–Вот я дур-рак!
Он даёт себе щелбан и добавляет:
–Надо было раньше его врубить! Этож какие классные истории!
И Данька достаёт из рюкзака диктофон.
–Яна него записал мелодии для твоего выступления и специально взял ссобой, чтобы ты потом послушала,– объяснил он мне.
–Да ты цэрэушник, как я погляжу,– усмехается Светлана Романовна.
–А вы откуда знаете?– парирует Данька.– Сами из наших, что ли?
–А то!
–И где ваш диктофон?– решаюсь я вдруг на шутку.
–В сердце,– серьёзно говорит Светлана Романовна и показывает.– У меня там, всердце иногда покалывает,– признаётся она секунду спустя,– и тогда знаете что я делаю? Иду кдиректору! Иговорю ему: «Вы не забывайте! Нашу сборную пошлют на Олимпийские игры вСочи! Амы название не придумали! Предлагаю– «Олимпийские надежды».
Светлана Романовна рассмеялась и тихо добавила:
–Представляете? Унас тут многие еле ходят… Такие вот олимпийские надежды… Но вот посмеёмся, и уменя всердце иголочки стачиваются…
Глава 14
Своя девушка,свой парень
На обратной дороге мы сидели вмаршрутке так близко друг кдругу, словно нас сплавили. Мы слушали музыку, которую Данька записал на диктофон, один наушник уменя вухе, другой– унего.
Это оказалась такая радость– помолчать счеловеком об одном и том же. Моё сердце постукивало, отдавая ввиски, взапястья, вгубы, особенно если он касался меня нарочно или нечаянно то мизинцем, протягивая руку, чтобы поднять спола рюкзак, то локтем, когда рылся врюкзаке впоисках фотика.
Наконец он нашёл его и протянул мне фото Светланы Романовны. На нём она, разведя руки, рассказывала про то, как она заснула девочкой за кроватью. Ипо её довольной улыбке было видно, как она предвушает смешную концовку.
–Посмотри,– негромко сказал Данька,– какая она счастливая!
–Да уж,– проворчала я,– сидишь вчетырёх стенах, соседка вон ворчливая и болезненная какая-то. Кней «Скорая» приехала, видел?
–Да, но сейчас,– задумчиво говорит Данька, не отрывая взгляда от фотографии,– вот вэту секунду– она счастлива. Ячитал где-то, что только душевнобольные могут быть счастливы всё время. Ауобычных людей есть только счастливые моменты. Иунеё был один из них. Разве нет?
Он протягивает руку вперёд, чуть касается моего уха и запускает ладонь вволосы, всамое начало тугой косы. Кожа на моём затылке немеет от нежности. Ячувствую тепло его ладони, вместе смурашками оно бежит вниз по шее, проходит сквозь кожу, вливается всердце. Он кладёт фотик обратно врюкзак, подносит кмоей голове вторую руку, осторожно вынимает наушник. Закрывает мои уши, и некоторое время я слышу только тихий гул, как будто я впещере или на море. Яподнимаю на него глаза, и хотя я уже тысячу раз смотрела вних, рассказывая что-то, слушая его, просто молча смотрела, я всегда слышу лёгкий еле различимый звук, нежный «пших»… и сразу чуть кружится голова…
Он улыбнулся лишь уголками губ, как будто тоже услышал этот «пших». Иприжал мою голову ксвоей груди, там, где вямке между двумя косточками вздрагивает пульс. Он дышал мне вмакушку, и тепло его дыхания пронизывало меня до самых пяток.
–Хотя, знаешь ли, стех пор, как я познакомился стобой, меня можно считать полноправным душевнобольным,– пробубнил Данька мне вмакушку,– хоть вклинику сдавай.
–Кстати, оклинике,– вспомнила я,– мне впонедельник кзубному после уроков. Не хочешь со мной сходить? Поддержать?
Данька молчал. Яподняла голову. Он скорчил комичную рожицу.
–Не очень люблю врачей,– признался он,– ктому же зубных. Этот звук бормашины… Ивопли того, кого ею пытают.
–Ну орать меня он не заставит, если я буду знать, что ты за дверью.
–Не знаю,– протянул Данька,– авдруг твоя врачиха поймёт, что я злостный прогульщик и на меня объявлена охота встоматологическом Интерполе и награда тому, кто меня поймает, усадит вкресло и обнаружит пять тысяч дырок?
–У тебя всего тридцать два зуба!– засмеялась я.
–И впяти зубах по тысяче дырок,– мрачно ответил он.
–Ну как знаешь,– вздохнула я,– это, кстати, не она, аон.
–Тем более! Мерзкий вредный старикашка-стоматолог– не предел моих мечтаний.
–Он вовсе не мерзкий и не вредный!– возмутилась я.– Молодой совсем, недавно мед закончил! Он очень бережно работает. Всё время спрашивает: «Больно? Нет? Ну немножечко потерпите!»
–Да?– нехорошим тоном переспросил Данька.
–Конечно. Ишутит, чтобы меня развлечь!
–Ах, шутит. Ихорош собой?
–Очень. Ему так идёт белый халат. Он похож на того актёра из сериала «Интерны»… как же его?
–Не помню,– мрачно сказал Данька,– ана сколько ты записана?
–Без пятнадцати час.
–Ты так рано заканчиваешь? Или отпросилась ради своего любимого интерна?
–Отпросилась, но не ради интерна! Просто унас окно всередине дня, апотом две алгебры. Но математичка– на курсах повышения квалификации, так что имею право полечить свои дырявые зубки. Ачто, ты решил прийти, посмотреть на моего интерна?
–Ни один вмире интерн не дождётся, чтобы я доверил ему свою девушку без надзора.
«Свою девушку»,– вихрем пронеслось уменя вголове.
–Да ладно,– сказала я небрежно,– разве ты мне не доверяешь?
–Яему не доверяю. Шутит счужими девушками. Пусть только попробует завтра. Вгоню ему его бормашину взатылок.
–Перестань, он хороший,– засмеялась я и снова прижалась ксвоему парню. Своему.
А про себя подумала: «Наверное, я счастлива».
Утром я вэтом уверилась. Втом, что я быласчастлива, когда мы подпрыгивали по неровной дороге вмаршрутке, аДанька тихо дышал мне вволосы. Прежде всего потому, что не знала, что ждёт меня впереди. Глава 15
Конвертик
У меня такой телефон… Старого образца. УДаньки, например, крутой– ссенсорным экраном. Ауменя старая раскладушка. Но унеё есть одно свойство. Экран есть не только внутри, но и на закрытой крышке. Ина него выводится, кто звонит и пришла ли эсэмэска. Информация выводится и гаснет втечение пары секунд. Аесли по телефону постучать пальцем, то он прогудит и покажет, есть ли эсэмэска? Покажет конвертик.
Именно этот конвертик заставил меня летом шерстить вИнтернете сайты магазинов, торгующих телефонами устаревших моделей, когда мой собственный телефон свистнули цыганки втроллейбусе. Ивроде не приставали, типа, «дай погадаю», просто мимо прошли, паршивки…
В общем, если я кчему и испытывала нежную страсть до Даньки, так это ксвоему телефону, который показывает конвертик, стоит по нему только постучать. Акак начался наш роман, моя страсть ктелефону усилилась вмиллион раз. Ведь все конвертики – от Даньки (кроме рекламных, но они приходят раз внеделю и не мешают мне радоваться жизни). Ая очень радовалась, когда утром прозвонит будильник и ты вполусне нащупаешь его под кроватью, достанешь– атам заветный конвертик… Нет, Данька, конечно, не вставал раньше меня, наоборот, он ложился гораздо позже, чем я уходила из «Контакта» (Яревновала! Но что поделаешь?!).
И перед сном посылал мне эсэмэску. На утро. Что-то вроде «Доброе утро, малыш!». Или «Что сегодня снилось моей девушке?». Один раз я обнаружила «Помню вкус твоих губ», и это меня разбудило получше всякого будильника. На йогу я втот день даже приехала раньше нужного (хотя занятия начинаются вшесть, и до центра йоги мне десять остановок на метро содной пересадкой). Но занималась, признаться, очень рассеянно…
Утром впонедельник я проснулась до звонка будильника. Нашарила под кроватью телефон, чтобы понять– можно ещё полежать и погрезить оДаньке или надо подскакивать и собираться вшколу?
Конвертик.
Яустроилась вкровати поудобнее и улыбнулась. Открыла телефон. Номер был незнакомый. Сообщение следующее: «Нам надо встретиться. Это касается Даниила. Регина».
Яперечла сообщение три раза. Что это? Кто такая Регина?
Может, переслать Даньке? Испросить, что бы это значило.
Или… не стоит? Может, это его бывшая девушка? Разузнала мой номер и хочет встретиться, наговорить мне гадостей. Ну нет. Не дождётся.
Ясобралась вшколу. Уже вклассе я обнаружила всумке учебник по-английскому, хотя английский унас по средам, ане по понедельникам, и почему-то– пульт от телика. Удивилась и – забыла об этом. Целый день я «плавала» на уроках, пытаясь стряхнуть ссебя мысли оРегине.
В конце концов я поняла, что лучший способ оней забыть– это увидеться сДанькой. Нет, конечно, не рассказать ему оней. Просто быть сним рядом, держать его за руку и не думать ни оРегине, и обормашине, которая поджидает меня и весь мой кариес.
Никогда вжизни я не мечтала на уроках поскорее попасть кзубному врачу.
Глава 16
Почему вы плачете?
–Вы готовы?– нервно спросил мой врач.
Он стоял удверей кабинета, вповязке и смольбой смотрел на меня.
–Ещё немного,– попросила я, взглянув на входную дверь.
Он тоже посмотрел на дверь. Но от наших взглядов она, конечно, не открылась.
–Дело втом,– начал он,– что уменя вдва смена закончится. Придёт мой коллега. Имне надо сменить жену с…
Он не закончил. Посмотрел на часы над дверью кабинета, они показывали пятнадцать минут второго.
–Одну минуту, пожалуйста,– сказала я, не отрывая глаз от двери.
Врач вздохнул. Скрестил руки на груди, подпёр дверной косяк. Язаметила, что джинсы унего на коленях вытянулись, аот сандалии оторвался ремешок и болтается. Странно, раньше он так заботился освоей внешности. Дверь открылась.
–Ну вот,– вырвалось уменя, но вотделение зашёл незнакомый низкорослый дядька.
–Привет,– сказал мой врач,– ты чего так рано?
–Половина второго!– буркнул тот вответ и добавил, указывая на часы над входом вкабинет:– Эти опаздывают! Яуже сто раз просил батарейку сменить, но куда там, уних дела и поважнее находятся.
–Половина второго!– сужасом повторил мой врач.
–Иду,– сдалась я.
Явошла вкабинет. От запаха лекарств и дезинфекции уменя во рту сразу образовалась противная горечь.
–Поскорее!– взмолился врач, убирая с