303.
Потом все пошло по-прежнему, то есть без перемен.
21 октября с 19:00 до 19:30 звено АВМБ отбомбилось по Хулхуте. В тот же день у Давсны был сбит FW-189. Самолет сгорел на земле, летчик попал в плен. 24 октября с 17:55 до 18:05 бомбежка укреплений Хулхуты повторилась.
25 октября 152‑я осбр и 107‑й гвсп ушли отдыхать к Ницану. На фронте их сменили 103‑й и 105‑й гвсп 34‑й гвсд.
26 октября решением Ставки 28‑й армии была придана 6‑я гвтбр гвардии подполковника Кричмана304. Бригада Кричмана, ставшая еще одной ударной силой 28‑й армии, была сформирована на базе остатков 1‑й тбр. В феврале 1942 года она вышла на фронт, участвовала в боях у Харькова, отступала от Дона через Абгарнеево к Сталинграду и в боях потеряла все свои танки. В ночь на 13 октября, передав последнюю уцелевшую машину соседней танковой бригаде, Кричман в соответствии с приказом переправился на левый берег. У него было выбито 80 % мотострелкового батальона и почти все командиры рот, однако уцелело большинство командиров танков. Одним из них был герой Советского Союза Михаил Криворотов, отличившийся в боях на Украине. В ходе боев танкисты Кричмана приобрели богатый опыт, позволявший им сражаться наравне с экипажами капитана Теббе.
Командир 6‑й гвтбр Михаил Кричман
В Николаевке бригада получила новую технику – 12 КВ, 14 Т-34 и 20 Т-60, десяток тягачей, полуторки, а также пополнение – выпускников Казанского танкового училища и сто астраханских рабочих. В общей сложности, в бригаде насчитывалось 855 бойцов, 108 автомашин, 345 винтовок, 170 ППШ, 23 ручных и 5 станковых пулеметов, 12 ПТР, две 76‑мм гаубицы, три 37‑мм орудия, один 120‑мм миномет и 12×82‑мм миномета305.
Из состава уже знакомого нам 565‑й отбат в бригаду Кричмана были переведены некоторые командиры, включая Н. Мироненко, В. Иваненко, В. Негреба и И. Мамась. Им предстояло вписать свои имена в историю освобождения Калмыкии. Сам Михаил Кричман, киевлянин по происхождению, был одним из самых молодых и успешных танковых командиров Советской армии. Он родился в 1908 году, служил в войсках с 1929 года, и прошел через финскую кампанию. В бригаду Кричман был переведен в сентябре 1941 года, вначале как начштаба полка, а с июня 1942 года – как командир бригады.
28 октября в 05:00–05:20 звено самолетов, поднявшихся из Астрахани, сбросило 16 пятидесятикилограммовых бомб по Хулхуте. Рейд был удачным – взорвался склад с боеприпасами. В ответ немецкая авиация отбомбилась по позициям 34‑й гвсд. Одна из бомб попала в бензовоз, который взорвался с большим грохотом. Черный дым от горящей нефти поднялся в синее небо. Погибло три бойца гвардейской дивизии306.
Гвардейцы заняли кошару в 10 км севернее Хулхуты. Это вызвало беспокойство разведчиков Лоренца, обнаружившего, что степняки, ранее обжившие это камышитовое строение, ушли на север, в Астраханский округ. Заметим, что вряд ли это произошло добровольно. Лоренц и Мозер на бронетранспортерах вышли к кошаре, и открыли по ней огонь. «Вдруг один русский солдат с поднятыми руками, скорее всего, желавший сдаться, поднялся нам на встречу, – записал Мозер, – и в это же время раздался выстрел, и Лоренц, раненный в голову, упал в машину. Нам удалось поджечь конюшню, после чего мы повернули на Хулхуту, в дивизионный медпункт. Ночью Лоренц умер. Шлип выслал мотоциклиста, и на следующий день я с рапортом выехал в Утту. Теперь вместо Лоренца северной группой разведчиков командовал я.
На следующий день, 29 октября на двух машинах мы выдвинулись к зимней конюшне, сожженной накануне. Противника здесь не было, раненых они забрали с собой. На поле боя валялось два обугленных противотанковых ружья, которые мы захватили с собой и установили слева и справа от входа в палатку. Снова начались боевые будни, но теперь, начиная с 1 ноября, мы уже ежедневно сталкивались с советскими войсками. Стала более активна и вражеская авиация. В ходе одной из бомбежек в нашей роте погиб ефрейтор Цоклер. Однако действия зенитчиков часто вынуждали советских летчиков сбрасывать бомбы за пределами базы.
3 ноября примерно мы встретили три советских грузовика, доставлявших в западном направлении около 60 красноармейцев. Так как по степи погоня была затруднительна, русские ускользнули от нас на север. На степной земле имелось множество следов, свидетельствовавших об интенсивных русских перевозках».
Стабилизация положения сторон на земле изменила и тактику применения авиации. Немецкие самолеты стали реже появляться над Астраханью – приоритетом Luftwaffe стало Сталинградское направление, оттягивавшее все наличные силы. А советские пилоты получили неожиданное для себя задание – уничтожать немецкие пожарные машины. Командир звена штурмовиков В. Пальмов, как и другие, был этим весьма удивлен307. Разъяснение начальства было абсолютно логичным: на первом этапе боев и наши, и немецкие части заправлялись водой из находившихся на нейтральной полосе колодцев. При этом немцы заправляли воду в пожарные машины. Теперь они привозили ее из района озера Маныч. Уничтожение водовозов было весьма неприятно для солдат и офицеров 16‑й мд, разместившихся в Хулхуте, Яшкуле и других опорных пунктах по всей пустынной территории Калмыкии.
Осложнения немцам доставляли сложности с организацией тыла. Судя по описанию Эди Мозера после рейда к Енотаевке, отправившегося ремонтировать свой бронетранспортер, некоторый хаос был свойственен не только советской стороне.
«18 сентября в 04:00 мы стояли в 120 км западнее, у Элисты. Здесь удалось получить еще 100 литров бензина, после чего мы направились на Дивное, еще 80 км, где проходила железная дорога. Еще 180 км, и мы в Ворошиловске… где узнаем, что ремцех отбыл на Кавказ! Пополнив запасы бензина и моторного масла, 20 сентября мы выезжаем в Кусавку, примерно в 150 км от Ворошиловска. Здесь у нас спускает шину, и поскольку запаски больше нет, нам приходится демонтировать одно из колес, закрепив его на броне с помощью проволоки.
В Кусавке выясняется, что 545‑й ремцех находится в 60 км от нас, в городе Георгиевске. Автостопом доехав до него, я нахожу низкорамный грузовик, и вскоре наш броневик поступает на ремонт. Ремонт, однако, не проводится, так как нет необходимых запчастей из Германии, и их прибытие ожидается не ранее, чем через месяц.
Вся эта нервотрепка закончилась тем, что я подхватил малярию. Найти врача удалось только через день, но с помощью хинина он поставил меня на ноги. 28 сентября я был вызван обратно на фронт. Набив русский рюкзак, я оставил машину на попечение команды, и отправился в путешествие. Первой целью оказался город Пятигорск, расположенный северо-западнее, посреди кавказский гор. С помощью автостопа я сел в машину ваффен-СС, подбросившую меня до Пятигорска. Купив на рынке 3 кг апельсинов и большую дыню, я расположился в гостинице с замечательным садом, откуда открывался исключительный вид на вершину Эльбруса (5633 м).
В полдень на поезде я добрался до Минеральных вод, где и переночевал, а следующим утром сел на поезд с отпускниками до Ростова. Проехав около 100 км, я пересел потом на грузовик и через день был в Дивном. Здесь связной‑мотоциклист из дивизионной разведки 16‑й мд как раз забирал полевую почту. Найдя место в его мотоколяске, уже вечером в 19:00 я был в Утте, у Шлипа».
По приказу Герасименко командир 52‑й осбр Иван Шапкин выдвинул несколько рот для занятия колодцев и зимовьев, расположенных южнее Хулхуты. 17 октября в 04:00 советские разведгруппы появились в местечке Харцигли (зимовье колхоза им. Ильича), у зимовья колхоза им. Буденного и у колодца Нарын-Худук.
18 октября в 07:45 передовой отряд 1‑го батальона 52‑й осбр, вслед за разведчиками направляясь к зимовью колхоза им. Ильича, наткнулся на минное поле. В результате взрыва была выведена из строя машина, погибло два человека и шесть получили ранения. Были потери и по матчасти – 4 ППШ, 2 ПТР. Выйдя из грузовиков, бойцы продолжили путь пешком. В этот же день передовой отряд 2‑го батальона обосновался в зимовье колхоза им. Буденного, а передовой отряд 3‑го батальона – в Нарын-Худуке308.
Действия Шапкина вызвали беспокойство Хенрици, который приказал танкистам Теббе совместно с моторизованной пехотой сбить советские аванпосты. Началось с разведки.
21 октября у Харцигли появились два бронетранспортера и танкетка. Советский гарнизон обстрелял немецкий дозор из винтовок и пулеметов, и тот ушел на Хулхуту. Ожидая атаки, всю ночь советские офицеры освещали местность ракетами. Командир гарнизона запросил у Шапкина помощь.
22 октября помощь пришла в виде усиленной разведгруппы – два Т-70, три бронемашины и сорокапятка, сопровождаемые взводом автоматчиков. Кроме того, отряд имел три противотанковых ружья. В 16:00 он столкнулся с аналогичной разведгруппой немцев. После короткой перестрелки, стороны разошлись. В последующую неделю немецкие дозоры появлялись каждый день, а вот советские мобильные группы были уведены к железной дороге. Правда Шапкин предпринял попытку выяснить обстановку в Адыке (там стоял немецкий форпост), но 27 октября у зимовья колхоза им. Димитрова его разведчики столкнулись с противником, и вернулись в зимовье колхоза им. Коминтерна309.
Поняв, что к чему, Хенрици начал действовать решительно. Слабовооруженные и не обладавшие опытом боевых действий, передовые отряды 52‑й осбр быстро стали его жертвой. Для операций в южном направлении Хенрици задействовал 2‑й батальон 60‑го мп майора Линднера, 2‑й батальон 156‑го мп капитана Беме, а также силы авиации.
Днем 28 октября в расположении 52‑й осбр появился запыхавшийся командир Передового отряда № 1 лейтенант Мелехов. С ним были замполитрука и четыре бойца. Мелехов рассказал, что весь его отряд уничтожен. Особисты немедленно арестовали Мелехова и быстро выяснили подробности.
Отряд в составе 67 бойцов располагался в местечке Аце-Худук, примерно в 30 км южнее Хулхуты (зимовье колхоза им. Коминтерна). На его вооружении было три противотанковых ружья и стрелковое оружие – 4 ручных и один станковый пулемет, 10 автоматов и 49 винтовок. Утром появились бронетранспортеры с немецкой пехотой и танки. Мелехов насчитал 25 танков, а численность пехоты оценил в батальон. Практически весь его отряд быстро погиб в бою, и только Мелехо