240.
Командование старалось разнообразить быт войск.
В Утте был обустроен фронтовой кинотеатр, демонстрировавший в основном еженедельные выпуски «Вохеншау».
Более комфортабельно расположились глубокие тылы в Элисте. С 29 августа здесь проходили концертные представления – вначале на открытой площадке, а затем в одном из городских зданий. Каждое из них собирало в среднем по 250 зрителей. Репертуар составлялся из калмыцких, украинских и русских песен и танцев, а также этюдов полкового оркестра музыкмейстера Риделя.
Помимо «Вохеншау» показывали художественное кино. Причем ввиду отсутствия немецких лент демонстрировали американские и советские ленты. Сеансы шли по 3–4 раза в день. Репертуар был довольно мирный: Чарли Чаплин, «Много шума из ничего» по Шекспиру, «Фрау Луна» и т. д. Для офицерского состава специально показывались выпуски советских военных новостей и пропагандистские фильмы.
У командования были иные заботы.
Республика Калмыкия и сейчас не отличается развитым производством, а в 40-е годы объем выпускаемой промышленной продукции был более чем скромен. Оккупантов постигло большое разочарование:
«Небольшие обрабатывающие предприятия в Элисте и более крупных сёлах – кроме предприятий по переработке сельхозпродукции, ветряные или дизельные мельницы, молочные цеха, несколько кожевенных цехов, цехов по обработке шерсти, производству мыла, кирпича, небольшая пилорама в Элисте и солянной рудник севернее Маныча – едва ли могли покрыть потребности оперировавших здесь немецких частей и были сразу переданы в компетенцию дивизии.
Зерноводство в редких водных районах было незначительным и только едва удовлетворяло нужды населения; в любом случае о поставках зерна или фруктов в 1942 году речи быть не могло»241.
Правда немцам очень повезло под Яшалтой. Местное партийно-советское руководство отличилось высочайшим упрямством и отказалось от эвакуации до сбора урожая. В результате 40 тысяч тонн намолоченного зерна достались тыловым службам вермахта242.
Немецкие и румынские части, находившиеся с 5 августа по 22 ноября 1942 г. в с. Плодовитом Малодербетовского улуса, забили скот и птицу колхозов «Победа», «Ильича» на продовольственные нужды: КРС – 1190 голов, овец – 2853, свиней – 627, птиц – 9 тыс. штук.
На захваченной немцами территории оказались 94 из 128 сельских и поселковых советов со 115 к/х из 176, 10 с/х из 13, 14 МТС из 17. В этих хозяйствах, на оккупированной территории, осталось значительное количество скота: овец свыше 700 тыс. голов, КРС – свыше 60 тыс. голов. За время кратковременной оккупации, немцы успели вывезти в Германию и употребить на питание солдат около 600 тыс. голов скота республики.
Только из Кетченеровского улуса немцы забрали на продовольствие общественного и индивидуального: КРС – 3628 голов, овец – 51 766, лошадей – 1300, верблюдов – 152, свиней – 1452, птицы – 7500 шт.; Сарпинского: КРС – 1938 голов, овец – 40 377, лошадей – 2000, верблюдов – 135, свиней – 1164; Малодербетовского улуса: коров – 4103, овец – 6686, лошадей – 56, свиней – 778, птицы – 19 142 шт.
Йозеф Хоффманн приводит совершенно иные цифры. По его версии, командование 16‑й мд ограничивалось забоем в месяц 800 голов КРС и 800 голов овец.
Есть отчет службы тыла 16‑й мд за сентябрь 1942 года, в котором сказано, что на месте было заготовлено 587 голов КРС, 246 овец и 204 свиньи. Конечно мясом дело не ограничивалось. В дивизию поступило: 26 тонн капусты, 117 тонн картофеля, 19 тонн винограда, 12 тонн масла и 7 тонн творога. Из трофейных складов в Железноводске поступило 48 тысяч бутылок минеральной воды, 5400 литров вина, 3500 бутылок водки. За счет местных источников дивизия получала снабжение овощными и мясными консервами, солью, луком, дынями и яйцами. Но примерно треть всех поставок прибывала из рейха: 92 тонны различных наименований243.
Надо, впрочем, иметь в виду, что калмыцкий скот угонялся для снабжения огромной 6‑й армии Паулюса и двух румынских армий, стоявших севернее.
Кроме того, скот забивался и на месте, без привлечения специальных подразделений службы тыла. Так, только в селе Плодовитое было забито за период оккупации 1190 голов КРС, 2853 овцы, 627 свиней и 9000 птиц244! Не отставали и полицаи. В этом же селе после освобождения в их подвалах было обнаружено десять тонн зерна.
«Дивизия располагала большими стадами собственного скота и запасов всех видов, – вспоминал фон Шверин, – ее ремонтные мастерские (особенно службы технического обслуживания), лазарет и вспомогательные службы были организованы, обустроены и оснащены таким образом, что сами могли помочь себе в большинстве случаев. Имелись собственные мастерские по шитью шуб из меха, выделки войлочных сапог, производству мебели, добычи масла из семян подсолнечника и т. д. Рацион питания войск был богатым и хорошим»245.
Помимо 16‑й мд реквизицией скота в интересах населения рейха занимались и другие службы. Во всех инцидентах, правда, немцы винили русских. Хоффманн описывает, как отряд русских полицейских из Пролетарского был отправлен за поиском скота, найдя его, естественно, в соседнем хотоне. В ходе ссоры четверо калмыков были убиты, после чего немцы образцово-показательно расстреляли самих полицейских.
Еще виноваты были голодные румыны, лишенные поставок продовольствия не столько из-за беспечности Антонеску, сколько из-за пренебрежительного отношения к их нуждам командования вермахта. Один раз солдаты румынского 8‑го кавполка силой отобрали скот (51 овцу, 2 телят, 2 поросят, 4 свиней, 117 гусей, 37 кур, 3 уток), зерно, молочные продукты и сено, сожгли школьные парты и мебель, в другой раз солдаты румынской 4‑й пехотной дивизии захватили мельницу со всем находившимся там зерном, в том числе и предназначенном для посева, и пополнили им свои запасы продовольствия.
В ходе контрнаступления советской армии на территории Ремонтненского и Заветнинского районов Ростовской области были обнаружены 55 тыс. голов скота Калмыкии, которых, по всей вероятности, они перегоняли в сторону ж/д станции Зимовники, для отправки в Германию.
В Садовом, где жили в основном русские, дело выглядело так246:
«Мне шесть лет было, когда война началась. Конечно, в силу возраста я не могла понять, что это такое, и скромный быт нашего дома вряд ли чем отличался от довоенного: голод – вечный спутник ребятишек того поколения.
Немцы вошли в село Садовое – а жили мы в то время в Калмыкии – летом сорок второго. Помню, мы спрятались в подвал, когда они становились на квартиры. Не автоматов страшились, не гранат, боялись самих фашистов – ведь взрослые говорили, что они с рогами.
В скромной нашей хатенке поселились семеро немецких солдат. Видимо, статус их был невелик, потому что другие немцы жили в больших домах и по два-три человека. По соседству, в доме полицая, расположились важные чины. Они-то в основном и обижали местное население. Расстрелов, правда, не было, но последний кусок хлеба отбирали – это точно.
Нас, детишек, шестеро было, младшая, Рая еще в люльке. Бывало, напечет мама лепешек, мы сидим и слюнки глотаем, тут заявится толстомордый офицер, сграбастает все прямо из печи, мерзко так захохочет и убежит, обжигаясь хлебами.
А однажды у нас отелилась корова, но через три дня ее утащила со двора та же толстая морда, зарезали буренку фашисты и начали пировать. Остался только теленок, но чем же его кормить, коль сами с голода пухнуть начали. Тогда один из наших постояльцев стал маму учить, кому пожаловаться. Только, говорит, меня не выдавайте. Разговаривал он по-русски плохо, но все же можно было кое-что понять. Показывал фотокарточки своих детей, и про Гитлера высказывался не очень хорошо, а когда получал паек, то обязательно давал нам шоколадку и банку консервов – таких вкусностей мы сроду не пробовали. До сих пор помню изможденное лицо этого солдата, не боялась я его совсем и даже спросила однажды: “А где же твои рога?” Он ничего не понял, а родительница пригрозила мне лозинкой».
В какой-то степени немцы пытались поддерживать работу местной малой промышленности. Одно из предприятий Элисты, например, обеспечивало 16-ю мд валенками. Объем производства составлял 50 пар в день.
Работала больница. В ней под оккупацией остались 17 врачей и 50 медсестер и санитарок.
Как и в других оккупированных регионах, немцы сохранили колхозы. Правда, они были переименованы в сельскохозяйственные товарищества.
Что до террора, то современные исследователи оценивают число жертв холокоста в Калмыкии в 445 человек, в том числе 320 человек, эвакуированных из западных районов страны и убитых румынами в Малодербетовском районе247. Но террор затронул не только евреев. В Яшалтинском улусе (комендант Миллер) из 130 расстрелянных людей евреев было лишь 14, в Элисте (начальник полиции Курахтонов) из 747 погибших евреями оказалось 26, а среди остальных преобладали русские и калмыки. В Западном улусе было убито 79 человек, в Приютненском – 30 комсомольцев и 20 коммунистов, в Яшалте – 90 человек. В Троицком улусе 10 сентября 1942 г. по приказу коменданта Белька в ходе массовой экзекуции было расстреляно 27 человек.
Много показательных событий раскрылось в 1958 году во время процесса против начальника Яшалтинской полиции Миллера и его подчиненных. Среди убитых ими только в селе Красная Михайловка было 25 человек, включая 15 детей в возрасте от двух до 14-ти лет. При этом активно использовались пытки. В других районах людей пострадало меньше. В Кетченеровском улусе, например, было убито 14 человек, но при этом «изверги и их приспешники, убивая мирное население, издевались над жертвами, резали по суставам части тела, например Шашикова Сеся, а также убийство женщин происходило с предварительным изнасилованием»248. В Троицком улусе было расстреляно 34 еврея, в Ики-Буруле – девять калмыков, в Бислюрте – трое русских и т. д. В целом за полгода оккупации в маленькой республике было убито до 1500–2000 мирных жителей