– Загадка, а? Но, мама, ты можешь измениться, если захочешь, и стать кем-то другим, и мы тебя поддержим во всем, что ты пожелаешь сделать, но мы это обсуждали все вместе и очень рады, что ты замужем за папой, и любим тебя за терпение – и к нам, и к бабушке.
– Правда?
– О да. Серьезно, мама, ты – не та, какой себя представляешь.
Сьюки и раньше такое слыхала.
– То есть?
– Ну, это правда, что бабушка яркая, выразительная и все такое, но при этом несколько поверхностная. Ты думаешь, что ты неприметная, но это не так. У тебя есть сердце, мама. Ты настоящий человек.
Сьюки вдруг глубоко растрогалась, на глаза навернулись слезы.
– Спасибо, милая. Это мне очень важно.
Вечером Сьюки позвонила Дене:
– Я тебе вот что скажу, Дена. Дожить до времен, когда твои дети начинают видеть тебя другими глазами и ты можешь взглянуть на них не как на своих детей, а как на людей, – оно того стоит, со всеми трещинами и морщинами.
Посылка для Элис
Пойнт-Клиэр, Алабама
Почтальон Пит подошел к дверям дома Сьюки и постучал в ту минуту, когда Ленор взошла на крыльцо с пакетом пеканов «Би-энд-Би», купленным для Сьюки. Та открыла дверь, увидела обоих и проговорила:
– Ой, доброе утро!
Пит ответил:
– Доброе утро. У меня тут еще одна посылка для Элис Зяблик.
– Вот спасибо, Пит. Давай сюда.
– Загостилась она тут. Видимо, нравится.
– Да, точно. Спасибо, Пит, – отозвалась Сьюки. – Хорошего дня.
Ленор спросила, входя в дом:
– Кто такая Элис Зяблик?
– Подруга.
– Кто такая?
– Вы не знакомы, мама.
– Почему?
– Не знаю.
– Я знакома со всеми, кто сюда переехал. И никогда не слыхала про Элис Зяблик.
– Это подруга Марвэлин.
– А, ну понятно, неудивительно тогда. А почему ты получаешь за нее почту?
– Мама, тебе прямо все нужно знать?
– Да, все. Вот твои пеканы.
– Спасибо.
– Не осталось там Эрлова кофе? Мне бы еще. Кончита варит самый жидкий кофе, известный человечеству.
– Нет, но я заварю. Я тебе говорила, что мы беседовали с Картером?
– Нет.
– У него новая девушка, но там все несерьезно, с его слов.
– Ну, предыдущая, которую он сюда привез в прошлый раз, мне точно не нравилась. Слишком шумная и настырная, на мой вкус.
Сохранять внешнее благодушие у Сьюки получалось, но следующие полтора часа были чистой пыткой. Она до смерти хотела, чтобы мать оставила ее наконец и можно было бы вскрыть присланное; как только дверь дома закрылась за матерью, Сьюки вцепилась в посылку.
Дорогая Элис,
Тут несколько статей и всякое другое. Некоторые фотографии слегка поблекли, но я подумала, что вы все же захотите на них взглянуть. Если найду еще – вышлю.
Сьюки открыла папку и увидела газетную вырезку с фотографией стройной молодой женщины в джодпурах, шнурованных кожаных сапогах и белой рубашке, у самолета, руки в карманах.
Сьюки знала: вот он, особый миг ее жизни. Она впервые смотрела на фото своей настоящей матери.
Хорошенькая темноволосая девушка улыбалась в камеру, ей не больше семнадцати-восемнадцати, но смотрелась она уверенно, даже самонадеянно. Под снимком красовалась надпись:
МИСС ФРИЦИ ЮРДАБРАЛИНСКИ ИЗ ПУЛАСКИ СТАЛА ПЕРВОЙ ВИСКОНСИНСКОЙ ЛЕТЧИЦЕЙ
«Новости Пуласки»
1939 год
Мисс Фрици Юрдабралински, Амелия Эрхарт из Пуласки, примет участие в знаменитом «Воздушном цирке Билли Бевинза».
Далее Сьюки обнаружила еще одну вырезку – с другой фотографией Фрици.
СЕСТРА И БРАТ ВОССОЕДИНЯЮТСЯ В ВОЗДУХЕ – ЛЕТАЯ ЗА США
Журнал «Грин-Бей»
1943 год
Мисс Фрици Юрдабралински, сертифицированный летчик, теперь в группе женщин-пилотов, добровольно предоставивших свои летные навыки правительству Соединенных Штатов. Она отправляется в Хьюстон, Техас, на обучение. «Я очень счастлива и надеюсь, что теперь, когда женщины займутся транспортировкой самолетов внутри страны, мы скорее выиграем эту войну». Фрици – дочь мистера и миссис Станислав Юрдабралински из Пуласки, Висконсин.
Сьюки разглядывала блистательную девушку на фото. Ей нравилось это лицо, эта поза – Фрици словно уже изготовилась завоевывать мир.
До этого Фрици была всего лишь именем на листке бумаги, но теперь Сьюки видела настоящего человека, и мощь происходящего ошеломляла. Это ее мать, родившая ее. Держала ли она Сьюки на руках? Или даже не взглянула? Почему отдала чужим людям? Может, Сьюки что-то натворила? Может, она Фрици не нравилась? Эрл прав. Надо попытаться ее найти. Ответы ей, вероятно, не понравятся, но ничего не знать и дальше она не могла. Теперь Сьюки забеспокоилась, что тянула слишком долго.
Эрл, вернувшись домой, порадовался ее решению.
– Знаю, как это непросто, но, как и говорил, не попробуешь – потом всю жизнь будешь жалеть.
Эрл включил компьютер и принялся искать сайты, посвященные бывшим пилотам-«осам», и один нашелся. Через несколько дней он добыл номер телефона. Миссис Фрици Бевинз из Солвэнга, Калифорния, была еще как жива.
Сьюки присела с добытым номером в руках.
– Эрл, можешь ей позвонить?
– Нет, родная, так не пойдет. Она же тебя желает услышать, а не меня. Хочешь, наберу?
– Нет.
– Хочешь, побуду рядом?
– Нет, я только еще больше занервничаю.
– Хорошо, я посижу на крыльце, идет?
– Но, Эрл, а если она трубку бросит?
– Дорогая, не бросит.
– Ну а если я в обморок упаду?
– Не упадешь.
– Такое ощущение, что запросто.
– Давай так. Я схожу достану нюхательные соли, а если почувствуешь что-то не то – нюхнешь. Но не будет у тебя никакого обморока. – Он вернулся и вручил ей бутылочку. – Справишься, родная. И будешь очень рада этому. Я рядом, на крыльце.
Эрл вышел, а Сьюки уставилась на аппарат. Точно такое же чувство: ей восемь лет, она залезла на высокий трамплин над бассейном и глянула вниз. Стыдобища. Пришлось спуститься обратно и пройти мимо детей, рвавшихся прыгнуть.
Она перебрала в голове Орловы наставления. Ладно, терять нечего… а приобретать есть что. Она тебе обрадуется, а если нет, ты хотя бы попробовала.
Она зажмурилась и набрала. 805-555-0726. О боже. Она слушала гудки, во рту вдруг пересохло. Смочь бы хоть слово сказать. Повесить трубку?
– Алло.
– Алло… это миссис Фрици Бевинз?
– Да.
– Из Пуласки, Висконсин?
– Да.
– А… вы меня не знаете, но я недавно получила некоторые документы. Из Техаса. И, ну… кажется, я ваша дочь.
На том конце провода повисло долгое молчание, но затем женщина потеплевшим голосом ответила:
– Привет, подруга. Я давно ждала этого звонка.
Несколько минут спустя, положив трубку, Сьюки крикнула:
– Эрл!
Он подскочил и вбежал в комнату, и Сьюки доложила:
– Мы поговорили.
– Да ладно.
– Правда!
– И как она?
– Очень милая. Пригласила повидаться.
– Ух ты!
– Представляешь? Сказала, что будет очень рада встрече.
– Видишь? Ну, гордишься ведь собой?
– Да.
– Поедешь?
– Ну, может…
Через несколько дней Сьюки пришла к дому Ленор и постучала; Ленор открыла на малюсенькую щелочку.
– Мама, это я. Хотела предупредить, что ненадолго уеду. Если нужно что-то сделать до моего отъезда, скажи.
– Ну заходи, не стой на крыльце. Портишь мне климат.
– Хорошо, но ненадолго.
– Давай. Так что это значит – уедешь? Куда?
– В спа.
– В спа? Зачем?
– Эрлу кажется, что я набрала пару фунтов, и мне надо отдохнуть… после свадеб.
– Где?
– Ну, на бедрах.
– Да нет, где спа?
– В Калифорнии.
– В Калифорнии? А чем плох спа на нашей улице?
– Ничем. Мне нужна перемена обстановки.
– Мне ты не кажешься толстой.
– Мама, умоляю!
– Ладно, ладно. Но, надеюсь, эта поездка не есть очередные бредовые идеи Марвэлин.
– Нет, мама, она к этому никакого отношения не имеет.
– Вот и славно. Эта девица тебе не ровня, ни социально, ни как иначе. Помни о своей репутации. Когда вернешься?
– Пока не знаю, но звони Эрлу, если тебе что-то потребуется.
Ленор глядела Сьюки вслед, пока та направлялась к выходу, и крикнула напоследок:
– Сьюки!
– Да?
– Оденься в тон чемодану.
Ленор ничего никому не говорила, но сама все еще беспокоилась за дочь. Она что-то сама не своя последнее время.
Знакомство с мамой
Солвэнг, Калифорния
Машина забрала Сьюки в аэропорту Санта-Барбары, и сорок пять минут они ехали по трассе 101 – до маленького датского городка Солвэнг. Да, точно – кругом ветряные мельницы. В Европе Сьюки не бывала, но ей показалось, что здесь – как там. У водителя был адрес, он пересек город, выехал на Ализаль-роуд, миновал квартала три. После знака «РАНЧО АЛИЗАЛЬ» водитель свернул, и Сьюки вдруг попросила:
– Стойте! Пожалуйста, можно я просто посижу минутку?
– Да, мэм, – сказал он и остановился на обочине.
Она вынула флакон с нюхательными солями, сделала пару вдохов и подождала. Какой-то миг ей хотелось повернуть, уехать домой. Но она собралась с духом и сказала:
– Все, я готова.
Фрици говорила, что живет в трейлерном парке, но парк тот был особенный – красивый, с аккуратной площадкой для гольфа посередине. Они нашли ее улицу, подкатили к голубому трейлеру, и водитель объявил:
– Приехали.
Сьюки выбралась наружу и поднялась по трем ступеням, обитым зеленым войлоком, к двери; сердце у нее колотилось, но не успела она постучать, как женщина постарше ее – крашеные светлые волосы в кудрях, полосатое хлопковое платье без рукавов, белые пластмассовые серьги – открыла ей. И даже после всех мысленных репетиций Сьюки смогла выдавить из себя только жалкое:
– Вы – миссис Бевинз?
– Верняк, – ответила женщина с резким средне-западным выговором. – А вы, должно быть, Сара Джейн. Заходите. Я как-то волновалась, что вы потеряетесь, ан нет.