24 августа состоялся первый из последующего множества бой советских войск с бандформированиями. Разведгруппа 49‑го отдельного железнодорожного батальона уничтожила группу из 40 человек, а еще 10 взяла в плен. Среди трофеев оказались ручной пулемет, ППД и несколько винтовок. Разведчики потерь не понесли. Сам бой происходил практически на побережье Каспия, у Брянской Косы.
25 августа передовая группа 16‑й мд выдвинулась через Ипатово в Дивное (боевая группа Ларохе). В группу входили 3‑й батальон 60‑го мп, 165‑й мотоциклетный батальон, 3‑я рота 228‑го противотанкового дивизиона, взвод связи, мотоциклетный взвод, взвод тяжелых пехотных орудий, противотанковый взвод, один взвод легких пехотных орудий, один зенитный взвод 60‑го моторизованного полка; I‑й дивизион (без одной батареи), 9‑я батарея, 11‑я (зенитная) батарея, 12‑я (зенитная) батарея (без одного взвода) 146‑го артиллерийского полка; 1‑я рота 675‑го саперного батальона; один телефонный взвод 228‑го батальона связи, санитарная рота 2/66, 66‑й полевой лазарет; 230-ваттная радиостанция 228‑го противотанкового дивизиона, С-техника 7‑й батареи 146‑го артиллерийского полка.
Это была сборная солянка.
Немцы шли неполными силами не от хорошей жизни. У них просто не хватало горючего, чтобы перебросить в Калмыкию всю дивизию. Однако даже передовой отряд Ларохе существенно выигрывал по сравнению с 370‑й пд, использовавшей волов для перевозки артиллерии.
Вечером группа Ларохе вошла в Дивное, откуда через Маныч открывалась дорога на Элисту. В столицу Калмыкии срочно была направлена мотоциклетная рота и 3‑я батарея 228‑го противотанкового дивизиона. Она вступила в город в 09:30 утра 26 августа. Навстречу выходили последние части 370‑й пд, передислоцированной на Терек. Через два дня прибыли танки.
Между тем 25 августа близ Улан-Эрге состоялось боесоприкосновение сторон. Бой шел несколько часов, с 05:00 до 10:00. С нашей стороны действовали две роты 3‑го батальона капитана Овчинникова. С немецкой стороны – отряд 2‑го батальона 667‑го полка 370‑й пд53. Советские войска атаковали гарнизон с северо-востока, причем один взвод, выброшенный на автомашинах, даже смог ворваться в поселок, но встретив сильное огневое сопротивление, под воздействием контратаки немцев, отошел к батальону, залегшему перед Улан-Эрге. Все утро роты 3‑го гвсбат провели в степи, ведя перестрелку с немцами54.
Погиб младший лейтенант Август Козловский, который получил ранение и во избежание плена подорвал себя и нескольких германских пехотинцев гранатой. Потери немцев советская сторона оценила в 50 человек. Удалось взять трех пленных, что по тем временам было большой редкостью. Впрочем, особой информации от них получить не удалось – пленными оказались обычные солдаты, знавшие крайне мало и в основном поделившиеся с советскими особистами слухами об итальянской дивизии, которая вскоре должна сменить их часть55. На поле боя было также собрано 5 револьверов и 19 винтовок56.
Отчасти помогли штурмовики Ил-2, с 05:03 до 05:25 отбомбившиеся по Улан-Эрге. Пилоты сбросили бомбу на здание местной школы, сооруженное из кирпича, которое немцы могли использовать как опорный пункт. По мнению летчиков, они подожгли 15 автомашин и рассеяли роту пехоты. В частности, сильный взрыв прозвучал на западной окраине поселка. Было сброшено 24 ФАБ-100, 34 АО, выпущено 56 РС, 1740 снарядов и 7150 патронов57. Утром под прикрытием авиации Овчинников оттянул своих бойцов к Ревдолгану.
В Астрахани о вылазке Овчинникова узнали только днем – Губаревич не счел нужным уведомить Герасименко о намерении провести разведку боем. Командарм почти не скрывал своего недовольства, приказав Овчинникову оторваться от немцев и отойти на восток. При этом Герасименко настрого запретил впредь подобные инициативы без собственного согласования58.
26 августа в Элисту прибыли главные силы 165‑го мотоциклетного батальона. В 09:30 они вошли в город и расположились на привал, ожидая подхода 60‑го мп. Вечером 26 августа боевая группа Ларохе вышла в Улан-Эрге, сменив располагавшийся там 2‑й батальон 667‑го полка 370‑й пд. Весь день немцы вели активную разведку. 1‑й батальон Овчинникова в это время находился в Ревдолгане в 18 км от Улан-Эрге. Остальные силы 107‑го гвсп сосредоточились в Яшкуле, а приданная полку группа Алябьева действовала чуть южнее. С востока на оборонительный обвод прибывали подкрепления. 78‑й УР получил роту из пяти танков БТ, 116‑й УР – роту в составе шести Т-26. Взвод из трех Т-34 достался и 107‑му гвсп. В условиях абсолютного превосходства немцев в бронетехнике это было очень вовремя. В воздухе точно по часам появлялась штурмовая авиация. 26 августа в 05:00–05:25 пять Ил-2 232‑го ШАП штурмовали Улан-Эрге59. Летчики отметили четыре очага пожара. Они сбросили шесть ФАБ-100 и выпустили 32 РС, а также 1500 снарядов и 4000 патронов60.
Разведка донесла, что немцы роют окопы на юго-востоке от Улан-Эрге, и располагают здесь четырьмя орудиями. В Джержиле стояли две немецкие роты, в Немютовской – пара танков и штабная машина61.
27 августа в 07:00 советская авиаразведка обнаружила германские мехколонны, продвигавшиеся по направлению Приютное-Элиста-Улан-Эрге-Чилгир – 130 автомашин62. По мотопехоте был нанесен бомбовый удар. Одна из колонн, сопровождаемая 15–20 танками, направилась к Яшкулю. Это был 1‑й батальон 60‑го мп капитана Торлея. Он имел, по оценкам нашей разведки, 6 орудий 75‑мм, 2 орудия 150‑мм и две батареи зениток63.
Родившийся в 1913 году Карл Торлей поступил на службу в 60‑й мп еще в 1935 году, а в январе 1938 года получил должность лейтенанта. Он участвовал в Западной и Балканской кампаниях, командуя взводом, а затем ротой. На Балканах Торлей получил повышение, став обер-лейтенантом, то есть, старшим лейтенантом, если использовать аналогию с советскими званиями. Во время восточной кампании в ноябре 1941 года он был награжден Рыцарским крестом. В 1942 году Торлей получил в командование 1‑й батальон, а после успешных боев на Миусе – звание капитана.
1‑й батальон Торлея атаковал 3‑й батальон Овчинникова у совхоза Ревдольган. Судя по показаниям взятого в плен немца, сюда же подтянулись и части 3‑го батальона 60‑го мп64. Немцы шли с юго-запада при поддержке трех танков. Рота автоматчиков смогла отразить первую атаку, а затем и последующие65. В 17:00, потеряв в боях за Улан-Эрге 32 человека убитыми и до 100 ранеными66, Овчинников ушел на Яшкуль.
Сбив советский отряд, капитан Торлей начал пробиваться по дороге на Астрахань. Овчинников сумел избежать окружения и ночью отошел ко 2‑му батальону капитана М.В. Иванова. Здесь же оказались остатки Элистинского истребительного отряда, которые не ушли вместе с майором Дурневым на Сарпу, а предпочли путь на Астрахань. Вечером трагически погиб пулеметный расчет пулеметной роты 2‑го батальона старшего сержанта Дмитрия Безлюдного. Чудом уцелел только сам Безлюдный. Его вместе с товарищами накрыло снарядом, но старший сержант остался в живых и ночью вышел в расположение части, дотащив с собой пулемет.
Три немецких танка и 70 автомашин с пехотой из 2/60 мп совершили бросок к Чилгиру, где стояла рота лейтенанта Хитова из 3‑го батальона 107‑го гвсп. Хитов отбил атаку, но по приказу Цыганкова также отошел к Яшкулю67.
Итак, 2‑й и 3‑й батальоны 107‑го гвсп стояли у Яшкуля. Они были усилены ротой автоматчиков, ротой ПТР, батареей 76‑мм орудий и батареей тяжелых 120‑мм минометов. 1‑й батальон гвардии лейтенанта А.И. Кудинова рыл окопы и расставлял пулеметные гнезда в поселке Утта. С юга поселок Яшкуль прикрывал передовой отряд старшего лейтенанта Алябьева. В ночь на 28 августа отряд Алябьева присоединился к основным силам полка. Кроме того, полку был придан неполный калмыцкий эскадрон (30 сабель). Особую проблему составляло снабжение. Гвардеец 34‑й гвсд А.И. Суров вспоминает: «Даже пресную воду приходилось везти издалека. Не было у нас и строительных материалов. Дрова в ограниченном количестве для походных кухонь также подвозили. Бойцам зачастую приходилось питаться всухомятку – ломоть хлеба или сухарь и селедка». Больше повезло курсантам у Сарпы, которые вовсю использовали преимущества дислокации у пресноводных озер. Однако и здесь выдвинутым в степь передовым группам приходилось сложно. Н.И. Мордасов рассказывает, что наши и немецкие солдаты использовали одни и те же колодцы, при этом оставляя подчас мины или держа источник под обстрелом.
Чуть позже вокруг колодцев возникало перемирие. Вениамин Пограничный описывал: «на линии – совхоз «Гигант» – совхоз имени Буденного – для нас началась настоящая война. Прямо перед позициями нашей батареи было два колодца. Один колодец с соленой водой, глубиной тридцать метров – был в наших руках, другой, с пресной водой, удерживали немцы. Вот за этот колодец шла настоящая битва. И мы, и немцы, выкатывали орудия на прямую наводку, поддерживая пехоту, сражающуюся за этот колодец. Немецкие минометчики не давали поднять головы. Но через какое-то время обе стороны устали воевать за этот трижды проклятый, но спасительный для всех колодец. И мы, и противник стали спокойно набирать воду из пресного колодца, никто друг в друга уже не стрелял»68.
Но пока противник шел вперед, оттесняя советские войска на восток.
Впервые с начала наступления 16‑й мд проявила себя и авиация противника. Немецкий бомбардировщик неустановленного типа сбросил четыре бомбы на советские подразделения.
28 августа все утро немцы вели разведку мелкими группами. Днем к ним прибыла артиллерия. При ее поддержке 1‑й мотопехотный батальон Торлея в 13:00 атаковал Яшкуль. Его поддерживало до 18 танков. Бой на улицах городка шел весь день. Несколько грузовиков с мотопехотой выдвинулись на юго-запад и юго-восток от города, охватывая советский гарнизон полукольцом.