кресла салфетку от предыдущего посетителя.
Салфетка была встранных бурых и зелёных пятнах, и я постаралась не думать об их происхождении. Уселась вдлинное кожаное кресло, вытянув ноги, и зажмурилась от яркого света.
–Ну, что тут унас?– торопливо сказал врач, и я открыла глаза.
Обычно я жутко смущаюсь, что мне приходится так близко находиться от лица симпатичного молодого человека, и,хотя я при этом смотрю на потолок, аон– мне врот, мне кажется, что смущение передаётся и ему. По крайней мере, когда он спрашивает меня очём-то «романтичном» вроде: «А давайте нервик удалим? Чего он будет нас беспокоить?», и мы сталкиваемся вглядами, то я вижу– он смущён.
Сегодня, когда он склонился надо мной и приблизил своё лицо кмоему, я думала только отом, что это поза до смешного похожа на Данькину тогда, вкафе уозера. До такого смешного, что хочется плакать.
А уврача самого глаза красные и опухшие, словно он плакал всю ночь. Может, его тоже кто-то подвёл и не проводил кзубному?
Смотреть на бедолагу было невозможно. Яскосила глаза и увидела на столе чью-то фотку. Чью? Скресла не было видно, только овал лица.
–Напомните мне, аллергии нет на анастезию?– попросил врач.
Он удивил меня, ведь я унего наблюдаюсь уже года два, и он помнит, что…
–Нет, нет, никакой аллергии…
–Не закрывайте рот!– раздражённо сказал врач.
Непонятно, как я при этом должна была ответить, но сегодня явно всё было не так, как обычно. Увсех. Врач пшикнул мне врот из розового флакона сбелым наконечником.
–Сейчас наберу шприц,– вздохнул он и поднялся,– приходится всё самому делать, Регина-то уже ушла!
–Кто ушла?
–Не закрывайте рот! Ирина! Вы что, её не помните?
Яне стала закрывать рот, чтобы ответить, помню я Ирину или нет. Мне послышалось совсем другое имя. Тут меня пронзила ужасная мысль.
Он сРегиной. Вот вчём дело.
Поэтому он не пришёл сегодня. Идаже не позвонил, не предупредил, не прислал даже самой крошечной эсэмэски. Иона хотела встретиться со мной, сказать, что теперь– она его девушка.
Мысль была абсурдной. Почему она мне хочет это сказать, ане он? Но мне кажется, что когда ты сидишь узубного, раскрыв рот вожидании укола, атвой парень не пришёл тебя поддержать и не объяснил почему– самое время для абсурдных мыслей, разве не так?
Ещё перед глазами уменя мелькнуло какое-то воспоминание из детства, кто-то обещал ко мне прийти и не пришёл, кто-то так уже подвёл меня, но кто?
Врач вернулся на место, наклонился ко мне со шприцем, и вдруг уменя полились слёзы.
–Что случилось?– испугался он,– я вроде ещё не начал колоть! Или начал?!
Япокачала головой, утирая слёзы тыльной стороной руки. Но они всё бежали и бежали, и врач протянул мне салфетку. Снял маску, утёр лоб рукавом.
–Точно я вам десну не уколол?– спросил он.– Ато уменя тут был случай. Буквально позавчера. Просто анекдот. Яанестезию сделал. Зуб залечил. Долго лечил, керамику поставил дорогую. Больной ушёл, ачерез час прибегает сжуткой болью. Яему: «И потерпите, и таблетку выпейте!» Уменя опять время поджимало, конец смены был. Так он сидел, таблетки глотал одну за другой, аболь не проходила. Яуже и халат снял, мимо него иду со словами: «Завтра пройдёт совсем!» Аон вменя вцепился мёртвой хваткой. Ладно, говорю, покажите! Он и показал. Прямо вкоридоре.
Врач помолчал.
–Я, короче, не тот зуб ему залечил. Покрыл дорогущей керамикой здоровый зуб.
–Он орал?
–А то. Просто анекдот,– повторил мой врач, но ни он, ни я не рассмеялись.
–Хорошо, меня главврач любит,– продолжил он, теребя маску,– не уволила. Ну, то есть сказала, что всё понимает. Но во второй раз не простит. Ясейчас решил, что второй раз настал.
–Нет ещё,– сказала я,– но унас ещё двадцать минут взапасе. Икуча моих здоровых зубов.
–У меня просто ребёнок родился,– вздохнул врач,– не высыпаюсь. Не объяснение, конечно. Но вроде… иногда мы все делаем ошибки?
Япожала плечами. Может быть. Может, Данька просто опоздал? Ждёт меня за дверью.
–Конечно,– громко заверила я врача,– все мы их делаем! Но, если хотите, я могу и переписаться на другой раз! Уменя не очень-то болит!
Яулыбнулась ему. Жалко, что улыбку не видно за дверью.
–Нет,– уцепился за меня врач,– я сосредоточен, честное слово. Тот случай со здоровым зубом был впервый и последний раз вжизни!
Он решительно нацепил маску, словно забрало опустил, и стал заниматься моим зубом. Ихотя мне было противно даже от одного визга бормашины, я терпела, надеясь, что Данька тоже слышит эти жуткие звуки и встречать меня будет как героиню, сверкая во все свои тридцать два зуба спятью тысячами дырок. Поэтому, когда врач закончил шлифовать мой зуб чем-то, отдалённо напоминавшим зубило сдиском, я поднялась и,утирая слюни сзаиндевевшего от анастезии подбородка, сказала:
–На фото ваша дочка? Такая милая! Унеё ваши глаза!
–Угу,– буркнул врач, вспешке кидая все инструменты вжелезную ванночку,– аголос– мамин! По-моему, первые слова будут: «Вынеси мусор!» и «Ты не мог бы пораньше приходить сработы?».
Язасмеялась слишком громко для такой несмешной шутки, и врач от неожиданности уронил сгрохотом свою железную ванночку на пол.
–Извините,– сказала я,– я не нарочно…
А громче добавила:
–Ябыла очень рада вас видеть!
Да, спузырями на коленках и красными глазами мой врач был не совсем тем, кем я хотела похвастаться перед Данькой, но надеялась, что из кабинета он выйдет хотя бы без своей повязки, азначит, можно будет наказать Данечку за опоздание небольшим приступом ревности ксимпатичному «интерну».
А пока, тщательно вытерев рот и сделав беззаботное лицо, я вышла вкоридор. Там по-прежнему было пусто.
Ясела вкресло. Открыла телефон. Позвонила Дане. Недоступен. Полезла всообщения. Вдруг он всё же послал мне что-то, ая не заметила или открыла на бегу и не прочитала. Нет, последним было утреннее сообщение от некой Регины. Яперечитала его. Аскакой стати я решила, что это сообщение предназначается именно мне?
Взяла и написала Регине: «А вы уверены, что не ошиблись номером?».
Ответ пришёл через минуту, как это бывает уточных и уверенных всебе девушек. Ккоторым я причисляла себя до знакомства сДанькой.
«Да. Вы– Вера Розанова. Встречаетесь сД. Белых. Яхочу предупредить вас об опасности».
В это время из кабинета вышел мой врач. Изастыл.
–Что?– спросил он, побледнев.– Не тот зуб?!
–Всё впорядке,– улыбнулась я ему, насколько позволял затвердевший подбородок,– по крайней мере, сзубом.
Он ушёл, ая всё сидела и вспоминала: кто же подвёл меня вдетстве? Акогда мне не удалось это вспомнить, я принялась гадать об опасности, окоторой меня хочет предупредить эта девушка, пока от неё не пришло сообщение: «Торговый центр «Виват», второй этаж, студия маникюра «Екатерина». Через два часа».
Янадеялась, что через два часа анестезия оттает, и я смогу изобразить независимую девушку, которой плевать на все опасности.
Глава 17
Регина делает маникюр
–Давай на «ты»?– предложила Регина, когда я нашла её в«Студии маникюра» за одним из столов.
Она сама помахала мне свободной рукой. Другая унеё была вытянута перед собой– ей подпиливали ногти.
Регина оказалась чуть младше меня, четырнадцать, может, тринадцать лет. Худая. Вчёрной водолазке, кожаных сапогах, голенища которых были чуть шире её узких голеней, и шортах. Таких тёплых, осенних, но коротеньких. Ячасто натыкалась на такие даже вмагазине любимой марки и всё удивлялась: кто их покупает? Авот, оказывается, кто. Бледная, свеснушчатым носом, который она вздёрнула, как только я приблизилась. Сесть мне было некуда, и я опустилась на кресло за соседним столом. Ксчастью, мастера там не оказалось, хотя пузырьки и инструменты явно ждали своего клиента.
–Давай,– согласилась я,– агде ты нашла мой номер?
–У Дани взяла,– пожала плечами Регина.
–А кто вы?
–Друзья. Вернее, я подруга его бывшей.
Янахмурилась. Данька никогда не говорил, что дружит сподругами бывших. Он упоминал Андрея, который выступает вночных клубах, играет на барабанах и часто зовёт Даньку выступать вместе сним. Иещё Настю, которая подрабатывает администратором вночном клубе и устраивает Андрею выступления. Но кНасте я не ревновала, они сАндреем встречаются.
–О чём ты хотела поговорить со мной?– спросила я довольно нервно.
Нервно– потому что уманикюрши Регины были рыжие, спроседью волосы– точь-в-точь как на парике за бабушкиным шкафом.
–Говорить буду прямо, ты уж извини,– сказала она, поджав губы, и добавила,– уменя вшколе репутация стервы.
Выражение лица маникюрши сказало мне, что она вобщем-то согласна смнением одноклассников Регины. Но мне надо было держать марку, и я ответила спокойно:
–Ятоже не ангел.
–Ты?– засмеялась Регина.– Да ты пай-девочка, детка.
Ясочла нужным вежливо улыбнуться. Пусть засунет своё мнение вкрошечную сумку, которая покоилась рядом сванночкой. Мне важно только узнать про Даньку. Узнаю– и бегом из этого пафосного места.
Вдруг за мой столик вернулась, воблаке сигаретного дыма, девушка-мастер.
–Вам обычный? Французский?– хрипло поинтересовалась она.
–Спасибо, я уже ухожу,– отказалась я.
–Почему ты не хочешь сделать маникюр?– спросила Регина.– Японимаю, Даньке плевать на внешность девушки, но мне кажется, когда руки ухоженные– самой приятно…
–Нет, спасибо,– повторила я,– скажи мне, зачем ты написала мне? Что ты хочешь мне рассказать?
–Ну, я так не играю,– надулась Регина,– это нечестно! Ятут перед тобой втакой беззащитной позе! Аты вся такая ощетинившаяся, как ёжик! Яне могу выкладывать тебе душу, когда мы не на равных.
Мне хотелось сказать ей, что она сама зачем-то устроила всё так, чтобы мы были не на равных. Мы ведь могли поговорить в«Шоколаднице». Да хоть просто на скамейке на улице! Зачем было тащиться вэтот сверкающий салон?
–Ладно,– сказала Регина,– не хочешь узнать, что с