Сикорский с другого боку тихонько поддакивал почему-то оправдывающемуся передо мной Шидловскому. Вот смешные, а то я этого не понимаю. Вот только несколько удивило собственное награждение. Ну не привык я к такому вниманию к моей персоне. Они же, награды эти, как-то всё больше мимо меня пролетают.
Ехали долго, за город. Наконец въехали в Царское Село, а вскоре подъехали и ко дворцу. Я скромно держался позади начальства, не высовывался, но по сторонам поглядывал. Интересно же! Красота-то вокруг какая – лепота!
А само награждение прошло скромненько. Облагодетельствовали долгожданным повышением в звании, обрадовали погонами штабс-капитана. А в довершение за спасение военного имущества, что приравняли к боевым действиям, наградили Станиславом с мечами.
Расстраиваться и печалиться не стал. Подумаешь, низший орден. Но ведь и я не на фронте. Зато с мечами, за боевые якобы действия. А ведь и впрямь – и сам пострелял, и в меня постреляли, даже подранили. И моих спутников наградили аналогично. Так что никому из нас не обидно. И мне в том числе. Спасибо и на этом.
А после награждения меня перехватил Джунковский, попросил ничему не удивляться и проследовать за ним. Проследовал. Дурных предчувствий у меня не возникло, наоборот, собрался и подобрался внутри. Потому как почуял, что сейчас для меня будет организована встреча с кем-то влиятельным. Гадать не стал, подходящих кандидатур вокруг хватало, дворец всё-таки. Тут и великий князь, мой якобы благодетель, и вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. Это те, про кого я точно читал когда-то. Кто из них? Вот сейчас и увидим. Великий князь на награждении присутствовал, поэтому явно это не он. Тогда остаётся только одна персона. Решил же не гадать, так ведь никак не получается, волнуюсь. Да и ладно.
Так и вышло. Угадал. Мария Фёдоровна. Теперь бы не опростоволоситься, выбрать правильную линию поведения…
– Признаться, я вас себе представляла несколько иначе, – после моего представления и непродолжительного изучения моей скромной персоны молвила Мария Фёдоровна. – Это правда? То, о чём мне рассказал Владимир Фёдорович?
– Что именно вам рассказал Владимир Фёдорович? – в голове метеором проносится весь наш предыдущий разговор с генералом, сразу же выхватываю ключевые вопросы, тут же определяюсь с ответами на них. Я готов. И последующая за моим уточняющим вопросом коротенькая пауза в разговоре мне как нельзя кстати.
– Генерал, а ведь он не играет сейчас. И не боится нисколько, да он вообще спокоен. Где вы его нашли? – не отворачивая от меня острого взгляда, обратилась к Джунковскому старушка.
Это я её так про себя обозвал. Чтобы эмоциональное напряжение сбросить. А так… Ну, какая из неё старушка? Крепкая сухощавая женщина в самом расцвете сил. Правда, власть и корона наложили свой отпечаток на её лицо, но это если приглядываться. А так вполне даже ничего для своих лет.
Вот только не нравится мне такое. Когда обо мне же говорят так, словно меня здесь нет.
– Ваше…
– Владимир Фёдорович, мы же с вами договаривались, что наедине и среди своих вы меня называете по имени-отчеству, – резко прервала и не дала продолжить Джунковскому фразу Мария Фёдоровна.
Генерал только согласно голову наклонил в ответ.
– Поручик… Или уже штабс-капитан? Это правда? – а это ко мне вопрос. Это меня сейчас о чём-то собирается спрашивать эта непростая даже на первый взгляд женщина.
А я сейчас чётко понял, что она сейчас так шутит, пытается за этой немудрёной шуткой скрыть свою растерянность. Да она же просто не знает, как себя со мной вести и о чём спрашивать! Или знает, но опасается показаться нелепой. Вдруг это всё неправда и розыгрыш? Потому так и разговор строит.
Ладно, терять мне нечего, плохого я про неё ничего не знаю, рискну. И я начал свой рассказ. Сначала повторил то, что на днях Джунковскому рассказывал, а дальше чуть-чуть, буквально самую малость рассказал о возможно предстоящих дальнейших событиях.
А вот потом произошло то, чего я никак не ожидал. Распахнулись входные двери, и вошёл великий князь и мой якобы благодетель.
– Вот вы все где? А я-то вас как раз и ищу.
А сам очень внимательно и цепко в меня вглядывается. Ага, так я и поверил, что ты меня выискивал. Наверняка всё у вас спланировано было. Только вот с какой целью? А что гадать? Сейчас всё и узнаю…
Спустя день
Пару раз прокатился на собранном «Илье» из конца в конец лётного поля, прогревая и проверяя на слух работу моторов, их синхронизацию и тягу. А самое главное внимательно прислушивался к поведению переделанного фюзеляжа. И ещё почему-то постоянно опасался за новые стойки колёс. Казалось, что слабые они, что вот сейчас возьмут и сложатся в самый неподходящий момент. Ну и что, что я уверен был в своей конструкции, всё равно удостовериться в этом на практике не помешает. И вообще, пусть лучше все возможные проблемы вылезут сейчас, когда я на земле нахожусь, чем позже, в воздухе. Поэтому и гоняю на разных режимах моторы, на радость редкой публике и аэродромного народа катаюсь из одного конца поля в другой, даже вот сейчас попробовал на рулении хвост приподнять. Вроде бы как всё нормально, только всё равно неприятно. Опасно. Махина здоровая, потребная длина разбега и пробега значительно больше, чем у моего «Ньюпора» и, тем более, «Фармана», приходится выкатываться за пределы подготовленной для эксплуатации именно подобных маленьких аппаратов площадки. Надо было мне это дело раньше проконтролировать, да как-то упустил я этот момент, прошляпил. Да и не рассчитывал на такую подлянку, думал – раз аэродром, то он уж наверняка должен быть ровным, а тут вот оно как получилось. И ладно бы только колёса у меня были, тогда бы не так переживал, а у меня же вместе с колёсами и поплавки под брюхом имеются. Между нижней точкой колёс и поплавков расстояние маленькое, всего-то сантиметров тридцать – не дай бог какая кочка или бугорок с ямкой большей высоты или глубины попадётся. Вероятность, конечно, маленькая, но вдруг, по тому самому закону подлости возьмёт и попадётся. Откуда-нибудь. Так-то ничего страшного не должно случиться, просто поплавком чиркну, но… Всегда есть какое-нибудь НО! Может возникнуть разворачивающий момент, опять же дополнительная нагрузка на элементы конструкции. Что все эти «но» могут за собой повлечь, одному господу известно. Да и ему вряд ли. Ну не до этаких мелочей небожителю.
Да, так вот, попробовал хвост приподнять, проверил, устойчив ли аппарат, как рулей слушается, не тянет ли его в какую-либо сторону? Эксперимент меня результатами удовлетворил, теперь можно и в небо подняться.
Почему я так перестраховываюсь? Ведь этот самолёт уже довольно-таки много часов налетал и никаких неприятностей экипажу за время лётной эксплуатации не доставил. А потому что мы полностью переделали фюзеляж, стойки колёс, изменили конфигурацию проводки управления – убрали её из-под пола и провели вдоль бортов. Чуть переделали и значительно усилили конструкцию центроплана. Была мысль и сами крылья с более привычным для меня профилем сделать, но под давлением Глебова и в основном Сикорского не стал с этим заморачиваться. На этом самолёте. А вот все новые аппараты уже будут выпускаться с новыми крыльями.
Ох и поспорили мы с изобретателем. От души. Правда, до драки дело не дошло, Глебов помешал, но был один раз такой момент, в самом начале нашего сотрудничества. А потом как-то всё устаканилось, и процесс пошёл. Процесс сотрудничества, благоприятного и полезного для всех в нём участвующих.
А с каким трудом я добился личного участия в испытаниях своего детища, это отдельный разговор. Но крови я себе попортил достаточно. Даже иной раз серьёзно жалел о том недавнем разговоре с Марией Фёдоровной и великим князем. Сидел бы себе на попе ровно, никуда бы не высовывался, зато летал бы в своё полное удовольствие, в боевых действиях участвовал, воюй – не хочу. Сколько, как говорится, душеньке угодно. А теперь приходится любой шаг согласовывать, разрешения выпрашивать, да ещё если и удаётся подобное разрешение получить, так следом столько охраны следует, что все окружающие с недоумением вслед смотрят. А кто это такой идёт?
Обыграли меня тогда влёгкую. Да и не могло быть иначе. Кто я и кто они. У кого опыта в подобных разговорах больше? Само собой, что у них. Мария Фёдоровна женщина умная, и даже очень. Начала ловить меня на нестыковках моего рассказа, тут и Джунковский подключился, затем и великий князь свою посильную лепту внёс. Додавили меня. Пришлось приоткрыть завесу тайны моих успехов. Хорошо ещё, что всего не рассказал, хватило ума и самообладания. Сослался на якобы вселившегося в меня двойника, который время от времени подбрасывает мне кое-какую информацию о грядущих событиях. Нутром чую, что не прокатило такое объяснение, но пока от меня отстали. Наверное, решили паузу взять на обдумывание своих дальнейших действий. Ну и меня намеревались во дворце до той поры придержать. Насилу отбился, отговорился. Но пришлось твёрдое слово давать, что ни в какие опасные для жизни авантюры я лезть не стану. Только после этого отпустили. Но охрану всё равно приставили. Да такая охрана как раз больше всего внимания и привлекает.
Так что пока во дворце думают и о чём-то размышляют, я пользуюсь моментом относительной свободы и испытываю то, что у нас с Игорем Ивановичем получилось. Вон он, с группой инженеров на самом краю поля стоит, у недавно отстроенных ангаров. Там мы и будем новые «Муромцы» выпускать-производить. При содействии великого князя Александра Михайловича все проблемы решились на раз, и про Корпусной аэродром мы забыли как про страшный сон. Теперь основное производство будет здесь, на Комендантском находиться. И я каким-то образом раз и прилепился к этому делу…
Так, впереди конец лётного поля, пора разворачивать эту махину и готовиться к взлёту.
Моторы прогреты, обороты вывожу на максимум и начинаю разбег. Каждая неровность отдаётся в педали и штурвал, даже слышу, как тоненько звенят от нагрузок расчалки крыльев. Само собой, это мне только кажется, потому как все нервы сейчас на пределе. Растёт скорость, удары по стойка