Проводив лекаря, я зашла на кухню. Чук оказался рисовой кашей с водорослями, курицей, бобами и тыквой. Очень насыщенный завтрак! Помыв посуду, я решила обойти всё жилище. Нашла огород с лекарственными растениями. На заднем дворе – чандоктэ. Армия глиняных горшочков разных размеров меня впечатлила. Я заглянула в парочку, обнаружив в них какие-то ферментированные продукты. Рядом колодец. Отдельный домик на отдалении оказался туалетом. Вовремя я его нашла! После лесных приключений, этот деревенский туалет с выгребной ямой показался мне роскошным. Тут даже бумага была и смывная чаша, которую, очевидно, можно было пополнить из ведра с водой, стоящего тут же. Вопрос только в том, что смывать, если тут дыра? Или это, чтобы руки помыть? Исследование дома не прошло даром, я отыскала веник, совок и тряпку. Подмела. Хах, а такой труд освободил голову от лишних мыслей и даже, как ни странно, поднял настроение. Может, ещё и одежду постирать? Я нашла флакончик с кровью Суюна и подогрела воду, которую набрала из колодца. Что ж, у меня всего две сменных одежды в этом мире, и я должна о них позаботиться. Развесив бельё, я поняла, что устала. Солнце стояло высоко, припекало. Сейчас, наверное, обеденное время? Часа два? «К вечеру» – имелось в виду, что я должна сама сделать обед, а потом приготовить на нас ужин? Эх, тяжела жизнь в этом мире… Я устроилась на кидан и прикрыла глаза.
Может, раз игра так ускорилась, то и месяц мне здесь пребывать не придётся? Кстати, странно. За последнее время игра удивляла меня несколько раз. Сейчас я могу заметить, что даже знакомые сцены раскрываются по-другому. Почему? Мои ли действия привели к этому? Или же так было изначально? Дело в том, что некоторые сцены в игре обрывались, но сейчас всё было, как в жизни, и некоторые действия после конца известной сцены могли поменять контекст. Вот взять, например, встречу с Суюном. В храме после принятия Суа в ученицы он загадочно намекнул, что ей нужен ещё один учитель, и игра сразу же перенесла нас в ханок Минхо. Вчера же меня буквально заставили пойти туда. Суюн раскрылся как преданный друг Минхо, а Минхо как хитрый негодяй. Кстати, насчёт Минхо. Он начинает меня серьёзно беспокоить. Это очень похоже на ветку с ним, но я же её не начинала! Если игра забаговалась, то что будет со мной? Как же конец? Из размышлений меня вырвали голоса неподалёку:
– Я слышала, она из кисэн и даже купалась, – женщина понизила голос до шёпота, но я всё равно услышала, – голая.
– Омо!
– Неудивительно, что она к Минхо заходила. Вечером. А он прогнал лисицу.
– Э, да откуда ты это услышала? Подруга моей сестры сама видела, как он этой девушке пинё вручил.
– Что?
– А она и испугалась столь серьёзного подарка. Небось пинё ей никто ещё не дарил! Вот и сбежала.
– Ах, бедняжка Гоын! Она-то всё видела! Как бы руки на себя не наложила с горя.
– Да лучше найдёт достойного мужа, и будет с ним счастлива.
– Сплетницы.
– И откуда они всё знают? – подтвердила я.
А? Кто это был. Я даже не заметила, что рядом откуда-то оказался миловидный парень. У него было узкое лицо, близко посаженные глаза и рыжеватого оттенка неопрятные волосы. Минхёк?!
– А это правда, что ты убила помощника Ли Борома?
Как бесцеремонно. Ну, это Минхёк. Он всегда таким был. Но меня волнует, почему вся деревня знает обо мне такое? Часть слухов явно пущены Гоын, но остальное… неужели это и есть пресловутая прозрачность коллективистской культуры? И кто же знал, что дарение шпильки (и то он мне её не дарил – она изначально моей была!) имеет такое значение?
– А про то, что ты купаешься голой, тоже? Разденешься передо мной, кисэн?
– Какой вопрос тебя интересует больше?
– А надо выбрать? Тогда второй!
– Нет.
– Так однозначно? А если я очень попрошу? Ауч!
Минхёк, конечно, не говорил серьёзно, но камушек свалился с крыши очень вовремя, чтобы его заткнуть.
– Минхо?
Минхо? Где? Я обернулась. Видимо, он вошёл не с главных ворот. Но зачем?
– Минхо, это ведь ты кинул в меня камень!
– О чём ты?
– Я уверен! – продолжал ныть Минхёк. – За что ты так со мной, а, кванджанним?
Мы все поприветствовали друг друга, и Минхо представил Минхёка. Хах, а я уже не жду ничего хорошего от этого неправильного персонажа.
– Ты поела?
Что за вопрос? Как мне правильно на него ответить? Он просто спросил, как дела, или реально про обед?
– Бо Нгаи ушёл с утра.
– Я не к нему.
– Раз никто не ел ещё, может, вместе пообедаем? – с энтузиазмом предложил Минхёк.
Даже не знаю, как реагировать. Между мной и Минхо явно была напряжённая обстановка, но жизнерадостный тон Минхёка разбивал её, превращая в неловкую.
– Я не готовила.
– Хорошо, иначе бы в деревне не досчитались одного дома, – ответил Минхо.
– Обижаешь!
Знал бы ты, какие вафли я умею делать! Правда, мои кулинарные навыки не касаются корейской кухни. И Суа, полагаю, готовить не умела.
– Но мне не помешает помощь, – добавила я уже тише, и Минхо улыбнулся.
Э? Я не поняла, мы тут что, в дочки-матери играем? Минхёк уселся на кидан в ожидании еды и даже время от времени щёлкал палочками. А я и Минхо возились на кухне. Когда эта игра превратилась в кулинарный симулятор??? Согласно нашему спору, я должна была приготовить одно блюдо, а второе готовил Минхо. Само собой было странно, что кисэн, которая даже получала образование, чтобы только развлекать господ, умела готовить. Поэтому я выбрала для готовки нечто менее подозрительное, что было и мне, и корейцам известно – пельмени. Хорошо, что папа как-то научил меня их лепить. Вот только как быть с фаршем? Мясо здесь довольно дорогой ингредиент, чтобы я могла его использовать на чужой кухне. Ладно, заменю его красной фасолью. В конце концов, бобовые – это вегетарианское мясо. Пошатавшись по кухне, пока Минхо промывал рис, я нашла нечто вроде скалки и муку. Притулилась на свободном месте отдельной столешницы, смешала муку с холодной водой, добавила масло, чтобы не прилипало к рукам. Замесила, отбила тесто до эластичной консистенции. Из раскатанного до тонкого пласта теста с помощью чайных пиал вырезала ровные круги. Растирая фасоль в ступке-чольку пестиком-чолькутконом, решила подсмотреть за Минхо. Засучив рукава, он проворно нарезал овощи. Вау! Мне было видно, как напрягаются веретёна мышц на его предплечьях. Вороные волосы у скул дрожали от микродвижений. Нож будто плыл, а морковь, данкон, кабачок и грибы сами расслаивались на тонкие ломтики. А если так подумать, то он этим же ножом может и человека покромсать? Бр! Какой завораживающей красотой обладает неявная опасность! Я перестала отвлекаться, когда от лука глаза защипало.
– Стой! – вскрикнул Минхо. – Не три глаза!
– Да знаю я!
Минхо, проворно обогнув столы и корзины, вдруг оказался рядом и поднял мою голову за подбородок. Я бы придумала что-то, но была слишком поглощена неприятными ощущениями. Какой у них тут ядрёный лук!!! Мои глаза сейчас вытекут! Вдруг я ощутила холодок на ресницах. Это Минхо нежно дул мне в глаза. Век коснулась влажная ткань. Минхо предусмотрительно намочил её, чтобы помочь мне? Если бы не моя беспомощность… Кому я вру? Мне нравилась его забота. Постепенно жжение отступило.
– Лучше?
– Спасибо.
Сульса без заминок тут же вернулся к своим делам. Я упаковала в кульки пасту фасоли с луком, красным перцем и кинзой. Можно было приступать к варке. Но мне нужна вода. Хм, «рыцарь ночи» же не откажет мне в помощи?
– Эм, Минхо-щи.
– Говори прямо. Что нужно? – ответил он сразу же, не отвлекаясь от яичной массы, соскальзывающей из природной скорлупы на раскалённую сковороду.
– Ведро воды, пожалуйста.
– Хорошо, последи за яйцами. Должно просто схватиться.
– Ладно.
Всё-таки есть что-то в совместной готовке сближающее. И как удобно иметь такого мужчину под рукой. Минхо вернулся с ведром воды, а я указала на тарелку, куда переложила его глазуньи. Бульк, бульк – утопила свои пельмени в горячей воде, куда ещё подкинула трав. Подождала, наблюдая за последними приготовлениями Минхо (а там было, что посмотреть, так как он раскалял каменную пиалу). И пибимпап, заправленный пряной пастой кочхуджан, скоро был готов к подаче. Но, что меня удивило, Минхо на этом не остановился. Он собрал со дна чугунного котла корочку нурунджи от риса и заварил некий напиток.
– Что это? – спросила я.
– Суннюн. Древний напиток. Полезный и хорош для стимулирования пищеварения. Бо Нгаи научил.
– Не слышала о таком.
– А я не слышал о вампирах, пьющих кровь людей.
А? Он слышал мою безумную ужасную историю для Ли Борома? Как стыдно. Я попыталась оправдаться.
– Это скорее метафора о людях, которые выжимают все силы из других людей, – тихо проговорила я.
– У тебя богатое воображение.
Я неловко посмеялась и сделала вид, что очень занята сложным этапом готовки пельменей.
– Когда уже там?! – заныл Минхёк. – Или вы там в своей идиллии забыли обо мне?
Ну, должно быть готово. Наш трапезный стол выглядел скромно, но симпатично.
– Как вкусно! Минхо – десять баллов из десяти. Суа… Суа тоже присуждаю десять и ещё маленькое сердечко! – воскликнул парнишка, скрестив большой и указательные пальцы.
Минхёк такой шумный! Но мы с Минхо улыбнулись на его ребячество. Как удивительно, что я снова обедала в этом мире и снова почувствовала теплоту на сердце. Эх, если бы только это была реальность! Но я не должна забываться. Я не должна опускаться до того, чтобы влюбляться в вымышленного персонажа по-настоящему.
Глава 20
Я объелась и сейчас лопну! Я откинулась немного назад, прищурившись от лучей. В компании Минхёка и Минхо я чувствовала себя комфортно. За живой изгородью проходили люди и с любопытством поглядывали в нашу сторону. Мне кажется или с начала трапезы прохожих мимо ханока Бо Нгаи стало гораздо больше? И некоторые лица, кажется, я уже видела. Минхо скорее всего тоже был недоволен чрезмерным вниманием, но лицо его застыло, словно маска. Так и не угадаешь, что он чувствует. Но вдруг, заметив мой заинтересованный взгляд, он мягко улыбнулся. Взмах, и его губы и нос закрыл веер. Белые перья окаймляли его. На бледно-жёлтом фоне каллиграфически были изображены горы и леса, по реке плыла одинокая лодка с мужчиной и женщиной, а на небе было некое иероглифическое послание. Конечно, я не могла прочитать написанное.