее чудовище, исчадие ада.
— Чернозуб, — покачал головой Пёс, увидя Капитана в седле. — Слава о них дурная ходит, я бы не связывался.
— Давно хотел попробовать, — улыбнулся в ответ Капитан, и глаза его сияли от восторга. — Удивительные создания! Конюхи вышегорские на славу постарались.
— Злобная тварь, — согласился Пес, — и очень умная.
Конь тут же фыркнул, подался вперёд, потянулся, попытался ухватить его острыми черными зубами.
— Не балуй, морда! — вяло отмахнулся он латной перчаткой. — Я его сюда с перевала на аркане притащил, не под седлом. Отговаривать не буду, твой выбор, отец, может и получится у тебя с ним поладить. Чернозубы ходят только под теми, кто им понравится, а ты ему приглянулся вроде.
— Кто был его предыдущим хозяином? — Капитан похлопал зверя по жилистой шее, взъерошил густую черную гриву, и конь послушно сдал назад, отвернул голову в сторону.
— Мертвец, — отрезал следопыт. — Как звали — не ведаю, не успел представиться…
— Преставился, не представился, — пробурчал себе под нос Баламут, проходя мимо, — проверочное слово неизвестно.
Бесит он меня дико! Вечно несет чепуху всякую, как рот свой щербатый раззявит, так сразу хочется прописать ему прямо в торец.
Но Пес беззлобно захохотал, обнял Блаженного за плечи и вежливо поинтересовался:
— Так ты грамотей, что ли, у нас, да? А с виду ни за что не подумаешь!
— Зеркало не выбирает, что показывать! — раздраженно сбросил руку с плеча Баламут. — Чистое не выбирает, да…
— Верно подмечено! — улыбнулся Пес. — Глубокая мысль, даже возразить нечего!
Блаженный фыркнул, залился краской и поспешил смыться.
На все сборы ушло у нас с полчаса, последним подъехал следопыт на особом белом жеребце. Я даже знал, как таких называют благородные господа, но, увы, позабыл.
— Ну-ну, — улыбнулся Капитан, — а конь-то у тебя тоже…
— Я не рыцарь, — устало вздохнул Пес, — но жеребец у меня действительно хороший, не хуже доспехов и меча.
Следопыт повел нас прямиком через леса и буераки. Ночь выпала лунная и тихая, лошади шли за ним послушно по бездорожью и высокой траве.
Капитан достал свой хронометр из-за пазухи и взялся за старое. Зеленый призрачный свет циферблатов превратил его бледное лицо в диковинную скорбную маску.
Пес какое-то время щелкотню и треск не слышал, ехал впереди не оборачиваясь, но потом заметил, придержал коня и поравнялся с Капитаном:
— Погоди-ка, отец, это у тебя там не имперский карманный атлас, случаем?
— Он самый, — отозвался Капитан, продолжая рассматривать светящиеся шкалы хронометра. — Умеешь пользоваться?
— Откуда?! Только слышал про них, никогда раньше не видел. Поэтому вы смогли через Красное поле пройти, да? Он показывает, куда и когда?
— В том числе, — уклонился от прямого ответа Капитан, возвращая ценный прибор за пазуху. — Завал огибаем, да? Прямиком через кордон пройдем?
— Коней в рысь, — кивнул ему Пес. — Мы не воры, не крадемся.
— Клинки-и! Вон! — неожиданно скомандовал Капитан и сам рванул палаш из ножен.
Давненько я такого не слышал! Мы с Левшой удивленно переглянулись, разом обнажили и взяли сабли наперевес.
Баламут без промедления вложил одну стрелу в лук, а другую зажал в зубах, приобретя вид пугающий и залихватский.
Горбун мигом сбросил тряпки, скрывающие длинное полотно тяжелой секиры, и кольца в отверстиях тупия тревожно зазвенели, загудели в такт шагу коня.
— То, что надо! — похвалил Пес. — Казенная, эту музыку тут всякий знает.
Внезапно мы оказались посреди полевого лагеря не то местной милиции, не то каких-то разбойников. Я насчитал по обеим сторонам штук двадцать палаток и шалашей, пяток костров и три оружейных пирамиды. Лошадей нигде видно не было, нас никто не ждал.
Уже на выезде из лагеря на дорогу перед нами выскочил одинокий дозорный с копьем наперевес:
— Стой! Кто такие? Куда путь…
Бам! Копейщику прилетело тяжеленным чеканом по каске, отчего он сразу осел и рухнул навзничь в кусты. Горбун уважительно покачал головой, и секира на его плече одобрительно звякнула кольцами.
— К-к-кабы утром выступили, они бы нас ждали, а тут к-к-коней не пригнали, бухие в «Голубятне» зависли, рыбачил кто-то… — разъяснял нам потом на привале Левша. — Могут нагнать еще, но это вряд ли!
Как мы весь день ползали по болотам и тайным гатям, рассказывать не буду — Пес вел нас такими путями, что и знающий человек без подсказки не найдет, а уж люди случайные и вовсе не подумают в такие дебри соваться.
Под вечер вышли мы к унылому хутору на самом краю топей. Изб вроде раз, два и обчелся, а посреди нагло торчал трехэтажный каменный дом с новенькой черепичной крышей.
— Здесь заночуем, — сказал Пес, и Капитан был не против. Согласно подсчетам имперского атласа, дня три мы уже точно отыграли, все планы наконец снова сошлись.
— Тут вам не постоялый двор! — звонко рассмеялась бандерша, выслушав до конца скромные пожелания Капитана относительно еды и ночлега. — Это бордель, господа, у нас услуги строго по прейскуранту!
— Чем могу служить, благородный рыцарь?! — тут же весело поприветствовала она следопыта, показавшегося в дверях.
— Я не рыцарь, — сухо отозвался Пес, — и ты это прекрасно знаешь, Рей! Платить буду только за тихую комнату, еду и кувшин чистой воды — все, как обычно.
— Юную деву не предлагать? Ночи уже холодны…
— Благодарю, у меня есть теплый дорожный плащ.
— Все, как обычно! — подмигнула ему заводная Рей, перевела взгляд на удивленного Капитана и с улыбкой пояснила:
— Ему можно, а вам пока только по прейскуранту!
Нас проводили в просторную гостиную и накормили. Пес к ужину так и не спустился, ел один у себя в комнате.
— И к-к-кого они в такой глуши обслуживают, к-как думаешь? — волновался Левша.
— Охотников может или лесорубов? — я чего-то совсем устал за день, думать не хотелось, налегал на мясо и овощи.