Мужчина, который, очевидно, и был этим Сванте, помахал рукой, чтобы все его увидели.
Сванте являлся совладельцем компании «Фильм Файт» и, несмотря на то, что был ровесником Ральфа, производил совершенно иное впечатление. Если Ральф излучал мальчишеское обаяние, то Сванте казался хмурым дядькой. Ральф носил армейские штаны и кеды, а Сванте ходил в вельветовых брюках и вязаной кофте. Паула предположила, что эти двое каким-то образом дополняют друг друга, поскольку давно работают вместе. Ральф как художник генерировал образы и идеи, а Сванте все структурировал и приводил в порядок. Разделение ролей, как в хорошей семье, подумала Паула.
После обеда группа разошлась, каждый занялся своим делом. Паула поехала вместе с Уллой, молоденькой костюмершей, к ней в ателье в районе Эстермальм. Ателье оказалось небольшим, состояло всего из одной комнаты, полностью заставленной передвижными вешалками с одеждой. К каждой вещи был прикреплен листок с именем и четким указанием сцены. Посреди комнаты стоял большой стол, на котором была расстелена серая ткань, лежали ножницы и портновский метр. На скамеечке неподалеку стояла швейная машинка.
– Здесь тесновато, – извинилась Улла, – но мы не будем проводить здесь много времени. Это мое ателье, потом мы перевезем одежду в студию – как только подгоним по фигуре.
Улла взяла метр и объяснила Пауле, как нужно стоять. После каждого замера она заносила цифры на бланк, подписанный именем Паулы. Затем они должны были ознакомиться с порядком переодеваний.
При слове «костюм» Паула представляла себе шелк и кринолины и, даже понимая, что в этом фильме ей вряд представится возможность вышагивать в корсете образца восемнадцатого века, с нетерпением ждала первой примерки. Оказалось, что Ральф дал четкие наставления, и, ознакомившись с ними, Пауле пришлось быстро распрощаться со своими мечтами о киногламуре. Бежевый, серый, несколько бледных пастельных оттенков, плохо сидящие костюмы, туфли-лодочки на низком каблуке, дешевая бижутерия и плиссированные юбки. Заметив разочарование Паулы, Улла попыталась ее утешить:
– Я знаю, всем хочется быть красивыми на экране. Но только тем, кто по-настоящему красив, хватает смелости плохо выглядеть. Кроме того, в одежде, непохожей на твою собственную, легче играть роль. Помни, что эти вещи выбрала не ты, а Сандра.
Паула понимала, что Улла права, но все же вышла из ателье в дурном настроении. Она впервые появится на экране в застиранном ширпотребе, и ведь ничего не поделаешь!
Дома Паула застала Юхана за ужином. Она взглянула на плиту: только пустая кастрюля.
– Что ты ешь? – спросила она.
– Спагетти, – отозвался Юхан, не переставая жевать.
Паула быстро оценила обстановку и отправилась в прихожую, чтобы снова обуться.
– Скоро вернусь, – сказала она. – Пойду куплю себе гамбургер.
Она надеялась, что Юхан смягчится, может быть, ему станет стыдно. Но по возвращении, утолив голод бигмаком, Паула не обнаружила ни намека на раскаяние со стороны Юхана.
– Неужели теперь все так и будет? Может быть, прекратишь эту демонстрацию? – раздраженно произнесла она.
– Какую демонстрацию? – спокойно отозвался Юхан, сидя перед телевизором. – У меня своя жизнь, у тебя своя, разве ты не этого хотела?
Паула со вздохом опустилась на диван.
– Ладно, обижайся дальше, – сказала она, стараясь сосредоточиться на телевизоре.
Некоторое время они так и сидели.
– Звонила Анна, – внезапно сообщил Юхан.
– Да?
– Она спросила, не хотим ли мы отпраздновать день солнцестояния вместе с ними.
– День солнцестояния?
– Да, в пятницу день солнцестояния. Ты забыла?
– Конечно нет, – соврала Паула. – И что ты ответил?
– Что не знаю, какие у тебя планы.
– Никаких, ты же знаешь…
– Знаю?
Паула вздохнула:
– Что они предлагали?
– У коллеги Стуре дача на острове Норра-Ставсудда, там есть место на шестерых. Хояин сдаст ее нам на праздники. Анна собиралась позвать и Ракель. – Юхан изо всех сил старался не показать своей радости.
– Неплохой вариант, правда? – с надеждой произнесла Паула.
– Я же сказал: не знаю, какие у тебя планы, но я согласился.
– Ты согласился? То есть если бы я не смогла, ты бы все равно поехал?
– Угу.
– Но… это же не твои друзья! – возмутилась Паула.
– Я знаю их пять с лишним лет – они мне не чужие люди.
– Но это мои друзья…
– Впервые за три года у меня выходной в день солнцестояния и у меня нет ни малейшего желания просидеть этот день в городе. Кроме того, на выходные обещают хорошую погоду.
Паула сжала зубы: какая наглость! Красть ее друзей! Если ему так невтерпеж умотать из города на выходные, пусть ищет себе свою компанию! И еще Анна, что она думает? Она что, и вправду согласна праздновать солнцестояние с Юханом и без нее?! Паула ведь звонила ей, чтобы рассказать о полученной роли, и в двух словах сообщила о реакции Юхана. Кто бы мог подумать, что Анна встанет на его сторону. Разве она не должна поддерживать Паулу?
Паула взяла телефон и закрыла за собой дверь спальни. Анна не выказывала ни малейшего раскаяния.
– Привет, как хорошо, что ты позвонила! Как репетиции?
– Хорошо, – сухо ответила Паула. – Послушай, Юхан сказал, что ты пригласила его отпраздновать день солнцестояния…
– Ну, не совсем так. Я спросила, не хотите ли вы присоединиться к нам и поехать на дачу, куда нас пустили на выходные. Юхан сказал, что не может ответить за тебя, но что сам приехал бы в любом случае, если я не против. И что я должна была ответить?
Паула вздохнула:
– Он устроил мне жуткую экзекуцию.
– За то, что ты согласилась сниматься в фильме?
– Угу.
– Непохоже на него…
– Он решил взять меня измором.
– Это пройдет, – сочувственно пообещала Анна. – Что будем делать с праздником? Ты приедешь?
– Да, – ответила Паула, но тут же осеклась. – По крайней мере, я надеюсь, что смогу. Никто не говорил, что нам придется работать в день солнцестояния. Ну, то есть у людей ведь семьи…
– Только не у Ральфа Брюгге, – тут же возразила Анна. – Если не считать его аристократическую подружку…
– Думаешь, аристократы не празднуют день солнцестояния? Считают его забавой языческой черни?
Анна рассмеялась:
– Можешь узнать завтра и позвонить мне? Ракель тоже приедет.
– Юхан говорил, – мрачно произнесла Паула. Ей тоже хотелось отпраздновать день солнцестояния со своими лучшими друзьями. И своим парнем конечно же. Если он к тому времени оттает. – Позвоню завтра, – пообещала она, и на этом разговор был окончен.
Паула вернулась к Юхану.
– Завтра я спрошу Ральфа, работаем ли мы в пятницу. Впрочем, я почти уверена, что нет, – добавила она. – Так что, если ты не возражаешь, я хотела бы присоединиться и отпраздновать день солнцестояния в шхерах со своими друзьями …
Юхан сделал вид, что не заметил иронии:
– Конечно, – ответил он, не отрывая взгляда от экрана телевизора.
В среду и четверг репетиции были весьма напряженными. Они успели проработать три длинные и несколько коротких сцен. Оказалось, что Ральф не планировал репетиций на пятницу. Он собирался в Сконе, в усадьбу родителей своей двадцатидвухлетней пассии. Прощаясь со всеми в четверг, он пожелал приятных выходных.
– До понедельника, – сказал он, расставаясь с ними возле студии, и сел в небольшой спортивный автомобиль немецкой марки, который был припаркован во втором ряду у самого входа. Сквозь тонированные стекла было видно, как Ральф поцеловал девушку, сидящую за рулем.
Он, несомненно, обладает эксцентрическим обаянием, но не слишком ли она молода? Паула поневоле задумалась, как аристократы-родители оценят дочкин выбор. Он вряд ли из тех, кто переодевается к ужину…
Паула отправилась прогулочным шагом по пустынной улице. Летом Стокгольм загадочно пустел, словно все его жители таяли от жары и испарялись. Возможно, чтобы затем осесть на дачах. На мосту Санкт-Эриксбрун Паулу остановили двое молодых туристов, предположительно итальянцев, с картой в руках и спросили, нет ли поблизости какого-нибудь хостела. Паула, к сожалению, ничем не могла помочь, и юная пара, вежливо поблагодарив, отправилась дальше. Бедняги: приехать в Стокгольм перед днем солнцестояния – они, наверное, думают, что оказались в городе-призраке.
Паула решила идти пешком до самого дома, пусть это и займет не меньше часа. Дома ее не ждет ничего, к чему стоило бы стремиться и спешить. Юхан слегка оттаял, узнав, что Паула поедет на остров вместе со всеми, но общая атмосфера по-прежнему была ниже нуля, и общество Юхана при всем желании нельзя было назвать приятным. Пауле оставалось лишь надеяться, что он по крайней мере не станет держаться подобным образом с ее друзьям.
Пауле очень хотелось поскорее выбраться в шхеры, она представляла себе компанию, сидящую за накрытым столом под открытым небом. Анна и Стуре обещали запастись едой, а о напитках должны были позаботиться гости. Выпивка! Вот черт… Паула взглянула на часы: пять минут восьмого – черт, винные магазины уже закрылись! Ну что ж, это еще не катастрофа. Можно пить некрепкое пиво, утешала она себя, заходя в супермаркет, и взала упаковку из шести банок. Чтобы компенсировать свою забывчивость, Паула решила купить еще кое-каких продуктов: чипсов, оливок, жевательного мармелада, шоколадку, пачку овсяного печенья и две корзинки клубники. В результате пакет оказался таким тяжелым, что Паула оставила мысль идти домой пешком. Пришлось сесть в автобус.
Когда Паула вернулась домой, Юхан был на пробежке: ящик, где хранилась спортивная одежда, был открыт. Она облегченно вздохнула и принялась выкладывать продукты в холодильник. На нижнюю полку поставила банки с пивом, чуть потеснив пакеты Юхана, приобретенные в винном магазине. Ну конечно, он-то не забыл. Паула дала себе слово безропотно пить свое пиво и не давать Юхану повода злорадствовать. И, закрыв дверцу холодильника, приготовилась к новому этапу молчаливого противостояния.