24 октября удару подверглись станции Верблюжья и Досанг, на которые было сброшено, соответственно, 32 и 36 бомб. Наши Як-1 не смогли вступить в бой ввиду превосходства противника.
Ближе к вечеру истребители противника обстреляли автомашины, двигавшиеся по дороге Енотаевка – Юста (двое раненых).
Вновь прибывшие на фронт летчики Luftwaffe, однако иногда бомбили и своих. Так, один из летчиков атаковал действовавшую южнее Хулхуты разведгруппу хауптмана Вейсмайера. Эди Мозер вечером 4 ноября в расположении 156‑го мп наблюдал, как получивший осколок в спину Вейсмайер орал по телефону на пилота, отбомбившегося по нему. Голос пилота становился все тише и тише до тех пор, пока он в самом конце не стал бесконечно повторять: «Конечно, господин хауптман».
У наших были свои проблемы. Офицер интендантской службы Григорий Панченко, оказавшийся по делам в Астрахани, так описывал свои впечатления от жизни в городе350:
«День 25‑й годовщины Октября был днем пасмурным, холодным, ветреным. Вчера было ровно месяц, как я приехал в Астрахань. Наступила совершенная зима, которая угрожает сковать Волгу, а значит, и возможности транспортировки продовольственных грузов водой. Это печально, так как железная дорога контролируется немецкой авиацией от Астрахани до Баскунчака и даже севернее. Станции этого участка разрушены с немецкой терпеливостью и тщательностью. Станции Верблюжью и Сероглазово я видел разбитыми сам, когда ехал сюда.
Астрахань. 15.11. Астрахань – город великого коммунального запустения и белых шпицев. Шпицев во дворах по два, три и больше в прямой зависимости от числа жильцов в них. Они похожи друг на друга, как карандаши в новой коробке, и дьявольски злы.
Город дремуче запущен. Громадные выбоины в мостовых и на асфальтированных улицах. Дома облезли, как весенние линяющие кошки, штукатурка на многих из них осыпалась. Канализация испорчена, уборные выгребные, и во многих домах – непереносимая вонь клоаки».
В целом с 25 июля по 16 ноября на Астрахань была сброшена 351 бомба, погибли 46 горожан, еще 113 получили ранения351.
В ходе бомбежек сильно пострадали Верхний и Нижний Баскунчак, Капустин Яр, Владимировка, Успенка, Болхуны, Никольское, Пришиб, Сероглазка, Копановка, Грачи, а также железнодорожные станции. В селах Астраханского округа погибло до 500 гражданских, было разрушено 460 домов, десять школ и не менее 4 больниц. Верхний Баскунчак был просто стерт с лица земли.
За период с 01.08.1941 по 01.02.1942 года трудящиеся Астраханского округа собрали в фонд обороны 7,6 млн рублей.
За три года войны было внесено на строительство самолетов и танков свыше 400 млн рублей.
Сумма подписки населения Астраханской области на государственные займы и денежно-вещевые лотереи составила за период войны около 300 млн рублей.
В зиму 1941–1942 годов астраханцы собрали и послали на фронт 3849 полушубков, 12 336 пар валенок, 9187 ватных брюк, 6146 пар теплого белья, около 30 000 пар шерстяных варежек, перчаток.
На заводах строили морские охотники, минные тральщики, минометы, противотанковые ежи, 85 мм снаряды, гранаты. На заводе Урицкого делали аэросани и огнеметы, на заводе Сталина – бронетанкера и подводные лодки серии «М» (малютка), на заводе III интернационала лодки-волокуши для перевозки раненых и подвоза боеприпасов на позиции. В 1942 году Астраханский рыбокомбинат им. Микояна освоил выпуск рыбных сухарей, крупы, муки.
В Астрахани было открыто свыше 60 госпиталей и около 80 действовало по округу.
Севернее Хулхуты до Сарпинских озер местность патрулировали подвижные отряды сторон, действия которых мы коротко описывали выше. Линия фронта начиналась от Сарпинских озер, где 7‑й румынский корпус в составе двух кавдивизий противостоял 91‑й сд 51‑й армии.
Дела у румын шли плохо. В один из октябрьских вечеров в офицерской землянке Эди Мозер из разведгруппы 16‑й мд, выслушал целую речь от своего бывшего командира Тео Адама, незадолго до того побывавшего у союзников. Вновь вернемся к рассказу Эди Мозера: «Тео, как всегда, имел в запасе несколько бутылок отличного спиртного. Недавно он побывал у наших соседей слева, румын, и вернулся оттуда в скверном расположении духа. Тео рассказывал, что оборонительные линии, рисуемые на картах, в действительно располагались на 50 км западнее, а румыны, чтобы не умереть с голода, продавали калмыкам не только оружие, но даже обувь». Уже после войны старожилы рассказывали, как в Яшкуле немецкой комендатурой было расстреляно несколько румын, пытавшихся вместо товарных отношений прибегнуть к грабежу.
Командир 91‑й дивизии Николай Калинин, подразделения которого заняли оборону за Сарпинскими озерами, так описывал событий сентября «дивизия не только сдерживала натиск врага, но и предпринимала дерзкие вылазки. Во время одной из них в совхозе № 10 мы захватили штаб саперного батальона и все его хозяйство. Среди документов оказался и приказ командира 4‑го армейского корпуса, в котором, между прочим, отмечалось, что войска Советской Армии уже полностью уничтожены и по степям бродят лишь их отдельные мелкие группы…
В последние дни лета в районе Садовое, Уманцево в течение десяти суток действовал отряд во главе с моим заместителем подполковником Л.М. Покровским. Посаженный на трофейные автомашины, отряд был очень подвижным. Внезапными ударами он уничтожал мелкие гарнизоны неприятеля и легко уклонялся от встреч с более крупными формированиями.
Покровский собрал важные сведения о фашистских частях и соединениях, провел большую работу с жителями селений Садовое и Уманцево, разъяснил им, какие данные о враге нас интересуют, куда и как их передавать».
Два упомянутых Н. Калининым села находятся западнее озер. В начале сентября румыны отбросили советские войска за озера. Наиболее ожесточенный бой произошел за Умацево. К селу подъехала моторизованная группа на семи грузовиках, один из которых буксировал орудие. Удерживавший пункт взвод Баймурзаева погиб полностью.
В степи развернулась диверсионная война. Одна из наших стрелковых рот совершила вылазку в район населенного пункта Деде-Ламин. Атаке предшествовал огневой налет гвардейских минометов и артиллерии. Он ошеломил румын, которые не смогли оказать сопротивления атаковавшей пехоте. Только убитыми румыны потеряли свыше 100 человек, 12 солдат и 2 офицера были захвачены в плен352.
В течение 28 сентября–4 октября частями 51‑й армии под командованием генерал‑майора Т.К. Коломийца был нанесен удар в 75 км от южной черты Сталинграда. В ночь на 29 сентября советские части, проникнув в расположение 4‑й румынской армии, вышли к населенному пункту Садовое, расположенному в 20–25 км от фронта, и разгромили несколько румынских полков. 2 октября румыны начали контратаки и наши части отошли назад.
Второй контрудар примерно в это же время – с 28 сентября по 2 октября – был нанесен сводным отрядом 57‑й армии генерал‑майора Ф.И. Толбухина в районе озер Сарпа, Цаца и Барманцак. В результате успешных наступательных боев отряд 1 октября овладел населенными пунктами Цаца, Семкин, Дубовы й Овраг и после отражения контратак румынских войск закрепился в промежутках между озерами.
К 7 ноября командование армии решило преподнести подарок руководству страны, да и, собственно, всему народу. 91‑й дивизии была поставлена задача нанести удар в направлении Садового. Генералу Калинину выделили стрелковый батальон, разведроту, эскадрон конницы, артиллерийскую батарею и пять танков. Командование группой было поручено полковнику Леониду Михайловичу Покровскому.
6 ноября в 2 часа утра подразделение У-2 нанесло бомбовый удар по расположенному в Садовом румынскому штабу. К этому времени отряд Покровского должен был пересечь линию фронта и подойти к восточной окраине Садового. Однако он задержался, встретив более серьезное сопротивление противника, чем предполагал. Садовое перешло в наши руки лишь к рассвету. Штаб румынского корпуса через урочище бежал к Уманцево, а вслед за ним последовал и отряд Покровского. Уманцево было взято с ходу. В село въехал сам комдив Калинин. Воодушевленный, он направил две оперативные группы в сторону железнодорожных станций Аксай и Котельниковской. Обе находились довольно далеко – за несколько десятков километров.
Однако Калинин ошибся. В тылу у румын стояли немцы, причем танкисты. У Уманцево начались бои, где обе стороны потеряли несколько машин подбитыми. 9 ноября оперативная группа Покровского отошла на восток, за озера. За три дня было выбито из строя порядка 900 румын (по советским данным), захвачено несколько десятков пленных, восемь автомашин и сожжено пять складов. Изъятое продовольствие, за вычетом спиртного, Калинин раздал среди местного полуголодного населения.
Осенние бои у Сталинграда сильно обескровили румынские части. Константин Стефанеску так рассказывал на допросе о положении дел в 7‑м пп 18‑й пд 4‑й армии, где он прослужил примерно месяц:
«К моменту моего прибытия (начало сентября) дивизия была сильно истрепана. Роты едва насчитывали по 45–50 человек. С поступлением пополнения, численность их была доведена примерно до 80–100 человек. За период с 1 по 20 сентября мы участвовали в трех безуспешных наступательных операциях, а все остальное время были в обороне. Понесенные потери были весьма значительны, например в нашей роте остались в строю только 35 человек. Значительные потери в офицерском составе. Убит командир нашей роты, командир одного из взводов и многие тяжело ранены».
На левом фланге положение было не столь благоприятным. Здесь, от Хулхуты до Нальчика, линия фронта практически отсутствовала. Территорию Дагестана патрулировали боевые отряды немецкой и советской моторизованной кавалерии.
С немецкой стороны действовали два казачьих полка – подполковника Иоахима фон Юнгшульца и Платова. Основу полка Юнгшульца составляли две сотни терских казаков, а также казачий эскадрон, сформированный в Симферополе. По состоянию на 25 декабря 1942 г. в составе полка было 1530 человек, в том числе 30 офицеров, 150 унтер-офицеров и 1350 рядовых, а на вооружении находилось 56 ручных и станковых пулеметов, 6 минометов, 42 противотанковых ружья, винтовки и автоматы.