Тая обернулась – ей почудились осторожные шаги.
Позади нее на тропинке кто-то стоял.
Присмотревшись, Тая узнала Захара.
Сердце трепыхнулось, зачастило, как всякий раз, когда они оказывались наедине.
Юноша приближался.
«Ну чего же ты стоишь?! Дура! Поворачивайся и иди! Гордо!»
«Нет… Стой… Вдруг он сейчас… Что-то скажет… Вдруг?..»
«Сама знаешь, что бывает “вдруг”! Иди! Твои неловкие попытки оказаться рядом, взгляды украдкой – выглядит это все, будто ты милостыню просишь! Иди!»
«Стой… Вдруг?..»
– Я провожу тебя? – произнес Захар.
Тая замерла.
Ее внутренний голос, только что взахлеб споривший сам с собой, оборвался на полуслове. Умолк одинокий сверчок во мху возле тропинки. Наступил момент абсолютной тишины – такой редкий погожей ночью в дачный сезон, удивительный – волшебный! Молчало пустое шоссе. Казалось, даже листья остановились, перестав шелестеть на теплом ветру.
Тая пожала плечами и пошла вперед; Захар последовал за нею, отставая на шаг.
Кроны деревьев вновь принялись шептаться за их спинами.
Молча они прошли вдоль шоссе до остановки, свернули к брезжущему окнами садоводству.
Молчание между ними вело себя словно теплое голодное существо; терлось о щеки, просило, требовало даже накормить его хоть какими-то словами.
Где-то бренчала гитара, брехал пес.
Слова мучительно сложно было придумать. Таина голова звенела от пустоты.
– Может, угостишь меня чаем? – спросил Захар, когда они свернули с главной аллеи садоводства в боковую, в конце которой жила Тая.
Почему-то ей показалось, что ему с трудом далась первая фраза.
– Зачем? – тут же выдала она, не успев подумать.
Что ты городишь, дура?!
Господи… ну почему, почему? Когда ты остаешься наедине с этим парнем, из твоей башки вышибает остатки мозгов!
– Ну… Чаю хочу. Пожрать че-нить. – Захар тоже, очевидно, ляпнул первое, что пришло в голову. Не ожидал он такой реакции от предположительно влюбленной девушки.
Тая не знала, что делать со свалившимся внезапно на голову счастьем.
Такое оно было большое и неудобное, как плюшевый медведь в человеческий рост – и бросить жалко, и ставить некуда.
Захар ведь еще никогда не напрашивался к ней на чай.
И родители очень кстати уехали. Не придется тратить драгоценные минуты внимания возлюбленного на неловкое молчание за столом с предками.
– Ладно! – выдохнула Тая. – Только у меня в коридоре лампочка перегорела, там можно стукнуться.
Вне себя от счастливого ужаса, она дольше обычного провозилась с ключом.
– Сезам сдох, – выдал Захар.
Тая фыркнула, скорее на автомате: самец вроде пошутил – надо смеяться.
Наконец дверь поддалась.
Перед тем как вступить в зловещий мрак коридора, оба застыли в нерешительности.
– Ты иди первая, – сказал Захар, – а потом позови меня, только когда пройдешь.
– Лучше вместе идти, рядом, там просто стоит всякое, – робко возразила Тая. – Мой все-таки дом, я знаю, где что.
– И я разберусь. Ты сначала иди. Я… Я боюсь столкнуться с тобой в темноте.
Последняя фраза показалась Тае очень уж странной, но она ничего не сказала.
«Такой непонятный человек! Черт его разберет. Себе на уме. Вроде бы что такого? Ну подумаешь, слегка соприкоснуться в темноте рукавами – ничего особенного! Да даже пусть лбами – чего страшного? – шишки будут, да и все».
«Не все! Неужели не понимаешь? Ему просто ПРОТИВНО! Какое же еще может быть объяснение? Других девчонок он ведь и приобнимает, и щекочет, и ни с того ни с сего закидывает на плечо. А к тебе и не подойдет. Точно ты заразная».
«Что, если он просто смущается? Ночь… Девушка…»
«Самолет! Давай, давай, надейся. Твои трухлявые иллюзии – не слишком хороший мост над канализацией концентрированной правды».
Тая пошла первая; следом за нею шагнул в мазутную черноту Захар.
Нашарив выключатель, она спасла своего кавалера от поединка с прислоненным к стене эмалированным тазом. Заставленный старой мебелью, банками, корзинами, книгами дачный коридор – последнее пристанище самых разных никому не нужных вещей.
Родители Таи были немного скуповаты – сказывались глубоко запрятанные в их детских воспоминаниях времена дефицита.
«Это куда?»
«Выбросить».
«Да ты что? А вдруг пригодится?!»
«Ну тогда на дачу свезем».
Захар, как показалось Тае, излишне обеспокоенно оглядывал кухню.
Тая включила чайник. Тот глухо загудел, нагреваясь.
Боже мой! Портрет!
Как можно было забыть?!
Надо срочно что-то делать!
Захар не должен увидеть!
Позор! Позор!
– Не ходи за мной, – резковато произнесла Тая.
Вбежав в свою комнату, она вскочила на диван прямо в кедах и, рывком сняв приклеенный скотчем к обоям портрет Захара, спрятала его под подушку.
– Теперь можно!
Гость немного замешкался в коридоре.
Тая услышала: заклокотал и отключился чайник.
Войдя в комнату, Захар почти сразу начал осторожно ощупывать взглядом стены – будто что-то искал и не находил. Лицо его с каждой минутой становилось все более задумчивым: неужели его обманули?
Несколько дней перед этим грел он чувство собственной важности над ласковыми угольками сплетни: Тая нарисовала его портрет и повесила на стену.
Захар был разочарован. Стараясь скрыть это даже от самого себя, он развязно уселся на табурет.
– Ну… давай, что ли… Пока чай греется, чем-нибудь займемся, – протянул он.
Тая посмотрела на него так, будто он целился в нее из пистолета.
Что он, черт побери, имеет в виду?
Гремучая смесь паники и восторга: когда она наедине с этим парнем – предохранители в мозгу всегда горят, никогда не выдерживают.
– Чай уже вскипел, – выпалила она с видимым облегчением, – идем на кухню.
Хотя Захар ничего не имел в виду.
Скажем, ничего такого.
Он просто не особенно четко формулировал свои мысли и стеснялся этого. Особенно перед девушками, которые выглядели для него «умными».
Тем временем Захар приметил на столе смартфон Таи.
Он привык заполнять паузы в общении прощёлкиванием чужих девайсов (с разрешения хозяев, разумеется).
– Я посмотрю? У тебя есть там что-нибудь прикольное?
Сердце Таи мячиком катилось по склону.
Она кивнула.
– Какой у тебя рисунок разблокировки?
– Буква М.
Развесив по краям чашек ярлычки, Тая стала заливать пакетики из чайника: в прозрачном кипятке заклубились оранжевые облака, точно при растворении кристаллов йода.
О боже!
Вот же ты тормоз!
Отними у него телефон!
Быстро!
Отними…
Ох…
Резко обернувшись, Тая чуть не смахнула со стола чашку с блюдцем. Только сейчас она подумала о том, что в папке с сохраненными фотографиями полным-полно селфи в полуобнаженном виде, сделанных для группы «Наши косточки». Судя по лицу Захара, он – черт возьми! – разглядывал именно их.
– Круто, – сказал Захар и тут же добавил, будто исправляясь: – У тебя тут люстра включенная в кадре, как НЛО прямо.
Тая взяла у него телефон.
Несколько мгновений разглядывала, будто в первый раз, саму себя.
В полный рост, волосы зачесаны высоко, собраны в пучок на макушке, из одежды – черные трусики да нитка искусственного жемчуга.
Где люстра?!
Какая люстра?!
Он что, издевается?
Захар, видимо, догадался, что его наблюдательность не оценили. Он осторожно ткнул пальцем в экранчик.
– Вот она, видишь? В отражении.
Теперь заметила и Тая – на фотографии в стеклянной дверце буфета за ее спиной действительно виднелось отражение люстры. Лампочки на ней горели – все шесть; размытое, призрачное кольцо огней навевало мысли о чем-то загадочном, неземном.
– И правда, – потерянно согласилась девушка. – НЛО.
Отложив телефон, Захар решил оказать честь чаю, заваренному ее дрожащими руками.
– У тебя есть что пожрать? Голый чай только желудок даром жжет.
Не сомневаясь ни секунды, Тая выставила на стол свою самую большую драгоценность – припасенный на случай сладкого жора вафельный тортик.
«О‐о-о-о-о!.. Для этого парня ты, похоже, готова на все».
«Да!»
«Только ему об этом знать не обязательно».
Не найдя ножа, Захар отломил угол торта руками, с хрустом отгрыз большой кусок, несколько крошек упало с его губ на стол.
«Мда. И этот гопник кажется тебе идеальным мужчиной?»
«Заткнись!!!»
– Ешь тоже, – сказал он, – чего сидишь?
– Не хочу.
– Да знаю я вас, девчонок. Все ты хочешь. Просто думаешь, что жирная. И не ешь. Брось эти глупости. Давай я тебя покормлю!
Захар схватил кусок торта и принялся пихать Тае в лицо.
Будто литосферные плиты, в сознании Таи столкнулись две сверхценности.
Свидание с парнем, о котором она мечтала, так давно мечтала.
И… еда.
Ее грех, ее страсть, ее проклятие.
Что выбрать? Как быть?
– Кусай, кому говорят! – Широченная улыбка растягивала губы Захара.
«Это же шутка! Шутка! Понятная любой нормальной девчонке. Ты что, хочешь, чтобы он догадался, какая ты? Чтобы он увидел твою слабость? Откуси! Ты же так давно мечтала о знаках внимания от него! Вот. Получите и распишитесь, называется. Кусай теперь, а то все кончится. И он больше не станет. Он передумает с тобой заигрывать, неинтересно ведь. Кусай!!!»
«Нет. Это же калории! На ночь! Не кусай! Не смей».
«Кусай! Он ждет».
«Нет! Ты хочешь к ручью? Серьезно? Не кусай!»
«Кусай!!!»
Кусок торта завис перед носом Таи. Его шероховатый слом нежно пах ванилью и какао.
– Я… Я не буду. Ты сам…
– Ну и ладно, – легко согласился Захар и захрустел вторым куском.
Молись, чтобы он не заметил, как ты побледнела.