– Как проявляется нэрим кут?
– Хо-хо, это сложный вопрос. Я точно не знаю. Раньше проводился специальный обряд, и старшие помогали младшим войти в особое состояние, «выйти в мир духов», как говорили некоторые, а потом безопасно вернуться. Это была торжественная церемония с песнями, танцами, специальными нарядами. Хорошо, теперь мой вопрос. Как уже проявлялись твои способности?
Я ответила ровно то же, что и Суюну какое-то время назад. Когда рассказывала про случай на постоялом дворе, украдкой подглядывала за реакцией Донхёна. Мужчина был глубоко сосредоточен на своих каких-то мыслях. Видимо, соединяя фрагменты паззла, он кивал головой. Настал мой черёд спрашивать.
– Чем вообще занимались в ордене Феникса?
– Ох, лучше спроси, чем не занимались, – посмеялся Сангхун. – Хотя для многих орден казался оторванным от мира и таинственным, на самом деле деятельность Фениксов была весьма и весьма обширна. Если магия всегда была и есть воздействием на видимый мир, то священные силы были способом взаимодействия с миром потусторонним. Например, орден Феникса отвечал за пхудак кори – изгание злых духов в течение всего года. Они же проводили специальные обряды коса – изгание злых духов в период сбора урожая. За нок кут – проводы умершего в Нижний мир – также раньше отвечали носители священной силы. Те же принципы застолья на кормление предков установили некогда в ордене Феникса. Выбирали благоприятные даты, предвидели ненастья, благословляли новорождённых… Я уж не говорю о различных артефактах, созданных Фениксами, для поддержания баланса в мире. Многими изобретениями мы пользуемся по сей день, хотя самого ордена уже нет. К сожалению, некому тебя научить, деточка, но у меня сохранились некоторые книги ордена и письма Главы Ли Дэхёна. Я готов одолжить их тебе, если это поможет. Ведь за этим же ты шла сюда?
Я задумчиво кивнула. Уже просто от перечислений обязанностей ордена кружилась голова. Было совершенно непонятно, как остальные ордены могли взять и решиться уничтожить Фениксов, отказавшись от целой концепции потустороннего мира. Неужели это никак не сказалось на быте людей?
– Теперь мой вопрос, – продолжил Глава Ха. – Ты знаешь, кто твои родители?
Я какое-то время обдумывала ответ. К чёрту сюжет! Игра уже совсем не та, что была! Я тоже не должна идти старыми тропами!
– Их звали Ли Дэхён и А Йонг, – ответила я.
– Откуда ты?.. – запнулся Глава Сангхун, но вдруг горько улыбнулся. – Да, пожалуй, ты можешь знать очень многое.
– Подождите! – воскликнул Донхён, его изумление не знало границ, хотя он явно сдерживал эмоции. – Глава Ли умер в ночь нападения ордена Дракона на их резиденцию. Никто не слышал о существовании ребёнка Главы. Как он… в смысле как ты могла выжить?
– А Йонг спасла меня, но её преследовали. Она спрятала меня в лисьей норе, а сама погибла. От неё мне досталась пинё. Она должна была быть в моём мешке.
– Точно, мешок.
С этими словами Донхён подозвал стоящего на отдалении слугу и передал ему потрёпанный мешок, а тот отдал его мне. Я тут же развязала его (хах, похоже, благородный сыщик не досматривал его – узел был таким, каким я его оставляла) и запустила руки внутрь. Кажется, все вещи были на месте. Кроме веера! О нет!!! Где он?! Я посмотрела на Донхёна, пытаясь понять, стоит ли мне спрашивать про боевой веер. Взгляд был внимательным и чистым. Хах, я знаю, что внешность его обманчива, но. А вдруг он продал мой веер тому проходимцу с противоядием???
– Кхм-кхм, – я откашлялась, прежде чем поднять щекотливую тему. – Господин Донхён, вы случайно не видели при мне такой красивый веер?
– Веер? – удивился мужчина. – Простите, веера при вас не было. Он был значим?
– Очень, – прошептала я и, выудив пинё, протянула её Сангхуну.
«Как в воду опущенная» – лучшее описание, как я сейчас себя чувствовала. Это был такой подарок от Минхо! Этот веер спас мне жизнь! Когда я могла его потерять? После битвы, когда отключилась? Или позже? А может, Донхён притворяется, что не видел его? А вдруг это ещё одна плата за неповиновение сюжету? Или как раз такой была судьба этого веера, раз о нём не было даже упоминания в игре? Быть может, баг исправился? Я чувствовала себя так, словно потеряла единственную связь с человеком, нет, будто потеряла друга в той битве вместо Минхёка… Мысли путались, а я едва сдерживала слёзы. В любом случае, веер уже не вернуть. Меня вырвала из оцепенения скриптовая фраза:
– Хочешь увидеться с отцом?
– Нет, – ответила я, вспоминая сцены из игры.
Мой ответ озадачил всех присутствующих. Поклонение предкам в этом мире было основой всего, и я относилась к этой традиции с уважением, но, боюсь, я не смогу выдержать всех этих церемоний и притворяться Суа. Даже не так. Мне было бы стыдно предстать перед родителем Суа, ведь я была той, кто занял место в её теле. Но подобных мыслей я озвучить не могла, поэтому пришлось объяснить иначе:
– Сейчас неподходящее время.
– Знаешь, я слышал, что великие Фениксы возносились в Верхний мир духов, становились чуть ли не божествами и могли наставлять некоторых талантливых учеников ордена. Вдруг ты могла бы выйти на связь с отцом, и он помог бы разобраться тебе с даром?
Эти слова внезапно натолкнули меня на мысль.
– Глава, а Вы помните, как выглядел отец?
– Эээ, обижаешь, – снова плутовская улыбка. – Я, может, и стар, но память у меня ещё крепкая. Жаль, что портретов не сохранилось, чтобы показать тебе. Дэхён был видным.
Я развернула свиток с рисунком того самого Бессмертного из моих снов перед лицом дедули Сангхуна, и он вдруг поперхнулся. Глаза его расширились от удивления. Он перевёл взгляд на меня, указывая на портрет.
– Это Глава Ли! Твой отец! Откуда ты?..
Но он вновь не продолжил фразу, видимо, ответив самому себе.
Глава 29
Солнце стояло высоко, и, чтобы занять послеобеденное время, мы с Чон решили отправиться на рынок. Не успела я даже развернуть отданное мне пальто-чанот, как вдруг меня окликнул Донхён. О, нам действительно стоит поговорить. Надо проверить, развивается ли там моя персиковая (любовная) веточка.
– Жаль, что наша встреча произошла при таких обстоятельствах, но я действительно прошу Вашей помощи.
И извинения, и сожаления, и надежды в одном флаконе. Что ж, я ожидала, что мы ещё вернёмся к тому диалогу. И поскольку эти скриптовые слова не были для меня интересными, я рассмаривала лицо янбана, думая, действительно ли тень от этой кат (а если вернее, она называлась хыннип) делает лицо более утончённым. Я остановилась на пухленьких губках и подумала о том, каково будет их целовать. Мягко? Сочно? Это был просто научный интерес, а не желание.
– Ия даже обратился в орден Змеи, чтобы они последили за Ли Боромом и его подручным Чаном. В тот день на постоялом дворе я должен был встретиться с исполнителем, но тот так и не явился.
Что? Вот это поворот! То есть Минхо и Донхён неслучайно были вместе на том постоялом дворе во время моего выступления? Минхо присматривался к заказчику из того тёмного угла, где он сидел, и, наверное, пересел бы к Донхёну, будь всё в порядке. Но пробудились священные силы Суа, и она натолкнулась на Минхо, из-за чего тот попал в тюрьму. Игра не перестаёт удивлять меня! Может, это и в самом деле целый отдельный мир?
– Не переживайте, молодой господин, – ответила я, улыбнувшись. – Я помогу Вам в расследовании. В конце концов, у меня нет выбора. Я – прекрасная наживка для квищин. Почему-то я очень нравлюсь мертвецам.
– Вы и живым тоже нравитесь, госпожа.
О? Это был комплимент? Принимаю, милашка. Но сейчас меня ждёт Чон-ян. Куплю тебе, сладенький, какой-нибудь подарочек на рынке. Бросив кокетливый взгляд на Донхёна, я поклонилась и догнала Чон, всё это время стоявшую в стороне.
– А с тобой он более галантный, – буркнула она.
– Это потому что я для него незнакомка.
И мы вышли за стену. Чон досадовала на подозрения в сторону Главы Ки. Она призналась, что восхищалась этой красивой, самодостаточной и целеустремлённой женщиной и никак не могла поверить, что та замешана в столь гнусных делах. Но я не могла её успокоить, поэтому сказала лишь неоднозначную фразу, что «зачастую всё не совсем так, как кажется». Дорожка привела нас прямиком на рынок. Продавцы завлекали народ. Товаров было видимо-невидимо. Очень шумно и многолюдно, но для взгляда художника – услада. Какие краски! Пыльно-жёлтая дорога, по которой плыли люди, словно лебеди. Среди них выделялись женщины-янбаны, аки цветочки, и мужчины-янбаны в этих своих сетчатых шляпах с бусиками. Вот продавец торгует рыжей хурмой разного вида. Рядом – лавка с другими фруктами, и люди стекаются на высоко подвешенные красные глянцевые танхулу. Хитрый соперник! А вот хозяйка расхваливает качество ткани у себя в магазинчике. Напротив торговец рисом строит ей глазки. Песнь криков и голосов, которой аккомпанирует театр сан-дэгык. Мы остановились с Чон поглядеть на актёров в масках, исполнявших тхальчхум и сандэнори, критикующие современное общество: ипохондрических аристократов и берущих взятки членов орденов. Пару раз даже я усмехнулась. Эти бродячие артисты квандэ были весьма талантливы и беззаботны, хотя и жили впроголодь. Когда-то и я была такой… Подождите, откуда эти воспоминания? Я легко смогла представить Суа ещё девочкой, которой, переборов голод, приходилось надевать маску и отыгрывать представление со старшими. Для неё это была не просто работа. Она жила в танцах и песнях, плывя по вымышленному сюжету, и так забывала о ссадинах и голоде. И если везло, то на собранные деньги саджанним угощал всех сытным обедом. А если дела совсем в гору шли, то можно было раскошелиться и на новые костюмы. Я нашла мешочек для податей и отвязала туда треть монет имевшейся у меня связки. Сидящий рядом щуплый юноша, ожидавший своей очереди в постановке, с благодарностью кивнул мне. А когда Чон пожертвовала свои деньги, он и вовсе раскраснелся от её щедрости.
Я отошла в сторону, а Чон следом за мной.