Питательная ценность фиников подтверждена химическими анализами последнего времени. 1 кг фиников содержит около 2700 кал., т. е. больше, чем 4 кг мяса, и в два раза больше, чем 1 кг рыбы. В финиках содержатся аскорбиновая. и никотиновая кислоты, витамины А, Д, В2, магний, железо, медь, фосфор, а также сахар, жиры и другие питательные вещества.
Ирак занимает сейчас первое место в мире по производству этих ценных плодов. В Ираке от Фао до Аны на Евфрате и Киркука в Северном Ираке произрастает около 32 млн. финиковых пальм, дающих ежегодно 300–350 тыс. т.плодов, большая часть которых вывозится за. границу. Около 80 % мировой торговли финиками приходится на Ирак, вывозящий их в больших количествах даже в такие страны, как Саудовская Аравия, Индия и Египет, где производится немало своих высокосортных фиников. Но в Ираке среди 420 сортов фиников есть сорта, которых нет в других странах. Это прежде всего южные сорта — халави, хадрави и сайр и сорт среднего качества — захди, выращиваемый в центральных районах страны. В Ираке существуют такие ценные сорта, которые не выносят длительной перевозки и потребляются лишь на месте. Это прежде всего сорт барджи, который арабы едят с буйволиными сливками.
Отличить один сорт фиников от другого может только специалист. В Багдаде в августе 1965 г., когда немного спадал полуденный зной, я выходил на улицу и бродил по участкам, засаженным финиковыми пальмами. Здесь снимали созревшие финики сорта захди. Это крупные, примерно 5–6 см, продолговатые плоды, которые в зависимости от степени созревания бывают темно-желтыми или коричневыми. Среди простого люда Ирака существует убеждение, что финики захди содержат вещества, увеличивающие мужскую потенцию. Эти плоды, несмотря на их невысокие вкусовые качества, обильно употребляли в пищу аббасидские халифы, содержавшие огромные гаремы.
— На правом берегу Тигра, около дома, принадлежавшего когда-то премьер-министру королевского Ирака Нури Саиду, я встретил как-то группу арабов, снимавших финики сорта хистави, также распространенного в средней полосе. Накинув на пальму петлю из толстой проволоки, другой конец которой защелкивался за спиной сборщика, он делал несколько шагов по стволу пальмы, затем рывком, пригнувшись ближе к стволу, перебрасывал петлю на полметра выше, потом вновь ступал по пальме, упираясь спиной в подушку. За поясом у него торчал тяжелый кривой нож, которым он подрубал гроздья фиников. В это время женщины внизу расстилали циновки, на которые он сбрасывал срезанные грозди. В Басре при сборе урожая фиников высокого сорта грозди не бросают, а осторожно спускают на веревке.
В Ираке 1,2 млн. крестьян заняты выращиванием финиковых пальм. Они живут на плантациях, которые, как правило, им не принадлежат. Финики и высаживаемые на грядках между пальмами овощи составляют их постоянное меню.
…В Басре около набережной сгрудилось несколько десятков лодок, по своей форме напоминавших венецианские гондолы. Они ярко раскрашены в белый и синий цвета, некоторые затянуты тентом. На одной из таких лодок я отправился в путешествие по речному каналу, с обеих сторон которого раскинулись посадки финиковых деревьев.
Лодка медленно скользит по зеленой глади канала, в которой отражаются стволы пальм. Он тянется на несколько километров, почти до иранской границы. Поэтому мой. кормчий всегда выходит на работу с нас портом, который нередко проверяют иракские Пограничники.
У входа в канал стоят на приколе пришедшие из Багдада несколько барж с ободранными ржавыми боками. На их палубах — слепленные из глины круглые печки (таннуры), в которых речники в пути выпекают хлеб. Неподалеку от воды стоят шалаши из пальмовых листьев и циновок. Здесь живут те, кто очищает от ила оросительные каналы, обрабатывает плантацию, собирает весной пыльцу с мужских цветов, похожую на желтую жирную пудру, и аккуратно тампоном наносит ее на растущие веером женские соцветия.
Четверть часа плывем мимо циновочных. хижин и небольших дачек жителей Басры, проводящих здесь, у воды, самое жаркое время года, затем сворачиваем в узкую боковую канаву. Сейчас прилив, вода почти до краев наполняет углубление, близ которого тарахтит насос, гонящий воду на плантацию. Еще метров сто двигаемся по канаве, распугивая устроившихся у ее глиняных берегов мелких крабов. Перед хижиной из пальмовых циновок, к которой мы подплываем, играют дети, женщина в темном платье зачерпывает миской отстоявшуюся воду и выливает ее. в длинный, похожий на греческую амфору кувшин… Метрах в тридцати от хижины трудится крестьянин. Лопатой с длинным черенком, на котором с правой стороны сделан специальный упор, он ловко перекапывает землю. Рядом лежат несколько приготовленных для посадки саженцев с тугими, скрученными в трубку листьями.
Лодочник привез меня к своему дальнему родственнику. Крестьянина зовут Салем. Он уже немолод: на подбородке — седые клочья бороды, многих зубов не хватает, загорелое до черноты лиц сморщено как печеное яблоко, но глаза живо и лукаво поблескивают. Передняя пола его длинной полосатой рубахи заткнута за широкий пояс. Он обрабатывает полгектара финиковой плантации и ухаживает за фруктовым садом. Салем трудится на своем участке от зари до зари. Он не только работает в саду, но и собирает осенью финики и свозит их на приемный пункт. Его договорные отношения с хозяином очень запутанны, и из его объяснений я понял лишь то, что он в принципе доволен своей судьбой, так как «другие живут хуже».
Мы зашли к Салему домой. Вторая жена его — первая умерла несколько лет тому назад — моложе его лет на пятнадцать. Они женаты три года, но у них уже двое детей. Один мальчик ползает по полу, второй — смуглый малыш — качается в люльке, сплетенной из пальмовых листьев. Жена от нас не прячется: она крестьянка, работает на поле наравне с мужчинами и часто вместе с ними. Для нее мусульманские ограничения уже потеряли свой смысл, и вряд ли кто, даже муж, может поставить ей это в вину.
Наблюдаю за одетой в темное платье молодой женщиной, смотрю, как она, легонько шлепнув, выпроваживает за порог старшего сына, пеленает младенца, подметает пальмовой веткой плотно утрамбованный земляной пол хижины, моет в канаве горшки и алюминиевые чашки, натирая их до блеска песком. На ее выразительном лице с синими точками татуировки на переносице, щеках и подбородке, с тонкими подведенными бровями и правильным, немного удлиненным носом с квадратной сережкой в ноздре можно видеть всю гамму чувств, вызываемых тем или иным занятием, — от материнской гордости за сыновей до тупого безразличия, при мытье посуды. Природная стыдливость характерна для арабок: молодая хозяйка ни разу не подняла глаз на занятых разговором мужчин. На прощание выпиваем по стаканчику золотистого хамуда — напитка, завариваемого из мелких сухих лимончиков. Их привозят из Индии, но называются они в Ираке «нуми аль-Басра» (басрийские лимоны), потому что во все части страны они попадают из этого портового города. Полученный из них после заварки кисло-сладкий и немного терпкий напиток хорошо утоляет жажду. Нигде в других арабских странах нет обычая готовить хамуд, и поэтому его можно считать иракским напитком. Некоторые врачи утверждают, что хамуд благотворно действует на почки, и улучшает пищеварение и помогает бороться с полнотой.
Салем погрузил в лодку несколько пальмовых циновок и метел для продажи на базаре. Вода заметно спала, обнажив крабьи норки и замшелые берега канала. Прыгаем в лодку и спешим выбраться из канавы, пока с отливом не ушла вся вода. Наконец выплываем на простор магистрального канала и медленно двигаемся в сторону Басры.
В Шатт-эль-Арабе стоят несколько торговых кораблей. Корабли вошли в реку во время прилива и сейчас ждут швартовки к причалам порта. С ними соседствуют арабские парусники с косыми парусами, конструкция которых не изменилась с тех пор, как на них ходил в далекие страны отважный мореплаватель и предприимчивый купец из Басры Синдбад-мореход..
В начале VIII в. басрийцы превзошли индийцев и китайцев в искусстве постройки судов. Они первыми применили металлические гвозди вместо деревянной клепки и веревок. Басрийские купцы вытеснили своих конкурентов из Персидского залива, вышли в Индийский океан и основали свои фактории на островах Сокотра и Занзибар, установили связь с цейлонскими купцами, начали регулярное сообщение с Китаем. Из Восточной Африки, Индии и Китая в Басру доставлялись на кораблях рабы, слоновая кость, ценные породы деревьев, чай, драгоценные камни, золотой песок, тончайшие шелка. На многочисленных базарах Басры встречались купцы из Армении, Турции, Ирана и Сирии, доставлявшие из своих стран породистых скакунов, пшеницу, мед, шерсть, изделия ремесленников. Здесь торговали и белокожими рабами, которых покупали в Европе богатые восточные купцы.
В «Тысяче и одной ночи» повествуется о приключениях Синдбада-морехода, отправляющегося в морские странствия из Басры. Сказки эти, имеющие под собой вполне реальную основу, свидетельствуют о проникновении арабских купцов в страны южных морей: в Малайю, на Суматру и Яву, Филиппины и в Японию. Плавания в эти отдаленные страны были настолько налажены, что купцы из Средней Азии, предпочитали отправляться в Китай морским путем, а не сухопутным — через Синьцзян. По свидетельству академика И. Ю. Крачковского, самаркандские купцы, добирались через Багдад на Басру, откуда плыли на Малакку и далее — в Китай.
Басра и сейчас не потеряла своего значения важного морского порта Ирака. Ежегодно к городу по Шатт-эль-Арабу поднимается около 1000 торговых судов. В дуете с океанскими пароходами и акватории торгового порта стоят парусные арабские фелюги, усовершенствованные басрийскими мореходами. На этих парусниках перевозят различные грузы в порты Персидского залива.
…Перед отъездом из Басры последний раз прохожу по городу вдоль набережной по знаменитым со времен средневековья крытым базарам. Красный шар солнца, затянутый в серую пыльную паутину, опускается за пальмы, золотит их лохматые верхушки, зеленоватые воды Шатт-эль-Араба, плоские крыши домов. На многочисленных каналах, пронизывающих город и послуживших основанием для того, чтобы называть его Восточной Венецией, большое оживление. Грузчики на большом канале, отходящем от Шатт-эль-Араба в центре города, снуют с ящиками и тюками на спинах между баржами и торго