не на виду у гостей.
Приготовление же арабского кофе — совсем другое дело. Это целая церемония, священнодействие. Чем ближе к югу Аравийского полуострова — тем местам, где выращивают кофе, тем большее значение приобретает эта церемония, тем больше деталей ритуала.
В некоторых местах Аравии, особенно в бедуинских палатках, приготовление кофе стало торжественной и важной обязанностью, которую хозяин выполняет лично сам. Конечно, если вы стали гостем аравийского эмира, влиятельного горожанина в Кувейте или шейха большого племени, такого, — например, как шаммар, приготовление кофе поручается слуге, которому доверяется «белить лицо» хозяина. Иногда этой церемонией руководит сын хозяина. Часто он не остается без вознаграждения, со стороны гостя, так как если важный гость делает щедрые подарки, то правом на них, согласно бедуинскому этикету, прежде всего обладает тот, кто готовил ему кофе. Если вы хотите сделать комплимент гостеприимному хозяину, скажите, что ему приходится готовить кофе с утра до ночи. Это означает, что хозяин гостеприимен и щедр. И нет лучшей похвалы в Аравии для любого человека.
Арабский кофе подается в небольшой чашечке без ручки и ни в коем случае не подслащивается. Это довольно горький отвар, причем в Ираке он крепче, чем, скажем, в Неджде. Хозяин наливает его отдельно каждому гостю сам, наливает немного, чуть-чуть закрывая донышко чашки. Кофе выпивается двумя-тремя глотками, Хозяин держит кофейник в левой руке — самое главное и непременное условие, — и с тремя-четырьмя чашками в правой обходит сидящих гостей, и, начиная со старшего, наливает каждому маленькую порцию. Хорошие манеры обычно не позволяют гостю пить больше трех чашек, кофе, но, если он важная особа, ему можно предложить выпить четвертую или пятую чашечку.
Араб всегда должен держать свою маленькую чашечку указательным и большим пальцами правой руки. Когда он хочет показать, что больше не желает кофе, он потрясывает чашечку движением кисти. Тогда хозяин берет чашку, выплескивает на донышко новую порцию кофе и передает ее следующему гостю. В Кувейте, если вам доведется попасть в дом шейха или известного купца утром, вы тотчас получите чашечку кофе и спустя минут десять — другую.
Но вернемся к приготовлению настоящего арабского кофе в палатке, в пустыне, — напитка, который является неотъемлемой частью жизни араба.
Обычно в шатре зажиточного араба гости располагаются на мужской половине. Ковры развешаны по бокам. Вы облокачиваетесь на верблюжьи седла — шадад, положенные у катаа — перегородки, разделяющей палатку на две части, или усаживаетесь, скрестив ноги, в ожидании начала церемонии приготовления кофе. После приветствия хозяин зовет своих людей по имени и велит им принести джалля — сухой верблюжий помет, который служит топливом вместо угля в пустыне, арфадж — лучину для растопки, а также воду в козьем бурдюке — дараб, который лежит у женской половины палатки. Отдавая эти приказания отрывисто, хозяин сидит перед гостями и забрасывает их вопросами о том, как они поживают. Он может позволить себе встать и собственноручно почистить очаг и заполнить его лучиной и кизяком. Следует отметить, что до тех пор пока гостей не напоят кофе, их не спрашивают о делах. Это считается невежливым, хотя гости и могут по своей инициативе рассказать о себе и своих заботах.
У очага, где уже весело играет огонь, стоят три-четыре закопченных кофейника разных размеров и один начищенный, из которого разливают кофе гостям. В северо-восточных районах Аравии хозяин готовит кофе и берет для этого кофейник с длинной ручкой (махмада) и металлическую ступку. Пестик и ступка (яд ва гаун), деревянный совок (мубаррад), на котором остывают кофейные зерна, деревянная мешалка, кусочек пальмовой пеньки (лифа) для затычки носика кофейника и, наконец, курильница (мабхар) со взятыми на женской половине благовониями — все это лежит рядом. Как только первые язычки пламени начинают угасать, хозяин бросает пригоршню кофейных зерен, взятых из разукрашенного, сшитого из шкуры газели мешочка, на металлический противень или большую ложку. Затем он жарит зерна над горящим навозом, непрерывно помешивая их, чтобы они не подгорели. Когда зерна приобретают коричневый цвет, свидетельствующий об их готовности, их пересыпают на совок для охлаждения.
Теперь хозяин переливает из одного небольшого кофейника в другой вчерашний кофе (шарбат), добавляет туда немного воды и ставит на огонь. В это время кофейные зерна бросают в ступку, и начинается мелодичный перезвон, самая приятная музыка для уха бедуина. Каждый любитель кофе не просто толчет зерна в- металлической ступе, а в определенном музыкальном ритме выстукивает простые мелодии. Гости сидят молча, наслаждаясь звуками и восхищаясь искусством хозяина. Этот процесс занимает пять-семь минут. Как только шарбат закипает, хозяин с величайшей осторожностью сыплет толченый кофе в кофейник. Затем он быстро перемешивает его длинным деревянным махбат (типа лопаточки) и снова ставит кофейник на очаг, время от времени снимая его с огня, когда кофе поднимается и грозит убежать. Считается, что надо дать кофе закипеть три раза. Когда он прокипит достаточно, его снимают с огня, и хозяин, подойдя к перегородке, шепотом просит у женщин кардамон. Маленькая ладошка появляется над занавеской и протягивает хозяину несколько драгоценных зерен, которые он толчет в ступе и бросает в гущу.
Теперь кофе переливается в блестящий далля — кофейник с длинным широким носиком. Кусочек пальмовых волокон кладется в носик в качестве своеобразного фильтра. Три-четыре чашечки, вымытые холодной водой одним из его друзей, хозяин берет в правую руку, затем наливает немного кофе себе и пригубляет его, показывая, что напиток не отравлен. Теперь он наливает немного кофе главному гостю и потом всем остальным. Так повторяется несколько раз, пока гости не поблагодарят хозяина.
И только после этого наступает время для разговоров. До ухода гостей кого-нибудь быстро посылают на женскую половину за ладаном или удом и курильницей. Мабхар наполняют горящим кизяком и угольками от лучины, — туда кладут кусочек уда. Тотчас же поднимается беловатый приятный дымок, и хозяин передает курильницу горстям, которые держат ее у лица или под своими абами. Теперь гости уходят, покидая дом в молчании, как и подобает серьезным людям пустыни. «Баххар ва руд!» (Обкурись и уходи!) — обиходное выражение у арабов.
Такой ритуал можно наблюдать в палатке каждого бедуина, независимо от его состояния. У шейха или зажиточного человека кофе подадут, густой, с кардамоном, в большом красивом далля, и на прощание вас обкурят благовониями. У бедняка же кофе будет пожиже, в старом кофейнике, без кардамона и последующей церемонии с курильницей. Но в любом случае гостя бедуина от чистого сердца угостят арабским кофе — напитком, ставшим сегодня символом добросердечного отношения к людям.
…Сейчас апрель, тонкая травка лишь пробивается на бурых холмах, и стада овец, понуривших головы с поисках травы, живой серой лентой тянутся с холма на холм.
— Скоро будем стричь овец, — говорит Машаан, указывая глазами на сваленные в углу большие ножницы (заук). — В апреле этого делать нельзя: пастбища плохие и будет мало молока. В Хатре стригут овец один раз, а в других местах, где есть постоянные пастбища, их стригут дважды, хотя этого можно и не делать, так как на второй раз шерсть короткая — 4 см.
— Садов у нас не разводят, — отвечая на мой вопрос, говорит шейх, — из-за горькой воды в колодцах…
— Нет, я не буду об этом говорить, — смеется шейх, когда я спрашиваю его, почему он, считая людей своего племени, всегда говорит только о мужчинах, Мою агитацию за равноправие женщин он встречает с усмешкой. — Можно договориться до того, что женщина и министром может стать. Представляю, прихожу я к министру, а мне говорят: он рожает. Ведь смешно, — говорит шейх ехидно, обращаясь к закутанным в абу помощникам, и те согласно кивают головами.
Шейх Машаан и другие шейхи шаммаров — влиятельные и уважаемые люди в Сирии, Ираке и тем более в Саудовской Аравии и Кувейте. В последнем шаммары составляют большинство солдат, а в Саудовской Аравии они находятся в родстве с правящей фамилией, Более того, люди племени шаммар, так же как и племени ипназа, считаются в Аравии аристократами, хотя и не все племена согласны с этим. В настоящее время дети шейхов аравийских племен учатся в университетах и уже пренебрежительно оглядывают палатки своих отцов. Их автомашины — спортивные «мустанги» и «мерседесы», купленные на отцовы деньги от проданного скота и пшеницы, — стоят у шатров.
Вдруг на улице раздается заливистый собачий лай. К одному чем-то встревоженному псу присоединяются и другие, и весь этот разноголосый хор, постепенно затихая, удаляется куда-то в пустыню. Очевидно, собаки почуяли близко подошедшего к кочевью шакала или волка. Выхожу из шатра. Глубокое темное небо безоблачно. Прямо над головой ярко мерцают крупные звезды Большой Медведицы. Они непривычно близко, и кажется, что их можно достать рукой.
«Гость — от Аллаха, и шаммары всегда готовы его принять». Так сказали шейхи, гости Машааиа, и закипела работа: резали маленьких баранчиков (тыли) и складывали их на огромное блюдо с рисом, который называют здесь «аиш» (хлеб). Рис был обильно приправлен жиром, изюмом, миндалем, а также куркумовым корнем, отчего баранина становится желтого цвета.
Первыми к готовому блюду подходят гости и хозяин. Присаживаемся на корточки правым боком к саания абу курси — огромному медному блюду с пятью засыпанными рисом баранами. Есть полагается правой рукой, щепоткой, запрокидывая голову и стряхивая в рот рис и кусочки мяса. Не дай бог коснуться еды левой рукой: сразу покроешь себя позором. Ведь левой рукой совершают омовение. Вдруг следует команда «Ювазза!» (Раздавай!), и один из шейхов, отделив баранью голову, начинает распределять мясо среди особо почетных гостей. Одному достается глаз, второму — ухо, третьему — язык. Гости ловко рвут мясо крепкими белыми зубами и жуют рис. Вокруг блюда стоят несколько кувшинов с лябаном — кислым, разбавленным водой, овечьим молоком. По легкому кивку слуга бросается к гостю с кувшином, наливает в его стакан лябан, который гость громко выпивает. Иногда рядом с лябаном ставят еще и финики, лучше всего свежие, называемые «ратаб», что означает «сырой», «влажный». Сейчас их