о за зиму города с его сутолокой и шумом, с ядовитым запахом отработанных газов, стоящих голубым облаком в узких туннелях серых закопченных улиц. В Мосуле выпадает, ежедневно 400 мм осадков, т. е. в два с лишним раза больше, чем в Багдаде и Басре, и весной здесь почти каждую ночь идет дождь. Черный ячмень и пшеница, выращенные в Мосуле, пользуются большим спросом на мировом рынке, особенно ячмень, который вывозится в страны Западной Европы, где он идет на приготовление лучшего пива..
Первый раз я попал в Мосул осенью. Опали листья в фисташковых садах и городском парке, урожай на полях и огородах был собран, и овощной рынок играл всеми цветами радуги. То и дело набегавшая грозовая туча, обгоняемая сполохами молний, терпкий запах увядающей травы, пустые поля, ломящиеся от овощей и фруктов лавки — все говорило об окончании лета и наступлении осени. Мосульцы считают прохладную осень таким же, как и весна, благодатным сезоном и любовно называют свой город Умм аррабиайн (Мать двух весен).
На северо-восточной окраине Мосула находятся развалины Ниневии — последней столицы Ассирийской Империи после Ашура, Калаха (Кальху) и Дур-Шаррукина. Возвышение города, обязанного своим названием великой богине древнего Двуречья — Нин, связано с именем царя Синахериба, сделавшего его в VII в. до н. э. своей столицей. В то время Ассирия была одной из могущественных держав Востока. Ее воины стояли под стенами Иерусалима и иудейских крепостей, воевали в Сирии и Армении, штурмовали горные вершины в Северном Ираке. В 689 г. до н. э. ассирийцы приступом взяли Вавилон, перебили его жителей, разрушили его дворцы и храмы, завалили каналы, разрушили дамбы и, погрузив на корабли несколько тонн вавилонской земли, отвезли ее к о-ву Бахрейн и там развеяли по ветру, символизируя тем самым духовное уничтожение своего извечного соперника. Место, на котором стоял Вавилон, было проклято на 70 лет. Военные суда ассирийцев спускались по Тигру, грабили Персию, сеяли смерть и разрушения. Кровавые деяния ассирийских правителей поражают своим размахом, масштабом насилия и изощренной жестокостью.
Ассирийского царя Синахериба волновали не только его ратные подвиги. Отказавшись занять трон в столице своих предков, этот одаренный и способный полководец с неуравновешенным и вспыльчивым характером сделал все, чтобы его новая столица Ниневия затмила славу прежних. Строительная горячка охватила царя и его придворных. Они сносили целые кварталы старых построек, чтобы освободить место для своих гигантских дворцов, площадей и улиц. В западной части города был построен дворец царя, описать который у древних авторов не хватило слов. По дворцовому парку, засаженному деревьями редких пород и кустарниками, разгуливали диковинные животные и птицы, привезенные царем из дальних стран. Ниневия была и крупнейшим торговым центром империи. Как писал один древний автор, в городе «кузнецов было больше, чем звезд на небе». Весь этот город, разбогатевший на крови покоренных народов и стран, окружала 25-метровая стена, которая «своим ужасным сиянием отбрасывала врагов».
Внук Синахериба Ашшурбанипал, также многогранная и интересная личность, старался следовать примеров своего деда. В памяти древних греков, а через них и других народов он остался кровожадным деспотом Сарданапалом, погрязшем в отвратительных пороках и разврате! Но история знает и другого Ашшурбанипала. Смелый воин и ловкий наездник, он выходил один на один против льва и побеждал царя зверей. Тонкий ценитель культуры, он сделал Ниневию средоточием культурных ценностей Древнего Востока и создал уникальную библиотеку, которая и по сей день служит важным источником для изучения событий давно минувших дней далекой Месопотамии.
Ашшурбанипал продолжал начатое его дедом строительство столицы. Согнанные сюда из покоренных стран ремесленники возводили новые здания и рынки, украшали барельефами царские дворцы.
Городские стены Ниневии постоянно обновлялись и укреплялись. Их протяженность составляла по периметру 12 км. У восточных ворот Ниневии, за дворцом Сипахериба, в клетках сидели плененные Апппурбанипалом цари и толкли в каменных ступах вырытые из могил кости своих предков. Некоторые башни столицы были покрыты кожей, содранной ассирийскими воинами с врагов, a на рынке пленными арабами и их верблюдами, захваченными в Южной Месопотамии, в Стране моря, расплачивались за кирпичи, вино или работу поденщиков. Ниневия, выросшая на крови и страданиях, и ее владыки вызывали ненависть покоренных народов, жаждущих отмщения. И этот миг наступил.
Объединенная армия мидийского царя Киаксара и вавилонского царя Набопаласара в 612 г. до н. э. подошла к Ниневии и после трехмесячной осады взяла ее штурмом. Мидийцы и вавилоняне поступили с городом также, как в свое время ассирицы поступали с покоренными странами. Ненависть, копившаяся веками против ассирийцев и их логова, прорвалась наружу. На улицах города разыгрывались дикие сцены расправы над побежденными. Младенцев хватали за ноги и разбивали им головы о стены домов. Ассирийских, вельмож делили по жребию. Ассирийский царь Синшарришкун, один из сыновей Ашшурбанипала, вступивший на трон в 630 г. до н. э., поджег свой дворец и погиб в пламени, а библиотека, собранная его отцом и находившаяся на втором этаже здания, рухнула вниз. Уцелевших от побоища ассирийцев угнали в плен. Страшное пророчество о разрушении Ассирии, приводимое в Библии, свершилось. «И прострет Он руку Свою на север, и уничтожит Ассура, и обратит Ниневию в развалины, в место сухое, как пустыня… И покоиться будут среди нее стада и всякого рода животные; великан и еж будут ночевать в резных украшениях ее..» Дворцы Ниневии и ее стены были разрушены, а богатства, свезенные со всех покоренных стран, разделены между победителями. Уцелевшие жители перебрались на холм (современное название — Куюндокик), где находился дворец Ашшурбанипала, и возвели разрушенные стены.
…Сидим с Саидом, моим мосульским другом, преподавателем истории в одной из мосульских шкод, на поросшем травой продолговатом холме, мягкие очертания которого теряются где-то вдали. Здесь была стена Ниневии. Она не отбросила врагов, пришедших к ассирийской столице, чтобы отомстить за разбой и унижения. Деревня, лежащая у подножия холма, носит название Ниневия в память об огромном городе, шумевшем на берегах Тигра более 25 веков назад.
Открытие ассирийских древностей в окрестностях Мосула связано с именем француза Поля Эмиля Ботта. Как и многие образованные люди начала XIX в., Ботта был одновременно путешественником, врачом и натуралистом, политическим деятелем и дипломатом. Еще юношей он совершил кругосветное путешествие, затем служил у египетского паши Мухаммеда Али, посетил Аравийский полуостров, был французским консулом в Александрии. В 1840 г. Ботта получил назначение на должность французского консула в Мосул и прибыл в этот город с горячим желанием продолжить свои путешествия и коллекционирование насекомых.
На мосульской улице, идущей вдоль полотна железной дороги, примерно в том месте, где начинается пологий спуск к гостинице «Рафидейн», и сейчас стоит четырехэтажное кирпичной кладки строение, похожее на угловую башню средневекового замка. Узкие бойницы-окна начинаются только на уровне второго этажа, а крыша с флагштоком сделана в виде зубчатой стены. В этом здании размещалось французское консульство, где с 1840 г. в течение нескольких лет работал Ботта. Окончив скучную работу и закрыв свой кабинет, он либо садился на коня и выезжал за город, где, прогуливаясь по зеленым холмам в окрестностях Мосула, ломал голову над их происхождением, либо отправлялся бродить по лавкам местного базара и лачугам, покупая у мосульцев старинные изделия. Его интересовали антикварная посуда, кирпичи с неизвестными черточками, которые создавали впечатление, будто по сырой глине пробежало несколько птичек, оставивших отпечатки, лапок, черепки с непонятным, явно немусульманским орнаментом. Не раз его вводили в заблуждение тем, что указывали на то или иное место, где, якобы были найдены эти кирпичи с непонятными значками и черепки. Как-то на свой страх и риск Ботта начал раскапывать один из холмов, прилегающих к Куюнджику и нашел несколько таких же кирпичей и осколков алебастровой посуды, так и не обнаружив лежащих под слоем земли развалин Ниневии. И вот однажды в его кабинете появился араб и сказал, что может, показать Ботта место, где видимо-невидимо кирпичей, испещренных непонятными знаками. Француз отнесся недоверчиво к этому сообщению, но все же послал с арабом своих людей. Маленькой экспедиции суждено было обнаружить древнейшую цивилизацию, существовавшую более двух с половиной тысячелетий назад. Это сделало имя Ботта бессмертным.
…Сейчас я стою на холмах Хорсабада, куда араб привел помощников Ботта. Слева от дороги, ведущей в Айн-Сифни, где поселился глава таинственной религиозной секты езидов, лежит маленькая арабская деревушка. Здесь, наверно, и живут потомки того араба, который рассказывал Ботта, что именно из камней с клинописью, которые ищет француз, он и его односельчане сооружают очаги в домах.
Нужно было иметь большое воображение, чтобы под зелеными холмами разглядеть очертания столицы ассирийского царя Саргона, названной Дур-Шаррукин, и его великолепного загородного дворца, сооруженного в 709 г. до н. э., после завоевания Вавилона. В 1843–1846 гг. Ботта раскопал его гигантские стены, испещренные изображениями диковинных животных, барельефами бородатых царей и крылатых богов, его помещения с изумительными по форме вазами и предметами из алебастра, от прикосновения рассыпавшимися в порошок. Все эти вещи говорили о величии открытой цивилизации. Они подтвердили, что Арам Нахараим (Сирия между двумя реками), как называется верхнее Двуречье в Ветхом завете, действительно существовало со своими ужасными царями, несшими смерть и разрушения соседям. Открытия Ботта положили начало ассирологии как одной из ветвей археологической науки. Но после осмотра Хорсабада теряешь уважение к неутомимому французу. Жалкая траншея с двумя десятками гранитных глыб да несколько камней, разбросанных вдоль дороги, — вот все, что оставил здесь, предприимчивый француз.