бумажкой.
И тут телефон зазвонил втретий раз.
–Яже сказала, мне надо пять минут полежать!– прорычала я, приподнимаясь и протягивая руку ккарману пальто.
На экране высветилось «Даниил», и сердце снова больно стукнуло, хотя никакую стометровку я не бежала.
–Да?
–Куда ты убежала?
–Домой. Уменя столько дел…
–А почему не подходишь ктелефону?– сердито сказал он.– Проводить не позволила, трубку не берёшь! Яуже психанул.
«О, не стоит из-за меня психовать,– плясало уменя на языке,– оставь свои психи для твоей «детки». Внутри же уменя всё вспыхнуло от возмущения. Он сердится, вы подумайте! Он, двуличный паразит!
–Ладно,– вздохнул он,– хорошо, что всё впорядке. Позавтракаешь со мной всубботу?
Ячуть не выронила трубку. Так он хочет поработать на два фронта?! Ну вы подумайте, какая свинья!
–В субботу я занята,– сказала я ссадистским удовольствием.
–Прямо сутра?
–Прямо сутра.
–Ладно. Тогда ввоскресенье?
–Даня,– устало сказала я,– понимаешь, какое дело…
–Понимаю,– перебил он меня,– утебя миллиард кружков и занятий. Но слушай, это просто очередная дружеская встреча.
–Извини, но уменя есть и другие друзья,– соврала я,– и они тоже хотят меня видеть.
Янажала на слово «тоже». Словно его приглашение не представляло из себя ничего особенного.
–И все они знают, как помочь тебе свыступлением по сказкам твоей мамы?
–А ты знаешь?– насторожилась я.
–Да, уменя есть одна идея.
–Говори!
–Обсудим за завтраком. Асо своими другими друзьями встретишься вечером.
Он нажал на слово «другие».
–Ладно,– сдалась я,– договорились. Где?
После разговора я всё-таки поднялась скровати и вручила маме и бабушке шоколадку. Алюбые попытки подумать, что бы это значило, я придушила.
Данька назначил мне свидание, то есть дружескую встречу (очередную!) вкафе недалеко от моей школы.
Рядом со школой есть озеро, вокруг него что-то вроде парка, то есть кусты и деревья, мимо которых люди гуляют сдетьми и собаками. Уозера построили дома, которые местные жители окрестили «депутатскими», потому что, по слухам, эти дома заселили депутатскими семьями, акнам вшколу обещали привезти депутатских детей. Правда, пока никого не привезли, или эти дети просто тщательно скрывают, кто уних родители.
Так вот, возле «депутатских» домов есть площадка, на ней обычный зелёный шатёр, и внём– кафе. Обыкновенное, совсем не депутатское, спластиковыми вилками, зелёными пластиковыми стульями, соками из пакетов, запахом шашлыков. Наверное, тут подходит слово «забегаловка», и меня это слово успокаивало. Меня же не вкафе на Арбате позвали завтракать, и не кТиффани, атак… взабегаловку. Что можно съесть на завтрак взабегаловке? Стаканчик кетчупа? Или баночку майонеза?
Не отравиться бы вэтой забегаловке! Хороша будет дружеская встреча, если я буду бегать втуалет каждые три секунды! Ивообще, есть ли там туалет? Или для подобных нужд используют озеро?
Однако, как бы я ни старалась придумать про кафе как можно больше гадостей, я не могла избавиться от мысли, что вДанькином предложении «позавтракать» было что-то киношное, что-то романтичное, что-то очень взрослое и привлекательное, из головы не шла Одри Хепберн вмаленьком чёрном платье скруассаном вруках.
Проблема была только втом, что этот киношный, романтичный и взрослый оттенок его предложения не имел ко мне ни малейшего отношения. Ведь я не была его девушкой. Хуже того, унего есть другаядевушка. Которую он, видимо, пригласит на ужин вту же забегаловку. Ивообще, откуда унего столько денег?!
У меня возникла хулиганская мысль заказать по меню всё, что там есть, разорить его по полной программе. Ведь тогда унего не хватит денег на ужин слюбимой девушкой!
Но, конечно, я не стала этого делать. Данька хочет мне помочь. Ион вроде как мой друг. То есть по-хорошему я должна желать ему добра и радоваться, если унего всё сложится сэтой девушкой. Это если по-хорошему.
Субботний день, как обычно, выбил из меня все силы.
В воскресенье утром я лежала и молила природу послать нам дождик. Она и послала. Но не шквал и цунами, которые могли бы припятствовать моему походу вкафе, аобычный, скоторым может справиться даже детский зонтик.
Перед встречей я почти не красилась. Только тушь и немного румян. Так, для приличия, как перед встречей сподружкой. Сволосами я борюсь всю жизнь, они вьются, заворачиваются вколечки, как шерсть убарана, ая мечтаю опрямых. Но проблема сними, только если они распущены, аесли зачесать встрогий хвост, они выглядят прилично. Яи зачесала. Анадела тёмно-серую юбку и светло-серую водолазку. Самый обычный наряд. Яношу его вшколу на экзамены, потому что и выгляжу прилично, и чувствую себя комфортно, это мой бронежилет на экзаменационных битвах.
–Ты вшколу?– удивилась мама.
–Нет,– мрачно ответила я,– на свидание.
Мама улыбнулась, словно я пошутила.
–А завтракать?
–Яи иду завтракать,– буркнула я.
Мама снова улыбнулась, но уже сменьшим пониманием вглазах.
–Расскажу, как вернусь,– пообещала я,– и имей ввиду, это очередная жертва твоему творчеству.
–Верочка…
–Мам, благодарности потом!
–Дорогая, я вчера взяла на речку твой зонт… и… но сегодня я найду его!
–Мама, ты потеряла мой зонт?!
–Яже говорю, я его найду! Аты… ты возьми бабушкин пока.
Янащупала вкармане мячик для снятия стресса. Сегодня уменя их было два– вправом кармане и влевом. Оказалось, довольно предусмотрительно.
Природа всё-таки вняла моим мольбам и даровала нам шквальный ветер. Но лишь когда я уже вышла из дома и возвращаться было поздно. Яраскрыла старый бабушкин зонт, и его, конечно, вместе со слабыми спицами вывернуло наизнанку. Сверху сыпануло дождём. Якое-как справилась сзонтом и добежала до шатра. Заскочила внутрь, достала пудреницу и ужаснулась. Взеркале я увидела совсем не того человека, который покидал мою комнату всего пятнадцать минут назад. На меня смотрело лохматое, кудрявое (мои волосы и дождь– это взрывной коктейль) чудовище взаляпанном пальто.
–Красота!– услышала я Данькин голос за спиной.
–Привет,– сухо сказала я, повернувшись.
Ему охота надо мной поиздеваться? На здоровье. Только я поддерживать его шуточки не намерена. Можно подумать, я слепая и не вижу, что я чудовище. Любуйся, Данечка, любуйся. Вечером сравнишь снастоящей красотой.
–На улице сядем? Там этот… как его… вид!
–К-какой улице?– вздрогнула я.– Аразве стулья ещё не убрали?
–Там зонтики!
–Мы замёрзнем!
–Янакрою тебя пледом.
–Тут выдают пледы?– спросила я язвительным шёпотом, пока он, взяв меня под руку, вёл через весь шатёр кпротивоположному выходу, где стояли зонтики.– Ичто за пледы? Из шерсти тех баранов, что пошли на шашлык?
–Не, из шерсти каких-то других баранов, аможет, и козлов,– протянул Данька,– я из дома притащил.
–Ты притащил из дома плед?!
–Конечно, я же знал, что ты будешь ныть: замёрзну, замёрзну.
–Раз ты такой заботливый, прихватил бы мне и рейтузики шерстяные, чтобы я на холодном не сидела!
–Ядумал, ты сядешь ко мне на колени, аони достаточно тёплые,– сневинным видом сказал Данька.
Яфыркнула и села взелёное пластиковое кресло. Честно говоря, накрытое пледом, оно выглядело уютным, но Даньке я об этом не сказала.
–Так ты носишь рейтузики?
–Гкхм!
–А я яичницу заказал. Сбеконом.
–Явегетарианка! Ия тебе об этом говорила.
–Серьёзно?! Ну вот! Эй, ребята!– крикнул он куда-то назад.– Эй! Извините! Аможно без бекона яичницу?
Явздохнула, что приходится участвовать вэтом дурацком действе, и всё– ради маминых книжек, и решила попробовать полюбоваться «этим… как его… видом».
Вид вообще был неплох: вокруг озера стояли двухэтажные серые коттеджи, которые мы называем «американскими», авцентре озера виднелась маленькая зелёная надувная лодка срыбаком.
Дождь кончился, вышло солнце, и на дорожки вокруг озера сразу высыпала куча народу. Тётеньки ссобачками, одетыми ввязаные комбинезоны, дети, торопливо осваивающие самокаты и велосипеды впреддверии зимы.
Нам принесли яичницу. Обе порции – сбеконом.
–Яже просил,– начал Данька.
–Слишком поздно, сорри,– пожал плечами официант.
На нём были джинсы сдырками, и он жевал жвачку.
–Но было не поздно!
–Чувак, извини, я же сказал,– сказал официант, раздражённо двигая челюстями.
–Слышь,– негромко сказал Данька, поднимаясь.
–Погоди,– испугалась я и взяла его за руку,– да ничего, всё впорядке! Ясъем только яйцо. Яже не веган, не сыроед. Нормально всё!
Данька не сводил софицианта глаз.
–Ладно, чёрт свами,– не выдержал официант.– Я сейчас принесу другую. Счем?
–С помидорами и сыром.
–Ладно. Но оплатите.
–Чего?– снова поднялся Данька.
–Ну хоть полцены!
Данька покачал головой. Официант отошёл.
–Дань,– сказала я,– давай я оплачу, а? Уменя есть деньги. Ицены тут не очень высокие.
–Яхотел, чтобы тебе тут понравилось,– пробормотал Данька.
Мне вдруг стало его жалко. Смешной он всё-таки, надулся из-за какой-то яичницы. Сидит, как взъерошенный воробей. Япротянула руку кнему, чтобы потрепать по плечу, и вдруг вспомнила, что унего есть девушка.
Яичницу мы съели вполном молчании.
–Если они ещё и кофе принесут не такой, какой нужно,– начал Данька,– я сним выйду, поговорю!
–Не надо никакого!– испугалась я.– Яникакой не люблю!
–Язнаю,– сказал он снесчастным видом,– но я тебя хочу угостить одним. Ивот если попробуешь и скажешь, что не любишь…
–То ты со мной выйдешь, поговоришь?
Он хмыкнул. Напряжение спало. Наш официант забрал грязные тарелки. Одна выскользнула унего из рук и разбилась.
–Нам за неё тоже заплатить?– саркастически ухмыльнулся Данька.
Официант только мрачно посмотрел на него, смёл осколки и ушёл. Но Данька слегка повеселел, и я решила спросить:
–А что за идея? Ты скажешь, вконце концов?