гом, без украшений, прямоугольном зале полуподвала езиды, обратившись лицом на юг, творят свою молитву. Площадка вокруг мазара с плотно утрамбованным грунтом служит местом, где собираются паломники. В одном углу площадки — комнатка служителя, в другом — открытый бассейн с родником, который езиды называют «канпясы» (белый родник).
Здесь совершаются ритуальные омовения, и родниковой водой смывают с новорожденных «родовую скверну». Нибур писал, что в этот бассейн езиды бросают золотые и серебряные монеты в память об основателе своей секты..
В горах много пещер с родниками, которые также почитаются езидами. В целом вокруг Айн-Сифии расположено около 150 таких мест.
В деревнях езидов в первую пятницу нового года устраиваются религиозные игрища — таввафи. В них принимают участие и мусульмане, и христиане. Таввафи продолжаются целый месяц. Подробно об этих игрищах мне рассказал мой мосульский друг Саид.
Накануне праздника, в четверг вечером, мужчины и, женщины, старики и дети собираются на площади. Ночью они выполняют какие-то свои обряды, а утром рано встают, и едят приготовленную в огромных котлах пшеничную кашу с мясом и жиром — гарису, сваренную в отличие от мусульманской без желтого куркумового корня. Гарису варят в огромных котлах, а затем раздают всем желающим…
В пятницу утром собираются музыканты. Они играют на тонких деревянных дудках — заная, изготовляемых езидами, бубнах и барабанах. Чтобы взбодрить музыкантов, им дают деньги — тальзик, а разносчики в неглубоких медных пиалах подносят им араку. Езиды не бреются, и, когда они пьют, их длинные усы и бороды мокнут в пахучей водке.
Музыканты стоят в центре круга, а мужчины, обернув головы красными платками, в строченых белых куфиях, — в расширяющихся книзу шароварах и войлочных жилетках танцуют с женщинами, взявшись за руки. Женщины езидов очень красивы — стройные, гибкие, красочно одетые. Женщины из Синджара закутываются в белую тонкую ткань, украшенную нашитыми бусинками, и в танце они похожи на запеленатых стройных кукол, плавно двигающихся по кругу. Танцы продолжаются около трех часов, затем мужчины вскакивают на коней и, стреляя в воздух из ружей, открывают скачки. Затем вновь начинаются танцы, на которых присутствуют члены семьи мира (духовного главы езидов) и обязательно его жена. Многие мусульмане, рассказал мне Саид, считают езидов своими большими друзьями. Так, мусульманин может поручить езиду держать своего новорожденного сына во время обряда обрезания. Это действительно служит мерилом уважения к человеку на мусульманском Востоке: только ближайшим и самым почитаемым родственникам и друзьям доверяется такое ответственное дело.
…За размышлениями о секте езидов время летит незаметно. Пересекаю мутный Малый Заб, и, когда уже разбитая, взбегающая с холма на холм дорога меня настолько укачала, что я готов остановиться и передохнуть, передо мной открывается Эрбиль — центр одной из северных провинций Ирака.
Эрбиль — древний и, пожалуй, единственный на севере Ирака город, название которого сохранилось до наших дней. Он упоминается, как Урбилим или Арбилим в клинописных табличках шумерского правителя Шульги, жившего в конце III тысячелетия до н. э. В более поздних, — вавилонских и ассирийских, памятниках его называют Арба-Илу, т. е. Город четырех богов. Главной богиней города была Иштар, богиня любви, которой посвящены находящиеся здесь храмы. В старой крепости Эрбиля, поднявшейся на развалинах древних городов, были найдены клинописные таблички с упоминанием имен богини Иштар, Ашшурбанипала и другого ассирийского монарха — Ашшурдана III, жившего во второй половине VIII в. до н. э. Ассирийцы считали Эрбиль одним из важных стратегических пунктов. По приказу Саргона в городе была сооружена оросительная система, по своим масштабам напоминавшая оросительную систему Ниневии. Уже в более поздние времена через Эрбиль прошли войска Александра Македонского. Именно в этих местах персидский владыка Дарий III потерпел жестокое поражение от Александра, который в 331 г. до н. э. вошел в резиденцию персидских царей Персеполь, как называли ее греки, и в одну из бурных ночей, возбужденный обильными возлияниями и подстрекаемый гетерой Таис, швырнул во дворец горящий факел в отмщение за разрушение персами Афин.
Эрбиль стал столицей одного из владений Парфянского царства. Здесь похоронены парфянские цари, которые успешно отбивались от Селевкидов. В 83 г. до н. э. город попал в руки армянского царя Тиграна II, но вскоре вновь перешел к парфянам, заручившимся на короткое время поддержкой римских легионов. Вскоре союзники стали врагами, и римские императоры Септимий Север (146–211) и затем Каракалла (186–217) захватывали Эрбиль, по не могли удержать его под натиском персов. Во времена персов на севере Ирака Получило распространение несторианство, и город в самом начале VI столетия стал духовным центром сторонников этого учения. В период арабских завоеваний Эрбиль превратился в рядовой арабский город.
В XII в. правитель Эрбиля Музаффар построил мечеть, от которой остался лишь минарет, украшенный резьбой по стуку и похожий по своему декору на «падающий» минарет в Мосуле. Это самый значительный памятник средневековья. Казвини пишет, что тот же Музаффар построил в городе целый квартал, где жили 200 суфиев (странствующих проповедников-мистиков). Они ели и танцевали каждую пятничную ночь. Музаффар хорошо принимал всех приходивших в Эрбиль суфиев, а отпуская их, давал каждому по динару. В городе, по свидетельству Казвини, возвышалась также мечеть, в стене которой был камень с отпечатком человеческой ладони, о чем много судачили в городе. Сейчас этой мечети нет, не сохранился и квартал суфиев.
Сегодня в Эрбиле преобладает курдское население, и мне интересно знать, чем отличается он от других иракских городов. Развитие городского строительства нивелирует национальный стиль в архитектуре, и в любом городе Ирака, будь то Мосул или Басра, Эрбиль или Киркук, вы встретите многоэтажные здания из железобетона, построенные, в деловом центре, и одинаковые двухэтажные особняки, где живет араб или курд, туркмен или армянин. И лишь восточный рынок сохранил национальный колорит. Только здесь вы найдете самые разнообразные изделия местных ремесленников, которые не производят ловкие промышленники Японии и Гонконга.
Крытые ряды скорняков, обувщиков, торговцев овощами, зерном и т. д. расходятся веером во всех направлениях, как рукава большой реки. Немного поплутав по темным переулкам, пахнущим неповторимым букетом пряных запахов восточного базара, выхожу в ряды, где торгуют тканями местного производства.
Курдский костюм состоит из широких штанов и короткой куртки (баргюс) с поясом (шютек). На голове курды носят небольшую шапочку (кулаф), а поверх нее чалмой завязывают платок определенного цвета. Например, чалма, называемая «джамадани», у представителей курдского племени барзан сворачиваемся из белого платка в красную крапинку. Опытный человек по чалме, обуви, по манере завязывать пояс и белый платок на правой руке, называемый «лаванди» или «хетчек», без труда определит, к какому племени или району принадлежит тот или иной курд.
Костюм шьют из специальной ткани, выделываемой на ручных станках. Станки узкие, поэтому ширина материала не более полуметра. Тависли, темно-фиолетовый материал, изготовляется из хлопковой пряжи с добавлением козьего пуха, а сис мукаллам, полосатая ткань, — целиком из козьего пуха. Последняя считается дорогой тканью. Кусок материала на мужской костюм стоит 16–20 иракских динаров. Чтобы показать мне эту ткань, купец вытащил ее из сейфа, а затем спрятал вновь, когда понял, что я не солидный покупатель. Продается и ткань, которая стоит 30 динаров и более за кусок.
Рядом с торговцами тканей расположен ряд обувщиков. Курдская национальная обувь называется «клоши» (может быть, «галоши» — «калоши» произошли от этого слова?!) и весьма разнообразна по форме и материалу. Близ Сулеймании изготовляют лучшие клоши. У них вязанный из хлопчатобумажных ниток верх и подошва из витых тряпок. На самый носок и на каблук набиваются куски высохшей бычьей жилы, которая служит своеобразной подковой. Торговец, у которого я покупал такие клоши, гарантировал, что они будут носиться два года, если, конечно, меня не угораздит пройтись по лужам после дождя. Тряпичные клоши — это летняя обувь. Для ненастной погоды делают клоши с тряпичным вязаным верхом и подметкой из автомобильной шины. На крутых глинистых склонах гор я не раз обнаруживал отпечатки автомобильных шин, оставленные курдскими пастухами, обутыми в зимние клоши. В лавке продавались также клоши, сделанные целиком из кожи. Они не пользуются большие спросом, видимо, потому, что в них трудно ходить и зимой, и летом: кожаная подметка сильно скользит на горных склонах, обрывающихся в глубокие ущелья.
Курдские умельцы славятся своими деревянными изделиями. Большие ложки, мундштуки и трубки, огромные гребни для расчесывания шерсти, прялки и веретена, разу-. крашенные во все цвета радуги, висели по стенам лавки курда-ремесленника, служившей ему одновременно; и мастерской, Большие ложки, которыми мешают кислое молоко, называются «хиекю». Они делаются из дерева, растущего высоко в горах. Срубленное дерево сушат три-четыре дня, распиливают на. чурбаки нужного размера, и затем вырезают ложки. Основным инструментом служит лесек — нож в виде небольшого серпа с отточенной внешней стороной. Вырезанная ложка должна быть красивой. Для этого ремесленник наносит обычным ножом, керек, геометрический или цветочный орнамент. Затем ложку натирают соком сердцевины незрелого грецкого ореха. Сок впитывается в мягкое дерево и высыхает. Красивый темно-коричневый узор остается надолго. Этим же ножом делают кавчик — небольшую ложку, которой едят рис и разливают подливку. Из дерева курды вырезают качкаду — глубокую миску для супа или кислого молока.
Я проехал сотни километров по курдским районам Ирака, и везде, где бы ни останавливался, мне, прежде чем задать деловой вопрос, подносили ковш разведенного на воде кислого овечьего молока. Этот национальный напиток, называемый в районе Эрбиля, Киркука и Сулеймании «мастау», хорошо освежает в жару, утоляет жажду и подкрепляет уставшего и голодного человека. В горах глиняные кувшины (госек) с кислым молоком для охлаждения ставят в родник.