Да, так о Маяковском… С помощью Глебова удалось решить вопрос с его мобилизацией, оформить быстро все необходимые для этого бумаги. Правда, не обошлось и без звонка Владимиру Фёдоровичу. Всё-таки именно его контора наградила поэта отметкой в личном деле о неблагонадёжности. Но, как бы там ни было, форму ему выдали. Приходилось теперь постоянно за вольнопёром приглядывать, контролировать соблюдение правил её ношения. А то ведь так и норовил в первые дни все пуговицы расстегнуть. Так что вопрос благополучно решился, и у нас в экипаже появился ещё один стрелок-наблюдатель. А больше мне его и некуда ставить. Не на инженерную же должность? Можно было, конечно, на какую-нибудь наземную, но тут уж сам поэт воспротивился – в бой рвётся. Пришлось пойти навстречу и согласиться… А взамен потребовать постоянно застёгнутые пуговицы и твёрдую уставную дисциплину. Согласился. Но натура творческая, увлекающаяся, оттого и забывчивая, приходится регулярно напоминать…
Нырнул в обитый кожей салон автомобиля, поприветствовал знакомого по первой поездке адъютанта и откинулся на спинку дивана. Лишь бы всё сейчас получилось! И Джунковский собрал необходимую информацию по производствам и людям, и Мария Фёдоровна с великим князем договорились. Больше всего, конечно, на здравомыслие и железную волю вдовствующей императрицы полагаюсь. Александр Михайлович тут явно на вторых ролях будет. Ладно, гадать не стану, скоро приедем, и лично всё узнаю.
А вообще, интересно всё складывается. Джунковскому я интересен, пока хоть какие-то прогнозы выдаю. Почему-то уверен, что и всё его неприятие Распутина складывается именно из невозможности слышать от того точно такие же прогнозы. Похоже, напрягает генерала именно отсутствие информации, которой, к его досаде, владеют совсем не те люди. Кроме императорской фамилии, само собой. Но к Николаю с вопросами не подкатишь…
И ладно бы люди вокруг Григория были нормальные, за державу радеющие, так ведь нет, в основном всё дрянь никчёмная вокруг суетится, да прожектёры пустые. Будь Распутин к Владимиру Фёдоровичу поближе, думаю, никаких бы проблем ни с тем, ни с другим не случилось бы. Как и этой окружающей «старца» дряни значительно поубавилось бы, если бы вообще не сошло на нет. И ведь, если на холодную голову разобраться, несомненная польза от Григория присутствует. Одно только лечение наследника все возможные грехи списывает. Но это только действительно радеющим за Отчизну людям понятно, а всем остальным, похоже, не очень. Или совсем не понятно. По верхам судят…
Как бы так сделать, чтобы если не подружить, так хоть какое-то взаимно полезное сотрудничество между Джунковским и Распутиным наладить? Это же какое дополнительное влияние на известные персоны получится? Только тихо… О подобном влиянии не то что вслух говорить, даже думать не везде следует… Но попробовать нужно… И предложить. Но потом, позже, если всё как нужно сегодня срастётся…
А великий князь? После нашего более или менее откровенного с моей стороны разговора – нет, полностью откровенничать я не стал, ещё чего не хватало, просто рассказал кое-что о ближайших событиях, которые припомнить сумел, само собой, – многие вещи стали более понятны. Сдаётся мне, великий князь несколько увлечён мистицизмом, хотя успешно это увлечение скрывает. По крайней мере, в тот момент, когда я вещал о возможных событиях, лицо, а особенно взгляд Александра Михайловича становился каким-то детско-восторженным, что ли… Если у них вся семейка такая, с уклоном в эту область, то становится понятно, почему старец Григорий так лихо в ближайшее царское окружение пробился.
Мария Фёдоровна… А вот здесь мне никого играть не нужно. Достаточно оставаться самим собой. Информацию к размышлению и кое-какие сведения я ей успел передать, этого оказалось достаточно, чтобы она мне почти поверила. По крайней мере, мне так в тот момент показалось. Остальное расскажу при первой же возможности. И почему-то уверен, что это будет правильно.
Что из всего этого получится? Посмотрим. Вот сейчас и начнём смотреть…
Приняли меня в Кленовой гостиной. Адъютант проводил до самых дверей и только тогда откланялся. Он же и обозначил это название, постучавшись и приоткрыв мне тяжёлые резные створки.
Вошёл. Осмотрелся первым делом. Несмотря на то, что на улице было ещё тепло, в помещении вовсю горит камин. Неожиданно. Я-то рассчитывал на более скромное помещение, на какой-нибудь рабочий кабинет, а тут такая нарочитая роскошь в обстановке. Однако глаза так и разбегаются по сторонам, слишком тут много всякого интересного и просто красивого. Есть на чём взгляду отдохнуть, за что зацепиться.
– Поднимайтесь, Сергей Викторович, – окликает меня с верхней галереи Джунковский.
На заставляю себя ждать и быстро преодолеваю два пролёта крепкой деревянной лестницы. Наверху притормаживаю, оглядываю присутствующих. Раскланиваюсь с Марией Фёдоровной и Александром Михайловичем и замираю. Жду, что будет дальше. Первые же фразы покажут, как ко мне будут дальше относиться эти непростые люди. И от этого отношения будет зависеть не только моя дальнейшая жизнь и судьба, но и судьба многих и многих людей этой страны. Вот так, не больше и не меньше, что уж мелочиться-то. Дальше просто не хочу загадывать.
– Присаживайтесь, – а это уже Мария Фёдоровна распоряжается на правах хозяйки.
Настороженность усиливает этакое явно обезличенное обращение.
Опускаюсь на указанный мне стул, стараясь держать спину прямой. И молчу. Потому как не за мной первое слово. Затянулась пауза-то.
– Не буду говорить, чего мне это стоило, но я, как смогла, проверила ваши, Сергей Викторович, так называемые предсказания, – начала говорить Мария Фёдоровна. – Или, как вы уверяли нас, вашего непонятного двойника. К моему сожалению, Гришка предсказывает то же самое. Другими словами, разумеется, но общий смысл тот же. Меня всё это пока не очень убеждает. Я, в отличие от великого князя, предпочитаю всяким подобным предсказаниям твёрдые доказательства и стараюсь при оценке оных сохранять трезвую голову. А слова… Это только слова.
Снова здорово! Ну и что тогда? Зачем же тогда было меня сюда привозить? Кроме слов, других доказательств я не смогу предоставить. Кой чёрт понёс меня на эту галеру? Вот и сиди теперь дураком! А что она сказала насчёт великого князя? Он что, мне поверил? Небольшое окошко сбоку даёт слишком мало света, но всё-таки позволяет разглядеть выражение глаз Александра Михайловича. Действительно, поверил… Только где-то в глубине этих глаз проглядывает некое сомнение. Словно и хочется ему во всё это поверить, и опасается он своего хотения.
А Джунковский? Перевожу взгляд на жандарма. Непроницаемое лицо, нечитаемое. Ни малейшего следа каких-либо эмоций. Лишь немного бледен, но такой эффект может давать недостаточное освещение. Из складывающейся картины несколько выбиваются лежащие на столе листы бумаги. Правда, они перевёрнуты, и поэтому не удаётся посмотреть, что на них написано. Владимир Фёдорович перехватывает мой любопытствующий взгляд, и на миг непробиваемая маска трескается, в глазах проскакивает довольный огонёк и сразу же пропадает, словно ничего и не было.
Игра? Ещё одна проверка? А смысл? Тут или верить, или не верить. Какие им ещё доказательства требуются? Кровью расписаться? На чём?
А отвечать что-то нужно, потому как молчание несколько затянулось. Попробовать рассказать чуть больше? Нужно ли? Или оставить всё как оно есть и испытать все прелести народного беспощадного бунта на себе? Сколько я уже нахожусь в этом теле и этом времени? Немного, считанные месяцы. И почти каждый божий день, ну за редким исключением, меня терзают эти мысли. Нужно ли что-то кому-то рассказывать? Стоит ли как-то пытаться изменить настоящее течение событий? Вправе ли я брать на себя роль вершителя судеб миллионов людей? Да, читать обо всём этом в книгах было интересно. Ещё бы, раз – и всё само собой получается. Все под дудку прогрессора пляшут, ему в рот заглядывают, малейшие желания исполняют. И таким образом вся просвещённая держава себя ведёт. Заводы и фабрики с оборудованием на пустом месте словно грибы вырастают, специалисты необходимые прямо из воздуха появляются и, главное, денег куры не клюют… А на самом деле что? А ничего. Никому ничего здесь не нужно. Мне за всё время нахождения в этом теле только всего и удалось, что кое-где на своём примере показать всё превосходство использования пулемётов на авиационной технике и убедить, опять же только кое-кого, приобрести индивидуальные средства спасения, сиречь парашюты. И всё! Да и то это стало возможным только потому, что у меня в этот период имелись кое-какие личные капиталы. А если бы и их не было? Что тогда? А ничего бы и не было! Не было бы тех купленных в Новогеоргиевской крепости пулемётов, не было бы возможности заказать в механических мастерских Ревеля авиабомбы, а значит, и атаки на немецкие крейсера не было бы…
Впрочем, не всё так плохо. Знакомству с Остроумовым я обязан своему личному мастерству пилота, благодаря ему же и кое-каким своим знаниям удалось и с адмиралом Эссеном познакомиться и несколько впечатлить его. А, кстати, чем впечатлил-то? Теми же самыми «предсказаниями». Похоже, получается так – нет у меня другого пути? Или всё-таки есть? Оставаться просто пилотом и офицером, успешно воевать, используя навыки и кое-какие знания из будущего? У меня это вроде бы как уже получается в какой-то степени. Получать награды, завоёвывать известность… А что дальше-то? Зачем всё это делать, если итог всё равно будет один и тот же? По всему так получается – что ни делай, а выхода у меня всего два. Делать или не делать. И что я выберу? Тут и думать нечего! А ведь мне казалось, что для себя лично я уже всё вроде как давно решил. На самом же деле выходит, что нет. Если снова и снова возвращаюсь к подобному выбору. Получается, что на самом деле я вот в этот самый момент окончательно определился с выбором своего пути, а, значит, и предназначения! Ведь не просто так меня сюда забросило?
Даже легче стало, когда окончательно принял такое непростое для себя решение. Наконец-то полностью отбросил все свои сомнения, перестал оглядываться на будущее. О каком будущем может идти речь, если я сейчас живу в этом вот настоящем? А будущее… Какое сможем построить, такое оно и будет…