Однако главной опасностью стало то, что Польша оказалась зажата в геополитических тисках между Германией и советской Россией. Если раньше на западной границе помимо Германии располагались сильная Чехословакия и Австрия, то теперь, после Аншлюса и Судетского кризиса, Польше придется граничить с резко усилившейся Германией. Такое соседство, допуская возможность гипотетической договоренности нацистской Германии с СССР, являлось именно той «угрозой», о которой сейчас «должны думать»[367]. Любопытно, что восточная граница расценивалась публицистом как менее опасная по сравнению с западной, поскольку поляков отделяет «от этнографической России» вал «народов балтийских, белорусы, украинцы, румыны»[368]. Признавая, что эта преграда имеет пока преимущественно «этнографический» характер, обозреватель газеты предположил, что, если бы ее «удалось заменить на политический вал, на цепь государств, связанных с нами дружбой, ситуация на востоке в будущем перестала бы быть угрожающей»[369]. С учетом крайне опасного усиления нацистской Германии в основную повестку дня польской дипломатии должна была попасть задача по сохранению суверенитета Чехословакии. В противном случае Чехословакия будет разделена, а ее остатки станут вассалами Германии, что, по мнению публициста, уже не раз случалось в чешской истории. В публицистике газеты резко негативно оценивались сами Мюнхенские соглашения, которые в одной из статей получили наименование «фашистского Версаля», который полностью разрушил всю прежнюю политическую систему в Европе и сделал почти невозможным установление «союза Запада с Центральной и Восточной Европой»[370]. Развернутой внешнеполитической программы публицисты не предлагали, но при очевидно антигерманской тональности заметок и статей в газете можно заметить приязненное отношение к идее польско — румынско — венгерского союза. По крайней мере, в статье «Политический мистицизм» Павел Хулька — Ла- сковский считал, что Германия «неприязеннно смотрит на возможность блока»[371] этих государств Центральной Европы. Уже спустя месяц после Мюнхена неоднократно высказывалась идея о стремлении нацистской Германии реализовать подконтрольный ей политический проект «Срединной Европы», который бы предусматривал создание в перспективе украинского государства, недопущение польско — венгерского союза в интересах создания единой границы, превращение Румынии и остальных стран Центральной и Юго — Восточной Европы в рынок сбыта и ресурсов для германской экономики[372].
Таким образом, польские территориальные претензии к Чехословакии не вызвали протестов у ведущих польских газет, невзирая на взаимные идеологические разногласия и критическое отношение к властям. Присоединение Тешинской Силезии безоговорочно рассматривалось как восстановление исторической справедливости. Не было также разногласий на предмет понимания того, что Мюнхен стал очевидным доказательством распада прежней системы международных отношений. Однако в прессе по — разному трактовались политические последствия Мюнхена.
В случае консервативного «Слова» главной целью польской внешней политики в условиях чехословацкого кризиса считалось не столько территориальное расширение, сколько необходимость создания польско- венгерской границы за счет присоединения к Венгрии Подкарпатской Руси. Общая граница стала бы одним из первых шагов, направленных на быстрое создание польско — венгерской конфедерации, способной играть на равных с великими европейскими державами, особенно с резко усилившейся Германией. Сторонники поиска компромисса с Германией в редакции консервативного «Слова» отдавали себе отчет в том, что сама по себе Польша утратила шанс на равноправные двусторонние отношения. При этом резко критиковавший Чехословакию за ее просоветскую ориентацию издатель «Слова» не желал полного уничтожения чехословацкого государства.
Идея польско — венгерского объединения пользовалась поддержкой и в кругах польских национал — демократов. Однако ими полностью отметалась идея политического компромисса с нацистской Германией. В прессе национально — демократического лагеря с тревогой отмечали стремительный рост политического влияния Третьего рейха в Центрально — Восточной Европе. Для противодействия немецкой гегемонии теоретики национал — демократии выдвигали проект польско — венгерско — румынского блока, который стал бы новой редакцией правления династии Ягеллонов в странах Центральной Европы во второй половине XV — первой четверти XVI вв.
Аффилированная с римско — католической церковью печать акцентировала необходимость сохранения Чехословакии в целях совместного противодействия усилению немецкого влияния в регионе. Раздробление Чехословакии по национальному признаку за исключением удовлетворения претензий немецких, польских и венгерских меньшинств не приветствовалась близкой к церковным кругам интеллигенцией.
В первые недели после Мюнхена левая пресса допускала возможность выстраивания между Польшей и Чехословакией прочного политического союза, без которого в ближайшем будущем Чехословакию ожидает поглощение со стороны нацистской Германии. По всей видимости, не критиковалась и идея центральноевропейской интеграции на антигерманской основе.
Наблюдение за политикой Франции и Великобритании относительно Чехословакии в Мюнхене сделало популярной идею о противопоставлении германскому влиянию на востоке путем объединения государств Центрально — Восточной Европы. Последнее не отменяло надежд на союзнические отношения с Францией. Однако почти никто на страницах рассмотренных выше изданий не ставил вопроса об интересах и готовности иных стран Центрально — Восточной Европы к интеграции с Польшей.
Массовое одобрение в Польше инкорпорации Тешинской Силезии, подогреваемое официальной печатью, принесло на некоторое время широкую популярность правительству. Это позволило выиграть досрочные парламентские выборы в ноябре 1938 г. При этом национал — демократи- ческий лагерь, польские социалисты бойкотировали выборы в сейм, что ослабляло их возможности по влиянию на общественное мнение и доведению своей точки зрения до лидеров режима санации. На жесткую критику внешней и оборонной политики главным редактором виленского «Слова» правительство ответило его арестом 22 марта 1939 г. Мацкевич был наказан краткосрочным заключением на 17 дней в лагерь «изоляции» в Березе. Однако этим жестом уже нельзя было исправить ни ликвидации Чехословакии, ни появления подконтрольной Берлину Словакии, ни прогерманской ориентации Венгрии. Можно сказать, что дискутируемые на страницах печати идеи не смогли оказать существенного влияния на внешнеполитическую линию государства. Только нежелание превращаться в сателлита нацистской Германии и некоторые иллюзии на предмет значения страны в системе международных отношений объединяли правительственный лагерь и многочисленных оппонентов режима. 166
МЮНХЕН‑1938 В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ ВЕНГРИИ (1938). Олег Казак
Согласно Трианонскому мирному договору, заключенному 4 июня 1920 г. между странами — победительницами в Первой мировой войне и побежденной Венгрией, последняя лишалась более 70 % территории и 64 % населения. В состав Чехословакии были переданы территории Словакии и Подкарпатской Руси. Претензии к Праге в повестке дня Будапешта сохранялись весь межвоенный период. Венгрия активно искала союзников для политики реванша. Аргументы для нее сформулировали венгерские интеллектуалы. В кризисный 1938 г. появился ряд работ, авторы которых рассматривали перспективы трансформации Чехословацкого государства. Изучение и творческое переосмысление наследия венгерских интеллектуалов межвоенного периода полезно как для историков, так и для современных исследователей процессов национально — территориальных трансформаций в Центральной Европе.
После прихода к власти Адольфа Гитлера Германия начала планомерные действия по ревизии Версальской системы. В планах, связанных с расчленением Чехословакии, Гитлер отводил значительную роль Венгрии. По расчетам рейхсканцлера Германии, возможный венгерско- чехословацкий вооруженный конфликт стал бы поводом для немецкого военного вмешательства. Однако, в ходе переговоров в ноябре 1937 г. и августе 1938 г. венгерская сторона отклонила идею Берлина о прямом военном столкновении с Чехословакией[373]. Гитлер вместо полного ее расчленения для начала вынужден был довольствоваться присоединением к Третьему рейху Судетской области — северо — западного региона Чехословакии, где преобладало немецкое население. Данное решение было закреплено в Мюнхенском договоре 29–30 сентября 1938 г. В дополнении к нему шла речь о том, что венгерское и чехословацкое правительства должны были прийти к согласию в спорных вопросах, касавшихся положения венгерского меньшинства.
Будапешт уделял большое внимание не только дипломатической деятельности, но и подготовке общественного мнения к ревизии послевоенного мироустройства. В 1927 г. была образована Венгерская ревизионистская лига (руководитель — писатель Ференц Герцег), целью которой являлась пропаганда необходимости «справедливого» пересмотра трианонских границ Венгрии. В этом же году был основан крупнейший венгерский ревизионистский журнал эпохи Миклоша Хорти — «Венгерское обозрение» (Magyar Szemle). Первым редактором ежемесячного журнала стал премьер — министр Венгрии Иштван Бетлен, которого позже сменил известный историк Дьюла Секфю. С декабря 1938 г. редактором являлся литературовед и лингвист Шандор Экхард. В издании регулярно публиковались аналитические работы венгерских интеллектуалов, придерживавшихся консервативных взглядов. Одной из главных тем являлся национально — территориальный вопрос в межвоенной Европе. Работы историков, политологов, философов, публиковавших свои аналитические статьи в «Венгерском обозрении», отличались достаточно высоким методологическим уровнем. Ученые, в частности, отмечали недопустимость использования современных представлений о национальных общностях при анализе более ранних исторических периодов.