али даже, что на Германию упало немало бомб с надписью «Уилли» и «Фрици».
Любовь в тот год словно растворена была в воздухе – даже в Пуласки. Оказавшись на следующий раз в Лонг-Бич, Фрици обнаружила, что ее дожидаются четыре письма: три от Тулы и одно – от мамули.
Лонг-Бич, Калифорния
Дорогой Билли,
Как ты там, милый? Прости, не особо я тебе писала последнее время, но занята была по уши. А тут еще дома любовные перипетии, и я прямо посередке всего этого. Опасно все закрутилось и могло рвануть по-серьезному.
Несколько месяцев назад Нард Танаваски, жених Гертруд, приехал из армии в отпуск по личным обстоятельствам и так тосковал по Гертруд, что взялся болтаться вокруг нашего дома целыми днями. Говорят, совсем этого не планировали, но они с Тулой влюбились друг в друга без памяти и хотят жениться. Во дела! И все, даже мамуля, боялись говорить бедной Гертруд. Ну ты понимаешь. Они твою покорную впрягли это сделать – как окажусь в Суитуотере в следующий раз. Тоска и ужас – сообщать такие вести бедной детке, но вот сказала я ей, а она счастлива как я не знаю что. Говорит, давным-давно поняла, что Нарда не любит, и все пыталась выдумать способ как-то ему об этом сообщить половчее, а если Туле он нужен, она не против. Так что, похоже, зять будет тот же, только по другой сестре.
Фух! Рада, что все закончилось, и, к слову о любви, похоже, Софи по-тяжкому в ней – с каким-то английским летчиком. Вот я удивилась-то. Не знала, что ей вообще пацаны интересны. Что ж, поглядим. Мамуле я пока ничего не говорю.
Подустала я, так что пойду-ка. Пора на боковую. У «Хьюз Эйркрафт» недопоставки, так что у меня в Сан-Франциско с Лонг-Бич по три-четыре доставки на дню. Знаю, что все они – нашим ребятам на Тихом океане, а потому оставляю записку на удачу – удачливому пилоту. Клянусь, Билли, слетают с конвейера каждые десять минут, но они нам нужны, так что никакого нытья.
Целую,
«Суп с йогой»
Пойнт-Клиэр, Алабама
Марвэлин страшно огорчилась, когда Сьюки сказала ей правду.
– То есть вот это все про матросов – тоже неправда, значит?
– Неправда, милая, и молодой человек, с которым я встречаюсь еженедельно, – не мой любовник.
– Так кто же он тогда?
– Если я тебе скажу, ты обещаешь никому не проболтаться?
– Конечно.
– Я хожу к психиатру.
– В «Вафельный дом»?
– Да, и не только туда. Мне за это не стыдно, но лучше бы, чтоб оно по городу не ползло. А к нему в приемную так, чтоб никто не узнал, не попадешь. Вот он и согласился встречаться со мной в других местах.
– О. Так а зачем тебе вдруг психиатр?
– Ну… ой… у меня накопилось напряжение.
– Детские проблемы?
Сьюки ответила:
– Да, точно. Детские проблемы.
– Знаешь, Сьюки, у меня, когда я начала встречаться с Эдной Иорбой Зорброй, колено какое-то тугое было, и она сказала, что тело накапливает напряжение от травм раннего детства, а йога – один из лучших известных ей способов освобождаться от них. И йога и впрямь творит со мной чудеса.
Марвэлин принялась таскать Сьюки буклеты из «Супа с йогой» – студии, которую она посещала. Сьюки обычно их выбрасывала, но тут что-то почувствовала в теле некоторую неподатливость и задумалась: может, это и впрямь отголоски детской травмы. Бог свидетель, ей их хватало.
А началось все в очень юные годы. Сьюки помнила, как в ее семь лет Ленор, верная форме и безразличная к фактам, взялась написать и поставить подлинную историческую живую картину под названием «Сага Симмонзов Селмы» с собой в главной роли. Первая сцена происходила на просторной южной веранде, где Ленор (изображая собственную бабушку) размещалась с двумя внуками (в роли внуков – Сьюки и Бак), сидящими у ее ног. И по сей день Сьюки помнила, в каком ужасе была, когда поднялся занавес перед громадным залом. У нее была всего одна реплика: «Ой, бабушка, ты отбила всех этих янки в одиночку. Вот это смелость». Но когда подошло время говорить, с Сьюки случился такой сценический мандраж, что она окаменела. К счастью, Бак произнес эту реплику за нее. А потом была живая картина «Молодежной лиги красоты матерей и дочерей». Та тоже не обошлась гладко. Неудивительно, что тело такое неподатливое. И потому Сьюки подумала: может, и стоит попробовать йогу. Купила коврик и лосины и записалась на «Поток инь для начинающих».
На следующее утро она явилась спозаранку на занятия. Приветствие солнцу далось ей хорошо, а вот дальше, на растяжке «раскрытие бедер», она, похоже, сделала что-то не то, поскольку потом на встречу с доктором Шапиро еле доковыляла.
Доктор Шапиро уже ждал ее в новом месте, которое она для них нашла, – «Дом стейков и эля Эй-Джея» на трассе 78. Он обеспокоенно смотрел, как она хромает к их столику.
– Все в порядке?
– А, да. – Она присела и поморщилась от боли. – Вы когда-нибудь йогой занимались?
– Нет.
– Ну вот если соберетесь, мой вам совет: осторожнее с растяжкой «раскрытие бедер».
– Спасибо, учту на будущее, – ответил он.
Лонг-Бич, Калифорния
Дорогой Винк,
Прости, не поблагодарила тебя за отличный чайник «Бурая Бетти», который ты мне прислал аж из старой доброй Англии. Хочу порадовать: прибыл он ко мне целый и невредимый. Написала бы раньше, но время куда-то подевалось. Последние несколько месяцев пронеслись так быстро, что я даже забыла послать что-нибудь папуле на день рождения и за это наваляла бы себе по первое число.
Кстати, о времени: Энджи прислала недавнее фото малыша Винка. Что произошло? На карточке, присланной полгода назад, он еще был младенцем, а теперь уже маленький мальчик в коротких штанишках. Мы, конечно, все скучаем тут по тебе, дружок. Мамуля сказала, что Энджи прямо-таки дни считает до твоего возвращения. Я тоже. И было б оно по-нашему, ждать осталось бы совсем недолго. Вся страна отдает все силы, какие остались, войне.
Серьезно, Винк, видел бы ты своими глазами, как люди надрываются на заводах, работают круглые сутки, лишь бы наделать для вас, ребята, как можно больше самолетов. Скажи пацанам, что они б гордились, если бы знали, как вся страна собрала себя в кулак и делает все, что может, лишь бы война эта закончилась и вы вернулись домой целехонькие.
Мы, которые в военных формах, огребаем всю славу, но я снимаю шляпу перед пацанами и девахами, которые каждый день преют на конвейерах, делают свое дело. И ни единой жалобы. Папуля всегда говорил, что мы – величайшая на свете страна, теперь и я вижу, насколько он прав.
Лонг-Бич, Калифорния
Дорогой Билли,
У нас тут уже поздно, но мне что-то не спится. Пролетела сегодня сквозь большую радугу. Доставляла очередную милашку «Пи-59» в Сан-Франциско, все в тумане, серое всю дорогу, но вот добралась я до Санта-Инес, к северу от Санта-Барбары, и – бум! вдруг вышло солнце. Глянула вниз, а там холмы все стали ярко-лимонного цвета, и громадная радуга передо мной, и, летя через нее, клянусь, Билли, я выглянула наружу, а у меня крылья розовые, зеленые, голубые, и такая я счастливая была, что захотела на весь день наверху остаться.
Вот мне жалко-то бедняг, которые не летают, а тебе? Кароч, красивая у нас страна. После радуги нарезала я несколько кругов и увидела ветряные мельницы, спугнула корову-другую, но вот это вид! Жалею, что тебя рядом не было – посмотреть на это все. Я последнее время много о тебе думала, Билли, – интересно, бывает ли такое с тобой. То, что когда-то казалось важным – стать знаменитой или просто поразвлечься, – теперь будто больше не слишком-то и значимо. Когда-то я смеялась над девчонками, которым, дескать, пустить бы корни и где-нибудь осесть. Но с недавних пор мне эта мысль нравится. Не хотела я вываливать тебе никаких слащавостей. Может, это я все еще летаю вокруг радуги, а может, это клятые коровы на меня так подействовали. В общем, милый, как ты успел заметить, я по тебе скучаю.
Лонг-Бич, Калифорния
Привет, мамуля,
Все хорошо. Я, как обычно, занята. Залетала в Суитуотер тут на днях, повидать Софи с Гертруд, и очень кстати – поспела к коробке с вкуснятиной, которую ты прислала из дома. Как же я скучаю по твоей готовке. Все девчонки с участка Софи и Гертруд подтянулись поближе – надеялись, что им перепадет домашних пончиков. Мы поделились немного, а остальное припрятали.
Софи просит тебе передать, чтоб ты не волновалась. Подцепила какую-то простуду, похоже. Подустала, так что пока дала себе передышку. Черт бы драл, и чего я эту же простуду не схватила – валялась бы в постели, и все бы вокруг меня бегали. Этой девахе везет больше прочих. Но док говорит, что это ненадолго и скоро она опять будет на ногах – и полный вперед.
И вот еще что: Гертруд тебе не скажет, но ее выбрали к отправке в Кэмп-Дэвис, таскать объект прицеливания, а пацаны на земле будут тренировать стрельбу. Не волнуйся. В нее никто палить не будет, а только в цель, которую она будет за собой волочь. Что надо работенка, только лучшим девчонкам достается. Передай папуле привет от меня. Мне пора.
Фрици
Р. S. Уж и не знаю, может, это мексиканская еда тут в Калифорнии, но ты порадуешься: я набираю вес. Если не остановлюсь, дам фору Гертруд.
Лонг-Бич, Калифорния
Дорогой Билли,
Мне только что сказали, что я лечу в твою сторону. Четырнадцатого гоню «Би-24 Либератор» в Билокси, Миссисипи, и там у меня будет несколько дней отпуска, пока не получу следующий самолет и не погоню его назад. Можем где-нибудь там встретиться? Понимаю, ты занят, но мне нужно тебя повидать, милый. Оповещай.