его словах. Но что, что?
Шли дни. Данька прислал всего одну эсэмэску. «Это самый глупый вмире повод для расставания». Яне ответила. Пусть так.
Для меня этот повод не был глупым. Яобожглась уже один раз. Ядоверилась человеку. Доверила все свои эмоции, переживания, мысли, поделилась самым дорогим. Он послал меня.
Однако я ведь не из тех людей, кто просит опомощи потому, что ему лень делать своё дело самому. Нет, это не так. Япросила Даньку сходить со мной кзубному, выступить на фесте не потому, что я не смогла бы сделать это одна. Просто, когда я приглашала его сделать что-то вместе, я, считай, приглашала его всвою жизнь. Аон отверг мои приглашения, значит, и мою жизнь.
Возможно, я драматизировала. Но по-другому сейчас и не выходило. Ктому же ко всем моим размышлениям примешивалось какое-то воспоминание из детства, я не могла ухватить его за хвост, оно ускользало, видимо, загнанное вподсознание моими практиками аутотренинга. Но хотя я не могла поймать это вспоминание, я ощущала, что оно подтверждает мою правоту.
Язастряла всвоей ситуации, как древняя муха вянтарном камешке, и не могла пошевелиться. Яждала, пока уйдёт чувство, но оно не уходило.
Иногда мне хотелось, чтобы пришёл кто-то сбольшим молотком, треснул по моему янтарному камешку, и я выскочила.
И, наконец, кто-то пришёл.
Ясидела за компом, проверяла почту и вдруг обнаружила уведомление из «Контакта». Яхмыкнула. Аккаунт там был какой-то совершенно неубиваемый. Язашла в«Контакт», пробившись через смену пароля, ещё кучи каких-то подтверждений, что я– это я. Везёт всё-таки социальной сети – ты её не посещаешь, и она слёгкостью выкидывает тебя из своего сознания, храня только твой пустой образ-аккаунт.
Это тебе не Даниил Белых, которого ну никак не выходило выбросить из головы, несмотря на птичий нос и дурацкую улыбку.
В уведомлении сообщалось, что меня отметили на фотографии всообществе книжного фестиваля. Язашла всообщество, посмотрела фото. На нём я, улыбающаяся как ни вчём не бывало, со своими мышами. На заднем плане– моя испуганная мама. Видно, поняла, что сейчас я буду рассказывать совсем другие сказки, не те, что мы запланировали. Яснова глянула на себя, улыбающуюся. Надо же, совсем не видно слёз обиды и напряжения, которые тогда стояли вмоих глазах.
Восемь сердечек-лайков. Моё сердце стукнуло, ударилось, отскочило. Вдруг одно из них Данькино? Однако всписке его не было. Зато там был другой мой знакомец. Точнее, знакомая. Регина Белых. Значит, она поставила лайк. Что он означал? Что ей понравилось, что я справляюсь на выступлении одна? Или что Данька, верный себе, не пришёл?
Или что ей, Регине, удалось…
Язамерла. Меня пронзила догадка. Ну-ка, ну-ка… Почему Данька не пришёл кзубному? Он был сплемянницей. Но я не знала тогда, что племянница– Регина. Апочему Данька не пришёл на моё выступление? Потому что укое-кого была истерика. Икое-кто разбил голову. Икое-кому вызывали «Скорую». Однако, судя по дате лайка, этот кто-то уже вечером, сразбитой головой, полез вИнет, чтобы полюбоваться, выгорела ли его затея или нет. И, увидев, что выгорело, поставил лайк.
Внутри уменя всё забурлило. Ивдруг, впервый раз за долгое время, я решила: «Да не буду я сдерживаться!» Данька хотел, чтобы я выплеснула свои эмоции? Чтобы все увидели, какая я на самом деле? Что ж, я покажу тебе, Данечка! Выпущу свой тайфун!
Покажу, правда, не тебе, атвоей племяннице. Но поверь мне, она это заслужила. Перед моими глазами мелькнула гримаса боли на лице маникюрши, когда Регина отвесила ей оплеуху. Однако, если твои папа и мама владеют косметическим салоном, это вовсе не значило, что ты можешь лупить его работников безнаказанно.
Иногда может найтись тот, кто тебя накажет. Кто-то стайфуном внутри.
Глава 22
Сюрприз для Регины
Адрес Регины оказалось узнать не сложно. Правда, пришлось её для этого зафрендить, но она не возражала. Видно, упивалась своим триумфом. Ну-ну! Япосмотрела её фотографии, полистала сообщения на её стене «Вконтакте». Как и увсех, её стена была заляпана разными приглашениями, смешными фотографиями, умными философскими «фразами дня», и всего парочка сообщений была от самой Регины. Одно, конечно, такое: «Сломался ноготь, жизнь кончена». Второе: «Всех жду на днюху! Адрес тот же!» Исреди комментариев споздравлениями я обнаружила такое: «Этаж двадцатый?» Иответ: «Ага, захватите парашюты!»
Итак, уменя был этаж, аещё– название улицы. На одной из фотографий Регина вместе стакими же гламурными подружками корчила рожицы, сидя на лавочке возле дома, на котором виднелось название улицы: «Зоологическая». Япосмотрела по карте– Регина жила рядом сзоопарком. Номера дома не было, но я надеялась, что на Зоологической не так-то много высоток. Итак, я захватила один пакет из маминой комнаты, один из бабушкиной и поехала на станцию метро «Краснопресненская».
Высоток на Золоологической оказалось несколько, но я узнала лавочку уподъезда одной из них. Подошла кдомофону, раздумывая, кому бы позвонить и что бы сказать, как дверь распахнулась. Вышел парень, невысокий, улыбчивый, подмигнул мне и сказал:
–Что, опять домофон сломался?
–Ага,– кивнула я и проскользнула внутрь.
Переоделась я вмаленьком закутке под лестницей. Было странно ощущать на плечах длинные распущенные волосы, ведь свои я обычно собираю впучок, но надо– значит надо. Штаны из материала, похожего на латекс, тоже, наверное, выглядели на мне по крайней мере странно, но, ксчастью, взакутке было темно. Азеркало влифте висело высоко, и внём отражалось только моё бледное лицо, на которое я надвинула маску. Поправила на голове ушки и нажала кнопку двадцатого этажа.
У меня не было номера квартиры Регины. Но я надеялась на удачу. Вышла из лифта, поставила на землю пакет спальто, прислонилась кхолодной стене и стала ждать.
Минута, другая. Яначала волноваться. Утром, ещё час назад, когда я проверяла «Контакт», она была онлайн. Не может такая модница, как Регина, собраться на выход за час, ей явно нужно больше времени. Но и больше часа ждать тоже как-то странно. Авдруг она вообще никуда не пойдёт? Сегодня пятница. Яглянула расписание школы, вкоторую ходит Регина. Ей ко второму уроку. Сейчас уже начало десятого. Давай, Регина, выползай! На литературу опоздаешь!
И она вышла. Открыла дверь и выплыла. Цокая каблучками, вся воблаке духов. Довольная собой. Исовершенно не ожидавшая, что на неё налетит женщина-кошка.
А я так и сделала. Отделилась от стены, прыгнула кней, прижала её ксобственной двери.
–Стоять,– прошипела я,– только пикни!
–Мама,– пискнула Регина, вжавшись вдверь.
–Яне мама,– усмехнулась я, стараясь говорить хрипло,– значит так, сейчас ты отвечаешь честно на мои вопросы, и я тебя не трону.
–Кто вы? Кто вы?– судорожно пытаясь нащупать вкармане телефон, бормотала Регина.
–Вопросов не задаёшь!– приказала я, выдёргивая её руку из кармана и стискивая.– Только отвечаешь на мои!
–Явас узнала!– воскликнула Регина, оглядев мои рыжие ссединой «волосы», лежащие на плечах,– простите меня, что я вас ударила тогда, я больше не буду!
–Уверена?– я недоверчиво изогнула левую бровь, апотом уже, спохватившись, поняла, моей гримасы всё равно не разглядеть под маской.
–Да-да! Явам денег дам, хотите?
–Нет, дорогая. Только ответы на мои вопросы. Твои истерики – выдумка?
–Что? Но ведь это уже вчера…
–Отвечай!
–Д-да…
–Ты прятала Данькин телефон?
–А он-то тут при чём? Он что, тоже приходил квам на маникюр?
–Отвечай!!
–Да! Я! Яне хотела, чтобы он уходил ксвоим девчонкам! Яхотела, чтобы он был только со мной!
–Он же твой родственник!
–Да!– вголосе Регины зазвучали слёзы.– Имой единственный друг. Ябольше никому не нужна!
–Да ладно! Родителям-то нужна.
–Нет!– заорала Регина так, что эхо пошло по холлу.– Им плевать на меня! Понимаете! Плевать! Плевать! Плевать!
Она опустилась на корточки и закрыла лицо руками. Яне знала, что делать. Всвоём костюме женщины-кошки, впарике, взятом вчемоданчике моей бабушки, я чувствовала себя полной идиоткой.
Поэтому я сняла маску и села сней рядом на корточки. Она не поднимала на меня глаз.
–Ты ломаешь Дане судьбу, Регина,– тихо сказала я.
–Плевать,– упрямо повторила Регина,– моя сломана.
–Дурочка,– улыбнулась я,– сколько тебе? Четырнадцать?
–Вам не понятно,– сквозь зубы сказала она,– уменя родители разводятся. Яостаюсь смамой. Аотца только отпусти. Он вообще про меня забудет.
–У меня вообще не было отца,– откликнулась я.
И вдруг. Вдруг это случилось со мной! Явспомнила! Вспомнила то, что пыталось пробиться ко мне через преграды, которые я понаставила своими аутотренингами и силой воли.
Детский садик. Утренник. Ясбантами. Вбелом платье свишенками. Вишенки сделаны из ткани и пришиты. Уодной оторвался уголок. Яотковыриваю.
–Не надо,– просит меня воспитательница.
Но я всё равно отковыриваю. Яне хотела идти на этот утренник, посвященый Дню защитника Отечества. Не хотела учить дурацкий стишок про папу. Уменя его не было. Не стишка– папы.
У всех были, ауменя не было. Увсех сидели взале– кто сфотоаппаратом, кто скамерой. Сейчас я понимаю, что пап там было раз-два и обчёлся, все же на работах. Восновном-то– мамы и бабушки. Но тогда…
Вдруг я увидела вкоридоре маму. Она стояла рядом скаким-то дядькой. Икаким-то чутьём… Не знаю сама, каким. Японяла, что это мой отец. Что мама привела его на праздник. Решила показать ему дочурку. Где он был раньше? Меня это не волновало.
Ябросилась кнему скриком: «Папа!» Он глянул на маму. Ине стал отрицать. Это было для меня главным. Он не отрицал, что он мой отец. Япротянула руку, чтобы схватить его, потащить взал, усадить рядом стеми, кто скамерой, с теми, кто сфотоаппаратом. Вот! Уменя тоже есть отец!
Но он посмотрел на мою маму и сказал:
–Наташ, прости, я правда не могу… Меня могут увидеть.
У мамы изменилось лицо. Улыбка исчезла.