– Видишь лунного кролика? – спросил Минхо.
Пальцем он очертил жёлтое пятно на лепёшке, плавающей в чёрном море неба.
– И вправду, похоже!
– Есть легенда. Кролик считал себя бесполезным существом и был готов принести себя в жертву, чтобы накормить усталого путника. Прознав о самоотверженности кролика, Небесный царь поместил его на луну, откуда тот мог наблюдать за жизнью на земле и помогать нуждающимся. Видишь ступку? Это кролик мешает напиток бессмертия.
– Если так, можно ему загадать желание?
Мужчина кивнул, а я сложила руки и, зажмурившись, попросила кролика позволить нам с Минхо всегда быть вместе и любить друг друга.
Глава 38
Мы прогуливались по улице, когда Минхо сообщил:
– Я должен буду покинуть тебя ненадолго.
– ?
– «Светлые» ордена были слишком тихими после неудачного покушения на Главу Ха и его внучку. Они объявили, что их похитили «змеи», и ждали шантажа с нашей стороны. И теперь срок ожидания истёк, Главу и Ха Чон признали убитыми. На «змей» сейчас охота ожесточилась. Мы уже разослали приказы затаиться и приостановить деятельность, но всё равно ситуация напряжённая. И Гоын с дядей перестали выходить на связь.
– Думаешь, что-то случилось?
Под «что-то» подразумевалось конкретное «были пойманы и/или убиты».
– Надо проверить. Если да, тела не должны попасть в руки врага.
Я не знала, надеяться ли, что Гоын жива? Но тогда в голову закрадывались коварные представления, как она обрадуется, что спасти её пришёл именно Минхо. А если она умерла, то весь орден может оказаться в опасности. Да и жалко было девушку. В конце концов, ей и так не повезло с невзаимными чувствами. Прочитав всё по моему лицу, Минхо усмехнулся и поцеловал меня.
– Не ревнуй.
И вдруг с неба посыпались белые хлопья. Но для снега было слишком тепло, так что, не успев достигнуть земли, снежинки таяли. Такое странное противоречие снега и тепла вызывало ощущение мистичности происходящего. Минхо ласково улыбнулся, поглаживая меня большим пальцем.
– Видишь, мы даже первый снег застали. Это хороший знак.
– Надеюсь.
– Не переживай, новый год точно будем встречать вместе. А так, если что надо будет, обращайся к Минхёку.
Но успокоить меня у сульса не вышло. Наоборот, я начала тревожиться. Обычно, когда дают такие обещания, происходит что-то дурное. На будущее лучше не загадывать. Я едва сдержала слёзы, прощаясь с Минхо рано утром. Без него дом опустел. Я выдержала всего день, и то, погрузившись в изучение трактатов о магии и священных силах. А на второй день, к счастью, зашла матушка Минён. Я училась у неё шить и вышивать. Идея с кринолином зашла на ура, и сейчас больше половины женщин в ордене носили десамчхиму с бамбуковыми кольцами: и пышно, и легко. Кушать дома у меня получалось редко. Видимо, это и были плюсы коллективистской культуры. Меня постоянно кто-то звал к себе: то матушка Минён, то Суюн, то Бо Нгаи с дедулей Сангхуном и Чон, то Минхёк навязывался. У меня не было времени скучать (хотя я всё равно скучала по Минхо): то учёба, то практика, то гости.
– Хо-хо, Суа, ты набрала вес (что означало «ты похорошела»)! – восклицал дедуля Сангхун. – Видать, жизнь с любимым мужчиной всё же подсобила. Видала, внучка? Я бы хотел правнуков дождаться.
– Кушай побольше, – перебил Бо Нгаи, подкладывая мне жареные ломтики мяса.
Чон понравилась моя манхва, и она жаждала продолжения. Но времени рисовать у меня было не так много, поэтому работа шла медленно, а Чон воображала, что бы хотела увидеть в грядущих приключениях, и как будто ненавязчиво делилась своими любимыми сюжетными ходами из прочитанных ею книг.
– А вообще, мне кажется ужасно романтичным, когда девушка до поры до времени не замечает чувств мужчины. Или мужчина словами противоречит своим влюблённым действиям. А мой идеальный тип – это такой высокий и красивый мужчина, который хорошо одевается и не до мозга костей весь из себя благородный и добрый, а хитренький. Понимаешь, да? Онни, у тебя есть идеальный тип?
– Да, Минхо.
– Холь! – протянула девушка, недовольная отсутствием воображения с моей стороны.
С Донхёном мы виделись время от времени – я попросила его иногда подменять Минхёка на моих тренировках. Для разнообразия. И оказалось, что не зря. Техники янбана ордена Тигра для меня были в новинку.
– Суа, знаешь, а ты хороша, – хвалил меня Донхён. – Мне приходится напрягаться в битве с тобой. Госпожа А Йонг гордилась бы такой дочерью.
Кстати, я тут заметила, что тренировки преобразили моё тело. Теперь у меня тоже есть очерченные мышцы, Минхо! Время шло, а тоска всё не проходила. Как он там? Не ранен? Обнимая бамбуковую подушку, хотя в ней не было надобности в этом сезоне, я представляла на её месте Минхо. Как вернётся, задушу в объятиях!
Я проснулась от неприятного писка где-то там снаружи. Он доносился то сверху, то снизу. В общем, странно и необычно. Была густая ночь. Я встала с постели и пустила огонёк света осветить округу. Минхо не вернулся. Никого не было. Но я всё ещё чувствовала какое-то напряжение в округе. Накинув верхний халат Минхо, вышла во двор. Тишина. Писк доносился откуда-то издалека. За деревней, что ли? Вдруг к макушке побежали мурашки, волосы встали дыбом. Я едва успела отскочить, как на меня с крыши бросилось нечто. Я призвала огонь, который осветил мертвецки серые руки с изогнутыми когтями, длинные чёрные волосы, закрывавшие лицо, и белое одеяние. Я узнала! Это был не обычный квищин, а самый пугающий из всех – чхонё квищин. Призрак девственницы. Эти существа были особенно ожесточёнными и обиженными. Но опять же. Это был не просто призрак. Он снова был вселён в чьё-то тело. Чёрт! Нечеловечески быстрые движения. Я едва успела отклониться, пустив сноп искр в воздух, который с шумом взорвался – магический сигнал о тревоге. Дом был защищён духами, с которыми у меня были добрые отношения, поэтому я тут же забежала в укрытие за своим веером, на ходу соображая. Это не был сон. Барьер Суюна защищал от живых, а не от мёртвых. Но если мёртвый смог дойти сюда, значит, это тело принадлежит кому-то из ордена. Причём кому-то, кто бывал здесь. Мои подозрения подтвердились, как только я смогла отбросить чхонё квищин. Пускай тело было преображено силой квищин, занимавшей сосуд, я опознала Гоын. Неподвижные глаза изрыгали бесконечную холодную ненависть. Я изменила видение, и вдруг поняла одну ужасную вещь. Вселённые озлобленные духи всегда имели брешь, так как тело им не принадлежало. У них были уязвимости при всей их скорости, мощи и непробиваемости. Но тут дух и тело были гармонично слиты. То есть на меня сейчас набрасывался озлобленный дух самой Гоын! Большинство людей имеют обиды или какие-то незавершения, когда за ними приходит смерть, но далеко не все из них становятся озлобленными духами. Для случайности должно совпасть очень много факторов: внезапная и несправедливая смерть, затаённая злость и обида, сильная эмоция во время смерти, желание мести и тому подобное. Но был и другой способ появления квищин – когда кто-то намеренно распалял душу умершего на взрыв отрицательной эмоции, науськивая на разрушительные цели. Вид Гоын и её лютое желание убить меня говорили только об одном. Её убили, а потом удержали душу, пробудили в ней боль и жажду отмщения и позволили вселиться в собственное тело. Мне было жаль Гоын. Просто изгнать её мне показалось неправильным. Я хотела исполнить для неё ритуал упокоения, чтобы хотя бы её душа смогла обрести покой. Но это было невозможно, пока она так яростно нападала на меня!!!
– Суа!
Как раз когда я оттолкнула чхонё квищин магией земли, через ограду перепрыгнул Минхёк. Отлично!
– Отвлеки её!
– А?
Хотя Гоын не хотела отпускать свою цель, Минхёк преградил ей путь, так что она должна была расправиться сначала с ним. Я же использовала свои знания с умом. После земли металл. Я на всякий случай образовала вокруг Минхёка щит. Теперь вода.
– Фу! Какая жуткая! И быстрая!
Как этот парень умудрялся болтать во время боя? Я воспользовалась ситуацией и оббежала Гоын, связывая её нитями «усмирения». Только я подумала, что всё не так плохо, как вдруг тишину ночи разорвал гонг. На нас напали! Минхёк выругался словами, которых я даже не знала. Мы переглянулись. Сейчас мы находились на отдалении от всех, поэтому не могли знать точно, что происходит в деревне, но оставлять чхонё квищин тоже было неразумно. С Гоын справиться должным образом могла только я.
– Это Гоын, – бросила я Минхёку. – Думаю, её раскрыли и специально обратили в квищин, чтобы она указала дорогу сюда.
– Гоын???
– Я проведу обряд отпущения души. Сможешь позаботиться, чтобы мне никто больше не помешал?
– Сделаю.
Времени не было. Пока Минхёк стоял на страже, я сбегала домой за вином, чашкой, благовонием, закусками, которые остались на кухне и барабаном. Без аккомпанимента я бы не смогла. Прямо на земле разместила хочжокбан в качестве поминального стола с едой. Воткнула палочку благовония, в рис – две палочки. Руки мои тряслись, но я следила за размеренностью дыхания. Бросила в Гоын заготовленные заранее талисманы, которые тут же сформировали вокруг квищин особый круг с чистой энергией. Надо было быстро входить в нужное состояние. Отпила вина, другую чашу я вылила на землю, третью вновь наполнила и поставила перед квищин. Я вдохнула воздух, связывающий меня с этим миром, и задержала дыхание.
– Ли-кёсуним, пожалуйста, помогите, – взмолилась я.
Ударила в пук. Ещё раз. В этот раз я была себе и наблюдателем за ритуалом, и исполнителем. Это всё равно что игрушечному паруснику оказаться в настоящем море во время бури. Я взывала к всевозможным духам помочь мне. А помочь они могли мне только, войдя в моё тело и даровав свою силу. Топнула ногой – откликнулись духи земли. Вращение – пришли духи воздуха. Я словно росла, увеличиваясь до размеров, чтобы море стало для меня лужей. Моя битва со злом за освобождение Гоын началась. Бессмертный отражался в моём собственном свете, направляя и придавая уверенности. Осветить тьму! Подавить ярость! Облегчить душу! Я погрузилась в мир духов слишком глубоко и уже не чувствовала своего физического тела и не знала, что делала. Ли Дэхён предостерегал меня. Но я словно катилась с горы. Как тут остановиться?! Я поняла, что теряю контроль, а звук инструмента почти не слышала. Теперь я всеми силами сдерживала свою мощь. Это было тяжелее всего. Если то, что испы