Стебли травы мягко, но настойчиво обвили ступни, щекотно заструились между пальцами, прихватили пятки.
Странное ощущение — словно он надел старинные гравиботы. Трава прочно удерживала босые ноги детектива Торна Гриффена.
— Теперь попробуй сделать шаг.
Торн насторожился. Никор не сказал: «иди». Через секунду Торн понял почему: он едва не упал, попытавшись сдвинуть ногу. Трава не отпускала.
— Нет. Вот так, смотри… — Никор подчеркнуто медленно шатнул ступню наружу-внутрь.
Ядовито-зеленые стрелы травы, как по волшебству, ослабили хватку, и Никор сделал шаг, одновременно повторив тот же трюк с другой ступней. Получалось нечто пританцовывающее.
Все же ходить, пусть даже так, куда лучше, чем парить, будучи пристегнутым к тиллусу. Торн покосился на летающего зверя, зависшего рядом. Громадный воздушный мешок покачивал гроздью мясистых щупалец. Местный вариант глайдера, чтоб его.
В мутной водяной взвеси, наполняющей пространство вокруг них, Торну померещилось движение… там, справа, за спиной Никора.
Похоже, Никор почувствовал это даже раньше детектива, но отреагировал странно — он застыл на месте.
Из молока тумана, медленно покачиваясь, выплыла округлая пасть шириной в локоть.
Три симметрично посаженные челюсти, густо утыканные кривыми, загнутыми внутрь зубами, сидели на краю шланга впечатляющих размеров. Извиваясь в тумане, «шланг» величаво облетел Никора, пару раз ткнувшись отвратительной зубастой мордой ему в грудь.
Торн дернулся, пытаясь отступить… тщетно. Ноги по-прежнему были словно влиты в поверхность. Вспомнив пример Никора, он судорожно зашатал лодыжками с риском вывихнуть суставы — и сделал несколько неловких шагов назад. Никор и зверь скрылись в мареве тумана.
— Хорошо. Правильно. Получается. — Спокойный голос Никора никак не вязался с ситуацией. Торн был уверен, что пасть на шланге времени не теряла.
Заинтригованный, Торн вернулся на прежнее место. Никор индифферентно наблюдал за манипуляциями зубастой твари. Встрепенувшись, та направилась к Торну. По крайней мере, так казалось обливающемуся потом детективу.
— Будь осторожен. Аутер легко чует страх и атакует вне зависимости от… — Завершить фразу Никор не успел.
«Шланг» внезапно изменил направление и поразительно быстро, почти молниеносно кинулся в сторону тиллуса. Поджав щупальца, тот с визгом попытался удрать, но тщетно. Хищник ловко ухватил незадачливого летуна за воздушный мешок.
Дальше произошло нечто уж совсем невероятное: «шланг» задрожал и вдруг стал выворачиваться наизнанку, проворно надеваясь, натягиваясь на бьющегося в ужасе тиллуса.
Никор назидательно вытянул палец в сторону разыгравшейся драмы:
— Аутер. По-другому, выворотка. У них пищеварительная система — снаружи. Опасный, если ты его боишься… — И буднично продолжил: — Ты научился ходить. Это хорошо.
Торн Гриффен прибыл на Пеолу для расследования гибели амбассадора Вилби. Разболтанный фотонный грузовик, принадлежащий межпланетному торговому клану систериан, плелся до Пеолы почти двое суток. Коротая время полета, Торн освежал в памяти докладные Вилби на Арес, в Совет Ассоциации Орвудов.
Торна встречал местный следователь, Никор Аолат. Он скептически глянул на ботинки детектива и вполне серьезно предложил тому разуться: «Для твоей же пользы, арес». Видимо, пеоланы не утруждали себя запоминанием имен. Вспомнив наставление начальства — «вживаться», Торн фальшиво улыбнулся и снял обувь.
Проталкиваясь сквозь влажно-обволакивающую санитарную мембрану на выходе, Торн рефлекторно задержал дыхание. Ощущение было таким, словно его заставляют снова появиться на белый свет.
Белым местный свет можно называть с натяжкой. Непроходящий туман, даже не молоко, а густой суп. Вытяни руку — и можешь не увидеть пальцев; взвесь влаги в воздухе скроет их. На Пеоле царили вечные полусумерки, серость с небольшими вариациями, в зависимости от количества светящегося аэропланктона в водяной пыли.
Астероиды Орвуда обживались колонистами, которые использовали деревья Дайсона, или попросту дайсоны. Деревья плотно опутывали небольшие космические тела мощными, невероятно развитыми переплетениями стволов, веток и корней. Они не росли вверх, но покрывали астероиды толстым многослойным ковром растительности, в которой процветала жизнь. Дайсоны обеспечивали колонистов всем необходимым — от пищи и воды до жилищ. На астероидах с большей силой тяжести дайсоны создавали искусственную атмосферу в пределах слоя вегетации. Там, где гравитационное поле было небольшим, как на Пеоле, колонисты жили внутри гигантских полых стволов и ветвей.
…Труп амбассадора нашли в удаленном ответвлении дайсона. Короткий дротик, пронзивший сердце Вилби, был нетипичным оружием для Пеолы. Местное следствие, проведенное до прибытия Торна, результатов не дало. Из путаных пояснений Никора Торн заключил, что здешние сыщики сродни местным пожарным: и у тех и у других работа не бей лежачего. Понятно, что пеоланы были заинтересованы в помощи бригады «Веда», которая занималась расследованием преступлений против личности в Ассоциации Орвудов. Торн был рекомендован руководством «Веды» как детектив с солидным стажем.
На вопрос Торна о теле Вилби следователь пробормотал нечто малопонятное — Торн разобрал только «жаль», «слишком старый» и «чужак».
…Пеола долгое время считалась утерянной для Ассоциации Орвудов, состоящей из нескольких тысяч дайсоновых миров.
Колония погибла от рук наннитов, апологетов «неживого живого», в начале века напавших на несколько окраинных астероидов Ассоциации. Удаленность Пеолы мешала обеспечению должной защиты колонии.
Вместе с колонией умер и дайсон Пеолы.
Но совсем недавно вездесущие грузовики систериан принесли в Совет Ассоциации волнующую новость: колония Пеолы выжила.
Для восстановления контакта на астероид был направлен амбассадор Вилби, член Совета Ассоциации. Любой вид современной связи с Пеолой не работал. Мощное ответвление Поля Виноградова, вклинившееся между Пеолой и Аресом, мешало этому. Единственным способом общения оставались корабли систериан. Примерно раз в месяц очередной фотонник, посетив по пути Пеолу, останавливался на Аресе.
Информация о новой колонии Пеолы, получаемая от систериан до того, как туда отправился Вилби, была скупой и моментами явно приукрашенной. То, что систериане рассказывали о современной Пеоле, не вязалось ни с общими знаниями о расе астоми, населяющей множество планет в Орвудах, ни с прежними сведениями о местном дайсоне.
Торговцы, например, утверждали, что аборигены на Пеоле не умирают. Биоинженерия там якобы достигла фантастического уровня развития; планомерная трансплантация органов и конечностей продлевает срок жизни пеолан практически до бессмертия.
Высокая влажность всегда была обязательным условием для жизни расы астоми. В насыщенной влагой атмосфере они получали более качественное питание: поллены, микроспоры, бактерии, аэропланктон усваивались астоми через поверхность кожи. В дополнение к этому взрослые особи использовали симбиоты, подобие крыльев или парусов на спинах, на самом деле выполняющие роль микроячеистых сетей для улавливания пищи из «воздуха». На Пеоле влажность была почти стопроцентной. Вдобавок дайсон Пеолы щедро снабжал атмосферу всеми компонентами, необходимыми для полноценного питания многочисленной колонии.
Ученые-метеорологи срывали голосовые связки в спорах о реальности абсолютной влажности… и толпами просились в экспедицию на Пеолу. Туда мечтали попасть ботаники и зоологи, специалисты по парапсихологии и эксперты-социологи.
Пеоланы не принимали никого. Это нервировало Совет, потому что со времен наннитской войны ситуация в регионе изменилась, и Пеола неожиданно оказалась в стратегически важной зоне выхода на Внешние Объемы галактики.
Амбассадор Вилби передал на Арес шесть донесений. Он отмечал трогательную привязанность, религиозное поклонение астоми-пеолан своему дайсону — явление, нетипичное для этой расы. Они называли его «Аммаруни читка деомари-ши лау», или коротко «Амм», что на местном наречии означало «дающий и берущий жизнь». По легендам, Амм был ниспослан божественным Димимимоном для спасения Пеолы: ее старый дайсон, немощный и убогий, умирал, и народ Пеолы, не имея биокораблей, был обречен на гибель… Амм принес Пеоле воздух, пищу и благость. Чудесным образом, за несколько дней, он разросся до размеров прежнего дайсона и принял в свои лона, наполненные туманом питательной влаги, страждущий народ.
Жизненный цикл большинства народностей астоми редко превышал полсотни «лет Орвуда» — усредненной единицы времени, принятой в Сообществе. Однако дайсон Пеолы каким-то немыслимым, невероятным образом удлинял жизнь астоми. Как утверждали систериане, на Пеоле никто не умирал от болезней и старости… Рассказывая об этом, торгаши выкатывали и без того огромные глаза и трубно прочищали воронкообразные носы с шестью ноздрями, что у систериан одновременно означало и крайнюю степень восторга, и предельное изумление. Они взахлеб расписывали идиллические картины обеспеченной, даже роскошной жизни в дайсоне Пеолы, сибаритство и пресыщенность его обитателей. Лингво-трансляторы упорно использовали «бессмертие» как термин, описывающий (в понимании систериан) длительность жизни пеолан — не долгожительство, но бессмертие. С момента божественного появления Амма, рассказывали систериане, экологическая обстановка астероида стабилизировалась, прекратились болезни и эпидемии, а социальная атмосфера напоминала сады Эдема…
В это было трудно поверить, но тем не менее многочисленные свидетельства систериан смутили даже самых закоренелых скептиков Совета.
Любопытно, докладывал Вилби, что в местных легендах сохранились сведения о неких «сухих». В момент перехода в новый дайсон среди уцелевших колонистов произошел раскол: часть из них отказалась переселяться, адаптировавшись к новым условиям. Амм покарал «сухих», он обрек их на погибель в теле умершего дайсона. Тех же, кто принял его призыв, он наградил вечной жизнью и неистощимыми запасами пищи…